Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
— Ладно, предположим. — Листы исчезли из рук Локи. — Пусть лежат у меня. Надо бы найти Хагалара и потребовать портрет моих дражайших родственников. И еще одна мелочь.
Локи подозвал Ивара поближе.
— Ты хорошо знаешь магов поселения?
— Конечно. Среди них много приятных асов.
— В таком случае мне нужен совет. Точнее, список. Отец приказал учиться магии, но я не желаю принимать помощь из рук Хагалара. Мне нужен кто-то другой. Женщина. Которая хорошо объясняет.
— Спасибо, что доверил мне такое важное дело, — склонился Ивар. — Но ведь она обязательно узнает…
— Узнает, — устало вздохнул Локи. — Придется поступиться еще одной душой. Я никогда не склонюсь перед Хагаларом.
— Не склонишься? —
Локи закатил глаза и изобразил церемониальный поклон. Пришла очередь Ивара вскидывать брови — он не понял, что Локи хотел сказать, но спросить не решился.
— Я сегодня же напишу имена магичек, их способности и что о них думаю. Надеюсь, ты будешь доволен, — пробормотал Ивар, еще раз склоняясь. Удача сегодня на его стороне. Только бы Локи выбрал Отал! Ведь тогда ошибка будет исправлена! Точнее, ее даже не заметят.
— Я тоже на это надеюсь, — усмехнулся Локи. — Пока я доволен хотя бы тем, что в поселении только один человек, а не два.
Он и правда обрадовался, когда узнал, что возлюбленная братца не поедет осматривать его владения. Еще занозит пальчик, и объясняйся потом с Тором. Правда, брат уверил его, что в летнюю половину года Джейн вернется: осмотрит Асгард и в поселение тоже заглянет. Локи это известие не обрадовало, но он решил заранее не тратить нервы на назойливую смертную. Пока она еще не приехала. Столько всего может случиться за несколько месяцев…
Локи не был провидцем и не знал, что его опасениям не суждено сбыться. Он покинул дворец в тот же день, что и Джейн, всего лишь на пару часов позже, поэтому провожать ее не вышел…
В то снежное утро Джейн подняли, по ее ощущениям, между четырьмя и пятью часами утра. Не накормили, но напоили медвяным молоком от личной козы Одина — Хейдрун, что могло означать как то, что Один очень благосклонен к подруге своего сына, так и то, что он безмерно рад, что она, наконец убирается из Асгарда. Тор пришел не один, а в сопровождении Хагалара, который нравился Джейн более прочих. Она попросила его передать Беркане приглашение в гости. Маг обещал исполнить просьбу и сунул в руку маленький подарок — заколку не то с изумрудами, не то с какими-то другими местными драгоценными камнями. Она вся была увита рунами, по словам мага, защитными. Он предложил вплести заколку в прическу, мол, тогда все опасности обойдут стороной, и Джейн после долгих уговоров кое-как закрепила ее в волосах, хотя в четыре часа не то утра, не то ночи ей было не до марафета.
— Счастливого пути в твою жаркую страну, детеныш Мидгарда, — Хагалар похлопал ее по плечу, а потом пожал руку. — Я уверен, мы еще встретимся.
