Лом

Казаков Павел

Той ещё задачей было научиться одновременно говорить двумя телами. Это реально было сложно, так как если саму речь я ещё мог контролировать параллельно в обоих телах, то вот раздваивать мыслительный процесс, чтобы держать темп беседы и не тупить — это было сложно. Но и это путём тренировок решилось без проблем. Плюс Димоном я отыгрывал образ молчуна.

В общем, моя первая проблема — это постоянное скрывание способностей моего тела. Я справлялся, хотя это и становилось все сложнее. Надо просто было быть как можно менее заметным. А вот вторая проблема требовала уже активных действий.

Глава 5

Вторая проблема возникла в результате того, что, пытаясь вести себя как человек, я во многом действительно

стал человеком. А человек — как и формикадо — существо социальное. Ведя социальную жизнь, приходится обзаводиться связями, с кем-то дружить, с кем-то враждовать, кого-то поддерживать, кого-то — пусть всего лишь на словах — атаковать.

Я решил, что безопасно будет ориентироваться на большинство, которое поддерживало социальные вещи: спортивный образ жизни, не воровать, не предавать, держать слово, не хулиганить, последнее в меру, конечно. В общем, с отъявленными хулиганами не связывался, да их и не было в нашей школе. Наркотики, само собой, нет, как и алкоголь с курением, но достаточно снисходительное отношение к таким привычкам у остальных. Изначально я такую позицию занял, чтобы не выделяться, но спустя девять лет в школе уже сформировался круг друзей, и я сам не заметил, как стал считать это отношение к жизни естественным и правильным для себя. Но вместе с тем я очень быстро с удивлением обнаружил, что мою позицию большинство поддерживает несколько искусственно. То есть многие люди на словах что-то атаковали или не одобряли, при этом сами, не особо скрываясь, предавались критикуемым порокам. Например, от физрука часто пахло алкоголем, а от замужней математички — физруком. Но так или иначе были парни и девчонки, с которыми у меня были общие интересы и с которыми я сдружился. Кто-то из школы, кто-то из спорта.

И вот у одного из моих друзей, Толика, образовалась проблема. Моя же проблема состояла в том, влезать в это или нет. Я даже помочь не мог, так как всё плохое уже случилось. Вопрос для меня был — оставить как есть или как-то прореагировать.

Началось всё два года назад. Нам тогда было по тринадцать лет. Возвращаясь с Толиком домой из школы, мы обнаружили трёх наших одноклассников серьёзно бухающими в укромном месте во дворе дома. Четвёртым в их компании был Арсений, успешно справляясь с ролью заводилы и бармена одновременно. Толик попытался толкнуть речь о вреде алкоголя, но ораторских навыков у тринадцатилетнего пацана было недостаточно, чтобы направить заблудших ровесников на путь истинный. Да и уже принятое мешало им внимать с почтением. В итоге Толик был добродушно послан поближе к интимным частям тела. Толик тоже с лёгкостью перешёл на мат и высказал, не стесняясь, всё, что думает об этих начинающих алконавтах и не забыл нелицеприятно высказаться об Арсении, как об организаторе. Начинающие алкопрофи с Толиком спорить боялись, так как он с шести лет занимался борьбой, а вот Арсению было пофиг. Он, будучи весьма здоровым парнем даже для своих пятнадцати лет, разбил Толику нос, а мне в лице Славика поставил синяк под глазом, так как после того, как Толик в «честном» бою огрёб, я как настоящий друг вступился и… тоже огрёб. Понятно, что даже в тринадцать лет, я мог голыми руками разобрать Арсения на суповой набор, но пришлось соответствовать образу пусть и крепких, но гимнастов, а не бойцов, так что для меня всё кончилось тоже печально. Я к инциденту отнёсся философски, а вот Толик обиделся.

