Локи. Дилогия

Горъ Василий

На начало снижения в «неположенном месте» первой отреагировала она – легонько ткнула меня в живот, чтобы привлечь внимание, и выдохнула прямо в ухо:

– Куда это он собрался?

Я в Зеленограде не ориентировалась от слова «вообще», а из «лекции» Локи запомнила ой как немного, поэтому недоуменно пожала плечами. После чего выслушала три более-менее логичные версии и коротенькую тираду, напрочь их отменяющую:

– Впрочем, он абсолютно непредсказуем, поэтому я, скорее всего, ошибаюсь.

Как вскоре выяснилось, в точку попало именно последнее утверждение – ни одна из версий Панацеи не предполагала, что Локи решит заглянуть в зеленоградский филиал торгового

дома братьев Веселовых, чтобы забрать предоплаченный заказ.

Пока «Дракоша» набирал высоту, мы с ней вертели в руках аккуратные пластиковые кейсы с логотипом производителя и гадали, на кой ляд Ярославу потребовались три флотских игольника «Эльбрус» и две дамские «Симфонии», да еще и в подарочном исполнении. Кстати, гадали совсем недолго – буквально через пару минут после взлета флаер спикировал в ничем не примечательный коридор замедления и вскоре вывернул к посадочной площадке, расположенной на крыше уже знакомой Четверки.

Там Локи сдернул с моих коленей один из кейсов и исчез. А мы с Забавой чуть ли не хором выдохнули одну и ту же фразу:

– А-а-а, решил отблагодарить дежурного офицера, срубившего с его «хвоста» корыто охотников!

Определиться со следующей точкой маршрута оказалось значительно проще. Правда, не мне – стоило «Дракоше» подняться на безлимитку, ведущую к Правобережному району Зеленограда, как Забава авторитетно заявила, что два оставшихся в наличии «мужских» ствола уйдут «Сашке и Витьке». Вероятнее всего, имея в виду Отяева и Неплюева. И не ошиблась. Правда, в городском имении первых Локи провел минут десять и вернулся расстроенным – родители Александра, улетевшие в Оскол по каким-то делам, прихватили с собой и сына, соответственно, попрощаться с ним не удалось. Зато у вторых нам с Забавой и «медведю» с «медведицей» пришлось поскучать – вломившись в домину, которую, по-хорошему, правильнее было бы называть дворцом, Ярослав пропал без малого на сорок минут. А обратно вернулся в сопровождении друга и приличной толпы его близких родственников. Судя по выражению лиц, обуреваемых рядом почти идентичных чувств – грустью, злостью и недоумением.

Тут сильных эмоций перепало и нам: взрослые, в основном, терзали Виктора Антиповича и его супругу, а мелочь доставала меня. Правда, крайне тактично. Однако больше всего удивило не это, а заявление Александра – дождавшись, пока я выберусь из флаера, он торжественно поклонился, затем ткнул пальцем в сенсор своего комма и сказал буквальное следующее:

– Дарья Алексеевна! Мы, ученики десятого класса Зеленоградской общеобразовательной школы номер один, перед вами преклоняемся! И куда бы вас ни забросила судьба, знайте, что на Рубеже есть двадцать четыре человека, которые с радостью окажут вам любую помощь, которую в принципе в состоянии оказать они сами и их рода!

Двадцать три анимированных аватара, возникшие над его рукой сразу после завершения этой речи, вообще убили – миниатюрные одноклассники и одноклассницы Локи по очереди подтверждали сказанное и добавляли по паре слов! Причем вкладывали в эти дополнения столько души и сердца, что не передать словами. А я стояла, как дура, и не могла вымолвить ни слова, так как понимала, что словосочетание «и их рода» упомянуто отнюдь не для красоты – эти парни и девушки были потомственными дворянами и знали цену своему слову, а значит, уже заручились поддержкой старших родственников!