— Я буду очень рада, — Джейн едва подавила зевок и предпочла уткнуться в кубок, чтобы ненароком не оскорбить доброго старика. Пока она пила свое последнее асгардское молоко, Тор принялся расписывать все сомнительные прелести своей холодной родины. Особенно напирал на простую и понятную систему власти не в пример всяким президентам и сенатам, но Джейн за месяц успела почитать асгардский свод законов и ужаснуться его «простоте»: уж лучше выбирать кучу губернаторов, чем зависимость от альтинга и его маразматичных решений. Вроде того, что если преступление совершил покойник, то можно выкатить иск против трупа. А если преступление совершил раб, то его можно убить сразу на месте преступления, доставить тело хозяину, и всё окей! А свободному асу перед любым преступлением главное — объявить себя, назваться — и всё тоже станет окей. Если преступник заплатит обиженным виру, а проще говоря, даст взятку в двенадцать каких-то непонятных эйринов, то тяжбы не будет. Свидетельства в суде устные, никаких доказательств не нужно, а если рассматриваются какие-то старинные дела, то свидетелям сдают права их отцы. И суд верит каким-то там словам не просто полубезумных стариков, а еще и их деток, которые давнишнего преступления своими глазами
Еще в своде законов прописывались стандартные ритуалы. Например, раз в девять лет — глобальное жертвоприношение, когда трупы развешивают в священной роще вокруг храма — собак, лошадей, а в прошлом и людей. Кому именно могут приносить жертву те, кто назвали себя богами? Вроде как силам природы, мол, жертвоприношение — это традиция, а традиции нарушать нельзя, можно только немного видоизменять, поэтому людей на деревьях в последнее время не вешают. Но и то многие асы считают, что именно из-за этого начались проблемы с деторождением, и требуют проводить старинный ритуал по всем правилам.
Не меньше покоробила Джейн процедура принесения клятвы: асы гордились странной клятвой на крови, суть которой не удалось разобрать даже с помощью законоговорителей, и клятвой на Гунгрире, к которой прилагалась подробная инструкция — ее никто не мог оспорить. Джейн совсем не улыбалось, если ее вдруг под страхом смерти заставят заключить какую-нибудь такую клятву, учитывая, что Гунгрир постоянно мелькал у ее носа — Один с ним не расставался.
Не надеясь, что Тор замолчит, Джейн молча пошла к выходу из замка, захватив только тот чемодан, с которым приехала. Бывший бойфренд пристроился чуть позади, даже не замечая веса оставшихся баулов. К Радужному Мосту Джейн должны были доставить сани, запряженные парочкой лошадей. Не повезло лошадкам — тащить столько асгардской роскоши. Джейн старалась не думать, как вывозить с Мальдив королевские подарки. Возможно, в несколько заходов — сперва спрячет их где-нибудь в лесу, если на Мальдивах есть лес, а через пару месяцев приедет с Дарси и Селвигом. Или Тора попросит перевезти. Или бросит в море, поскольку, по большому счету, не нужны ей все эти бесценные дары.
Попрощаться с подружкой принца вышло несколько десятков бодрствующих асов, которых Джейн с трудом различала по именам и лицам, но она чувствовала такое облегчение при одной мысли об отъезде, что готова была попрощаться хоть со всем дворцом.
Уже сидя в повозке, она обернулась и долго махала провожающим, хотя почти не видела их в абсолютной темноте. Тор сидел рядом и держал ее за руку. Прикосновение варежки к варежке было не романтичным и не трепетным, а смешным.
— Джейн, может быть, все-таки…
— Тор, я не могу, — тихо, но решительно ответила она. — Правда. Все было очень мило, но… все же не могу.
— Но ты могла бы стать царицей!
Джейн хотела объяснить Тору свои соображения, но понимала всю бессмысленность отчаянной попытки. А он, приняв недовольное молчание за колебание, принялся расписывать образ жизни царицы и незаметно перешел к собственным подвигам.
— Мои заслуги перед Асгардом столь велики, что в год нашего знакомства должна была состояться моя коронация…
— Кстати о ней! — Джейн была готова поддержать разговор о чем угодно, только бы Тор пустился в длительные объяснения. Пусть хоть о том, как в их мире дети становятся королями не на костях родителей — только бы не ныл. — Твой отец ведь не собирается умирать. Какая коронация при живом отце?
— Мой отец не только царь Асгарда, но и Всеотец, — проглотил наживку Тор. — Это разные вещи. Титул Всеотца перейдет достойному после его смерти, но титул царя Асгарда он вправе передать когда угодно. Всеотцом может стать любой, а царем Асгарда — только ас.