После того случая мы не раз и не два пересекались с компанией Арсения. Мне не надо было слушать рассказы очевидцев и сплетников, обоняния хватало, чтобы понять, что одним лишь алкоголем там не ограничиваются. Присутствие прочих веществ тоже имело место. Сам Арсений всегда обходился исключительно алкоголем, причём в умеренных количествах. Но остальных в употреблении наркотиков всячески поощрял. Я понял, почему, унюхав однажды у него в рюкзаке немалое количество травы и кокаина. В общем, Арсений толкал дурь. В итоге все в школе это знали, но связываться

с ним не спешили. Родители парня были людьми весьма обеспеченными и странно наглыми. Мама и папа его всегда катались на дорогих тачках, а вели себя настолько высокомерно, что это даже не раздражало, а забавляло. Кто они и чем занимаются, никто толком не знал. Вроде, бизнесом, а вроде и не совсем. Слухи ходили настолько разные, что было ясно, что никто на самом деле ничего не знает. Что странно. Я уже не раз убедился, что дети знают очень много, если не всё. Но вот конкретно с семьёй Арсения всё было как-то мутно.

В общем, пересекаться мы с ним пересекались, но до драк больше не доходило. Да и нас особо не задирали. Но Толик обиду затаил. И отомстил жестоко. Он умудрился заснять Арсения, как тот прячет «клад», после чего это видео появилось во всех школьных чатах. Был скандал. Никаких серьёзных последствий для Арсения этот инцидент не имел, так как с товаром в сумке никто его не ловил. И хотя все всё понимают, но наказать не смогли. Родители подняли вой, Арсений покинул нашу школу и перешёл на домашнее обучение. Ему оставалось доучиться всего год. Всё это произошло в конце учебного года. Я учился в девятом классе.

На видео, кстати, совсем неочевидно, что его Толик снял. Что режиссёром и оператором является именно мой друг, он мне сам рассказал, лёжа на кушетке в больнице, куда я пришёл его навестить через пять дней после публикации ролика.

Причиной нахождения Толика в больнице, а не в спортзале, являлось жестокое избиение неизвестными, в результате которого был повреждён позвоночник. Надежда ходить у него была, но пятьдесят на пятьдесят — не самый хороший расклад для подающего надежды пятнадцатилетнего борца.

Рассказав мне всю свою невесёлую историю, Толик откинулся на подушке и уставился в потолок.

— Толян, у тебя отец же мент. Он что-то говорит? — поинтересовался Димон. Последний год с Толиком больше общался Димон, так как они вместе ходили на борьбу.

— Если бы не моё состояние, он бы меня обматерил. А так сдержался. Сказал, что так не делается, что с того видео Арсению ничего не будет. Тех, кто напал, ищут, но как их найдут, если примет никаких. Может только сдаст кто-то. Ты же помнишь, мы тогда допоздна гуляли, и домой я в темноте уже шёл. Они все были в масках и молчали. Никаких примет я назвать не смог.

— А как они вычислили, что ты снял?

— Не знаю, но вроде есть способы узнать, на какой аппарат снималось. Но точно не скажу.

— Не жалеешь, что так сделал.

— Жалею, что не во всех соцсетях это выложил в своём аккаунте. Тогда бы и внимания мог больше привлечь, и друзья этого гандона постеснялись бы так себя вести. Но ничего, я на ноги встану, это так не останется.

— Ладно, давай выздоравливай. Вот тебе лечебные апельсины и груши, — я кивнул телом Славика на принесённый пакет.

— Спасибо.

Я ушёл в задумчивости. Моего друга атаковали, теперь надо решить, стоит ли что-то с этим делать. С точки зрения соблюдения режима непривлечения внимания — конечно, нет. Но вот тем не менее вопреки логике хотелось что-то сделать. Решил пообщаться с отцом. Он лучше меня понимал эту цивилизацию и был весьма умным человеком.

После ужина мама ушла в свою комнату, и я рассказал отцу всю эту печальную историю. Отец первым делом прокомментировал:

— Правильно сделали, что вас Игнатом и Арсением не назвали…

— Согласен, Славик и Димон — хорошие имена, а по ситуации этой что думаешь?

— Думаю, что хороший человек — твой друг Толик. Возьми у него телефон родителей и мне скинь. Если на лечение деньги понадобятся, обязательно поможем, чем сможем. Наркотики реально дрянь, с которой надо бороться. И если никто не придумал, как правильно это делать, то это ещё не значит, что вообще ничего не делать — это нормально. Но, видишь ли, Толик не с наркотиками боролся, а, скорее, лично с Арсением. Иначе бы он по-другому поступил. У того же отца бы помощи попросил.