В общем, перелет до поместья Еременко я практически не запомнила, ибо жуткий раздрай, царивший в сознании, не давал связно мыслить. Зато по пути к школе запоздало обратила внимание на исчезновение одной «Симфонии» и занялась сохранением в памяти

комма личных айдишек одноклассников и одноклассниц Локи. В результате не сразу поняла смысл очередной фразы Забавы – «А последний ствол он сейчас подарит любимой классухе». Зато к моменту, когда «Дракоша» начал планировать к крыше одного из небоскребов, окружающих площадь Поминальных Свеч, настолько оклемалась, что не только узнала один из самых известных монументов Рубежа, но и доперла, что мы прилетели к нему не просто так.

В храме Всех Святых, в который попала первый раз в жизни, я молилась чуть в стороне от Логачевых. Само собой, первым делом поставила по свечке за маму, Оксанку и тетю Наташу, затем перекрестилась на образа и, постояв перед иконой Николая Чудотворца, хмуро уставилась на безмятежный лик святого. А через несколько мгновений вдруг прозрела, сообразив, что мое спасение иначе, как чудом, не назовешь! Потом попробовала представить пару-тройку «альтернативных чудес», в которых спаслась бы не я, а Оксанка, сообразила, что ничем хорошим это бы не закончилось, благодарно поклонилась иконе и потерянно поплелась к выходу. А через какое-то время окончательно пришла в себя и, оглядевшись по сторонам, вдруг сообразила, что мы сидим в каком-то ресторане и ждем уже сделанного заказа. Вкуса еды и напитков не ощущала, ибо с момента «возвращения в реальность» и до завершения позднего обеда искала хотя бы намек на боль от предстоящего расставания с детьми в глазах Аллы Леонидовны и Виктора Антиповича. Но, увы, не находила! Поэтому сравнивала их со своими родителями и в глубине души плавилась от горя. Зато прощание в лифте, стремительно падающем в шахту, впечаталось в память даже слишком хорошо: Логачева-старшая обняла нас всем скопом и попросила не пропадать. А ее супруг ограничился кивком и тут же забыл о нашем существовании!

Слава богу, буквально через несколько секунд двери лифта открылись еще раз, и время понеслось вскачь – вылетев наружу, мы ураганом пронеслись по движущемуся подземному траволатору до лифтового холла соседнего здания, вломились в очередную кабинку, выбежали из нее в ангаре, забитом разномастными флаерами, и запрыгнули в салон порядком потрепанного, но от этого не менее мощного четырехместного «Альбатроса». О том, что рюкзаки остались в «Следопыте» Виктора Антиповича, вспомнила уже по дороге к безлимитке, когда увидела грузовую «Пчелу», по корпусу которой носился анимированный чемодан. И воскликнула на весь салон:

– А наши вещи?!

– Заберем позже… - отмахнулась Забава, судя по хмурому лицу, пребывавшая в омерзительнейшем настроении. А не менее хмурый Локи добавил еще одну фразу:

– Не пропадет и айрбайк – я подарил его Сашке Отяеву.

Сообразив, что у них все под контролем, я слегка расслабилась и ушла в свои мысли. Поэтому к очередному «падению» машины к коридору замедления, ведущему к нереально большому загородному поместью, отнеслась совершенно равнодушно. Равно, как и к команде Ярослава «Выгружаемся, держимся за моей спиной и изображаем мебель, что бы вокруг ни происходило»!

Как правильно изображать мебель, я представляла плохо, поэтому начала копировать поведение Панацеи. В смысле, гордо вскинула голову, развернула плечи и демонстративно медленно расстегнула курточку, дабы минимизировать время, необходимое для выхватывания игольника из подмышечной кобуры. Тем временем Локи закончил набирать какое-то сообщение, касанием к комму отправил его к адресату и закосил под атакующий планетарный танк – нехорошо прищурился, выдвинул нижнюю челюсть, вперил взгляд в широченные парадные двери центрального особняка и неотвратимо двинулся к ним.