Ловушка для графа, или три правила острова Скай

Бергер Евгения Александровна

— Не делай этого, мы найдем новое тело, — еще пытался уговаривать граф. Но Эмилия знала: это бессмысленно.

— Мне нравится это… да и тебе тоже, насколько я знаю.

— Мисс Хартли… наш друг.

— Тем больше я тебе буду нравится в этом теле.

— Тело ещё не всё, Розалин…

— Не говори ерунды, — передернула плечиками графиня. — Тело, в конце концов, — самое главное.

Мисс Хартли почти ощутила, как призрачная рука передвигает рычаг, и вдруг… кто-то бросился к ним из-за колонны и, врезавшись в эфемерное тело, оттолкнул его в сторону. Револьвер вывалился из призрачных пальцев, отлетев куда-то к бассейну… Через

секунду, пока шипя, словно кошка, графиня боролась с напавшим на нее незнакомцем, граф оказался возле Эмилии и завозился с ремнями на тонких запястьях.

— Потерпите, осталось немного, — шептал он, остервенело дергая язычки.

— Не смей трогать ее! — завопила женщина-призрак, отшвыривая соперника. — Я убью тебя, Эдвард. Я клянусь, что убью тебя, если отпустишь ее! — Незнакомец снова отшвырнул ее в сторону.

— Да помогите же! — крикнул граф ошалевшему Галлахеру. — Помогите с ремнями.

Вдвоем с лже-инспектором они как раз отстегнули последний ремень, когда шипящий и изрыгающий неистовые проклятия призрак в объятиях своего молчаливого противника налетел на панель управления, забился, пытаясь освободиться, и в процессе надавил на рычаг…

Все остальное случилось буквально в долю секунды: граф сдернул Эмилию с кресла и бросился за колонну, куполообразный электромагнитный фотоновый передатчик над креслом, завибрировав, издал пронзительный писк, в тот же миг из него ударила яркая молния. Зазмеилась щупальцей электрического заряда и, словно нащупав искомое, вонзилась Галлахеру в плечо.

Он завопил истошно и страшно. Отрезонировав от каменных стен, этот крик ударял по ушным перепонкам с силой крепкого кулака… Зажав уши, Эмилия с графом с ужасом наблюдали, как извивающуюся графиню буквально швырнуло той же щупальцей в тело мужчины. Она вошла в него мягко, как в масло, брыкаясь, выпрастывала наружу то руку, то ногу, но длилось это не дольше минуты.

Крик в горле Галлахера истончился до хрипа, и он рухнул на пол бездыханным.

В тот же момент фотоновый передатчик взорвался, брызнув искрами и железными шестеренками. Завоняло горелым…

В звенящей от напряжения тишине зашевелившийся Галлахер произнес:

— Эдвард… помоги мне! Я не чувствую ног…

Эмилия с графом переглянулись.

— Эдвард…

— Что это было сейчас? — отмерла миссис Лукас. — Что вы сделали с моим братом, чокнутый псих? — И она бросилась с Галлахеру, помогая ему подняться на ноги. — Сэм, как ты? С тобой все в порядке? — осведомилась она, заглядывая брату в глаза.

Тот презрительно оттолкнул ее руку.

— Отойди, дура. С ума сошла, что ли? Какой я тебе, ненормальная, Сэм? — Мужчина вдруг замер, глядя на свои ноги в черных ботинках. На руку с длинными пальцами. Кое-как донес себя до источника и глянул в его зеркальные воды…

И тогда своды пещеры огласил еще один крик, такой яростный, полный боли, разочарования и обиды, что эхо его еще долго витало под потолком, не смея угомониться.

49 глава

Они возвращались из грота тайным проходом, соединявшим купальню с лабораторией графа. Теперь стало ясно, где именно пропадал граф, когда всем казалось, что он трудится в лаборатории… Купальня была его тайным злодейским логовом, в котором создавался фотоновый переносчик материи для миледи Дерби. Он объяснил, что, долгое время исследуя этот вопрос, пришел к заключению, что тела призраков излучают особые электромагнитные

волны, которые при возбуждении атомами определенных металлов как бы притягиваются к определенным местам или людям. Иногда это притяжение настолько сильное, что призраки не способны покинуть «притянувшие» их места… На основе сделанных выводов, граф решил, что способен создать тот самый состав химических элементов, который, помещенный в тело определенного человека, поспособствовал бы через воздействие электрического заряда имплантации призрака в тело возможного донора… Создать верный состав оказалось сложнее всего, он много и кропотливо трудился, пока сумел подобрать верные компоненты, и буквально недавно добился успеха. Но, конечно, он всё же не был уверен, что всё вместе — состав и фотоновый передатчик — сработают так, как хотела графиня.

Графиня, тем временем, в теле мнимого инспектора Галлахера плелась следом за всеми, казалось, с трудом переставляя длинные ноги. Все равно что новорожденный жеребенок, только-только опробовавший ходьбу…

— Проклятое тело, — бубнила она себе под нос. — Несуразное и громоздкое… Я не смогу в нем прижиться. Я вообще не хочу быть мужчиной! — сжимала она кулаки.

— Ты сама виновата, — спокойно произнес граф. — Подлила разработанный мной проводник в заварной чайник. Подумать только! Луч передатчика мог сработать на любого из нас, но Галлахер оказался ближе всего. Тебе некого винить, кроме себя.

— Ну уж нет, — у графини… встопорщились усы, — это ты во всем виноват. Это ты отстегнул эту Хартли… И вот результат.

— Эта Хартли, как ты изволишь о ней говорить, — живой человек. Ты не имела морального права делать с ней это!

— Но именно для того ты и создал свой передатчик, так что не строй из себя невинного агнца.

Граф покачал головой, признавая вину.

— Знаю, что не стоило даже думать о чем-то подобном. Признаю, был неправ… Поначалу, движимый жалостью и любопытством, я не задумывался о возможных последствиях (просто не был уверен, что у нас действительно что-то получится), после увлекся настолько, что не смог вовремя остановиться. Как любому ученому, мне хотелось узреть результат своих долгих трудов… И в этом была моя основная ошибка.

Они как раз вышли из тайного хода в лабораторию, и больше не призрачная рука толкнула графа в плечо, явно не рассчитав свои больше не женские силы.

— Ну уж нет, Эдвард Дерби, ты клялся перед людьми и богом, что будешь со мной в горе и радости, — прорычал «инспектор» в лицо графа. — Клялся, что позаботишься обо мне, а теперь заявляешь, что все, что ты делал ради меня, пустая затея?! Ты сожалеешь о ней?

— Прости, Розалин.

Графиня покосилась на руку, которой пригвождала супруга к стене, в отчаянии прикрыла глаза и, выпустив графа, схватилась за голову.

— Ты должен ЭТО исправить! — заявила она. — Сделать хоть что-то. Я не могу оставаться вот этим! — Она посмотрела на свое нынче тело. — Это абсурд. Нонсенс! И почти плача: — Я хочу носить свои платья, свои украшения. Я хочу… чтобы мы были вместе… — Она с мольбой посмотрела на мужа, и тот опять покачал головой.

— Аппарат сломан, ты сама это видела, и даже будь оно по-другому, я не стал бы его восстанавливать. Больше нет! Тебе придется смириться с таким положением дел…

Графиня рыкнула, продолжая метаться вдоль полок с флаконами и, смахнув одну на пол, ощутила приятное удовлетворение. Ей хотелось рвать и метать, крушить…