Ловец
Шрифт:
Поразмыслить было о чем. Пять лет назад он случайно встретил девушку. Бедняцкий поселок южного сектора. Там, где плотина не высока, а воды теплы и богаты настолько, что позволяют прокормиться только лишь рыболовством, судьба свела его с Ирмой. Местные считали ее блаженной и с охотой пояснили столичному гостю, что она тронулась рассудком после огненной лихоманки.
Болезнь, что чаще сводила людей в могилу, чем давала шанс на исцеление, обычно выкашивала не всю семью, а лишь тех, кому не исполнилось дюжины лет. Вот такая вот «деликатность». Эту хворь когда–то, еще в темные времена, до затопления, создали сами древние маги.
Но что-то пошло у хитроумных магов не так, и созданная ими же хворь не пожелала вернуться в руки творцов, раствориться, исчезнуть. А потом случился потоп. И вот сейчас нет-нет, да кто-нибудь в империи все же умудрялся подцепить огненную лихоманку. Среди «везунчиков» оказалась и Ирма, неделю провалявшаяся в бреду, почти умершая, но вернувшаяся из лабиринта.
Отец–рыбак рано радовался тому, что младшая, пятая дочь все же оклемалась. Ирма очнулась и начала нести всякий бред. О том, что она не из этого мира. А там, где якобы родилась, люди говорят друг с другом с помощью пластин и ящиков и могут увидеть и услышать друзей и родных, даже если те за тысячи миль. Она бредила этим своим выдуманным миром с пустынями и шапками ледников, железными машинами, что поднимают людей в небо и технологиями, что заменяют магию…
Над ней потешались. Ее не воспринимали в серьез. И он бы не поверил, если бы не заглянул в глаза этой Ирме. Они не были сумасшедшими. Это были глаза человека, который полностью осознает все, что говорит.
Он забрал девчонку с собой. Тогда ей было двенадцать. И узнал от нее все, что она так хотела сказать тем, кто не желал ее слушать. А потом – и больше, когда уже Ирма и говорить-то не хотела. Боль умеет развязывать язык.
Из добытых сведений получалась презанятная картина: переселение душ не просто теоретически возможно, оно существует. При этом не утрачивается память. Это значило практически бессмертие.
Только нужно было довести формулу переноса души в подходящее тело до абсолюта, и тогда…. Открытие перевернет весь мир, владеющий формулой станет подобен Престололикому, а власть – чеканный станок для звонкой монеты.
Так думал он пять лет назад, когда все начиналось. А потом… время посмеялось над ним. Все деньги уходили на исследования, как в бездонную яму, а толку – ноль.
Доставать души – услуга не из дешевых. Сначала это были бродяги из подворотен, но потом, помимо душ потребовались и знания. Опыт тех, кто был силен в этой области. А гении, увы, товар штучный, пачками не рождаются и умирают, проходя через лабиринт, так, что вернуть их, бестелесных, может только ловец. Решение пришло неожиданное: брать души уже из барьера. Да, в основном это были спятившие маги, одержимые собственными идеями. Если их удавалось приручить, то они исправно служили общей цели, нет – шли на эксперименты. Чтобы ловцы не хватились пропажи, заключенные подменялись душами простых смертных. Лишь иногда схема давала осечки: не находилось подходящего дублера, что–то срывалось… И тогда в погоню за беглецом устремлялись ловцы.
Время шло, подвижки в исследованиях были гораздо меньше, чем хотелось бы, и он начал допускать ошибки. Были большие надежды на малефика, но тот попался…
Выругавшись, он поднялся из кресла. Ирма. Проклятая девчонка, что уже пять лет сидит на цепи в его доме. Его наваждение, его ожившая мечта и цель, образец, который он никак не может повторить.
Разозлившись, он кинул чернильницу. Та, ударившись о стену, разбилась, оставив на обоях уродливую кляксу.
ГЛАВА 6
Тэд
Ловцы пришли быстро. Слишком быстро. Хотя, может, во всем виноват лабиринт, который так любит путать время? По ощущениям он блуждал там полдня, а со слов Шенни прошло всего лишь около часа… Эти мысли пронеслись в голове Тэда в считанные мгновения. Мозг лихорадочно соображал, просчитывая варианты поведения, тело, словно взбесившееся, требовало не прекращать начатого и горело. Малышка выгнулась под ним, прижавшись животом к паху и грудью – к его груди…
– Ни с места! – прозвучало в тишине раскатом грома.
Шенни, то ли от страха, то ли все же решившись подыграть, ойкнула и обхватила ловца ногами. Жест кошки, испугавшейся пса, и сиганувшей на дерево. Вот только «бревно» оказалось горизонтальным и придавило своей тушей сверху.
– Кхм… – послышалось уже более сдержанное.
Тэд качнул бедрами, имитируя весьма характерные движения, и лишь после этого повернул голову.
– Хотели присоединиться? – он чуть вздернул бровь и приподнялся на локте, ничуть не смущаясь наготы.
Зато Шенни тут же цапнула край простыни и попробовала укрыться, впрочем, молча и без истеричных визгов.
– Так извините, парни, я сегодня не за деньги, я сегодня, кхм… по любви. Поэтому, боюсь, дама не поймет, если вместо одного меня окажется сразу четверо. Правда, малышка?
Звонкая пощечина, раздавшаяся в тишине и шипящее не хуже гадюки: «Ах ты, сволочь!», – оказались как нельзя кстати.
Ловцы медленно начали убирать арканы.
– Тэд, ты извини, что … Но у нас – сбежавший, и след, хоть почти и не читается, привел сюда…
– Скажи, Тарк, как есть: след так затерт пеплом, что его, считай, и нет вовсе. Наугад почти шли, – встрял в речь предводителя второй.
– И все равно, – упрямо мотнул головой главный. – Мы должны проверить…
– Проверяй, – широким жестом разрешил хозяин, вставая.