Ловушка для Котенка
Шрифт:
Из кустов к нам вышел тхайн и, глянув на орионца предостерегающе, развалился возле меня, не забывая при этом о своей лапе. Переломы причиняли псу нескончаемую, незатухающую боль. Я преисполнилась сочувствия и погладила тхайна по жесткой шерсти на спине.
— Что случилось с тхайном? — Локен тоже посмотрел на лапу Улыбашки.
— Нигай сломал ему лапу, когда мы бежали.
Помолчав немного, мужчина задал, вероятно, давно интересующий его вопрос:
— Почему ты сбежала от Нигая, Унсури? Выгоднее всего тебе было бы оставаться с капитаном.
— Он
— А конкретнее?
Я подняла на мужчину глаза и сказала правду, надеясь, что это отобьет у него желание еще о чем-то расспрашивать:
— Он однажды изнасиловал мое сознание, а в последнюю нашу встречу захотел изнасиловать и мое тело. Вы ошибались, считая, что из меня выйдет хорошая заложница. Я для него, высокородного, пустое место, «красивая девочка», как он выразился, и ничего больше.
— Даже так, — тихо проговорил орионец, и я заметила, как в его глазах отразилось то же омерзение, что я испытываю, думая о капитане Нигае. — Ты сбежала, взяв контроль над тхайном?
— Да.
— Честно говоря, я удивлен.
— Тем, что капитан напал?
— Тем, что ты дала ему отпор. Для такого требуется смелость, Унсури. Даже больше — безрассудство. Не скажу, что это умный поступок, но я его одобряю.
— Какое событие! Локен одобрил мой поступок!
— Да, Унсури, это в самом деле удивительное событие, ведь я редко кого одобряю. Так что прочувствуй важность момента и проникнись снизошедшей на тебя благодатью.
— Будь уверен: я польщена и, несомненно, прониклась чудом момента!
Орионец усмехнулся и, отбросив лезшие в глаза волосы, продемонстрировал мне свой фирменный хищный прищур.
— Ты очень слабый психокинетик, Унсури, верно?
— Нулевой.
— А у Нигая восьмой уровень владения эо. Без ТПТ-блока твое сознание беззащитно перед ним. Неужели тебя не учили, как сопротивляться воздействию без ТПТ-блока?
— Учили. Но я всегда была в этом слаба, — грустно ответила я, и добавила мысленно: «И не только в этом я слаба».
Поразительно, но Локен, которому доставляло огромное удовольствие принижать и задевать меня, на этот раз обошелся без ядовитых размышлений о том, какая я никчемная. Подняв руку, мужчина коснулся пальцем лба в том месте, где был один из каналов эо, и сказал:
— Ты — хозяйка своего сознания. Но твое сознание открыто для умелого психокинетика. Если захочет, он без труда войдет в него, как в дом, который защищает дверь с хилым замком. Тебе останется только беспомощно наблюдать, как он хозяйничает в твоем доме… Или поджечь дом, чтобы незваный гость, задыхаясь от едкого дыма, убрался восвояси.
Выбранная орионцем метафора показалась мне очень точной.
— И как поджечь дом? — заинтересовалась я.
— Выбери самое болезненное, самое отвратительное из всех своих воспоминаний. Вытащи его на поверхность, развороши, раздуй из уголька этого воспоминания огонь, и дай этому огню себя заполнить. Если ты все сделаешь правильно, чужой покинет твое сознание, потому что оно станет неуправляемо. На время, конечно, но иногда важна даже минута.
Выслушав совет орионца,
— Кто научил тебя этому? Просветленные лирианцы?
— Нет, Унсури, я пришел к этому сам. Однажды в мое сознание пытались проникнуть, а ТПТ-блока у меня не было. Тогда я просто впустил гада в свою голову и дал прочувствовать самое мерзкое и темное, что есть в ней. Это отлично сработало.
— Самое мерзкое и темное, — повторила задумчиво я. — Ты имеешь в виду свои воспоминания?
— Да, Унсури. Есть ли у тебя такие воспоминания?
— Есть.
— Тогда у тебя имеется, из чего устроить «пожар». Обратный случай, Унсури. Если войдут в твое сознание, получат доступ ко всему, что хранится в твоей темной, коротко стриженой голове, и тебе покажется, что после такого варварства и мародерства ты не сможешь жить — найди самое ценное, самое светлое свое воспоминание и дай его свету себя заполнить. И ты сможешь жить дальше.
— С тобой и такое было? — предположила я.
— Да, было, Унсури. Я не всегда был так башковит, удачлив и силен, как сейчас, — орионец нахально улыбнулся, и я не могла не улыбнуться в ответ.
Улыбашка посмотрел вверх, и мы с орионцем сделали так же.
Послышалось характерное жужжание.
— Наверх, Унсури, — скомандовал Локен.
Но я и сама знала, что нужно делать.
Глава 17
Эта моя попытка привлечь внимание военных оказалась удачной. Быстро оказавшись наверху, я закричала, насколько хватило воздуха в легких. Меня услышали и вернулись, и, не мешкая, спустили приспособление, специально предназначенное для спускания и поднимания пассажиров на «борт» в экстремальных условиях. Так, я оказалась в салоне аэрокара, в компании недружественных военных. Мне связали руки и ноги так, чтобы я не могла порадовать их какой-нибудь неожиданностью, и усадили на сиденье.
— Внизу еще один человек ждет, Локен, он болен, — осиплым после крика голосом сообщила я, намереваясь держаться как можно спокойнее и ничем не показывать своего волнения.
— Это ловушка?
— Клянусь, нет!
Мое горячее «клянусь» мужчин не убедило, поэтому за Локеном один из военных спустился сам, и я подметила, что он напичкан оружием и настроен серьезно. Пока я ждала, когда они с Локеном поднимутся, с меня не сводил глаз один из тех мужчин, которого оставили за мной следить. Я знала, что любое мое резкое или неловкое движение может привести к неприятной ситуации, поэтому сидела прямо.
Но как же тяжело давалось мне спокойствие! Я очень хорошо осознавала, какова ситуация. Одно только слово Нигая, человека высокородного и достаточно влиятельного, может мне стоить свободы. В его силах сломать мне жизнь за то происшествие в лесу, за уведенного тхайна… Надеяться не на что. Я не представляю ценности ни для Гетена, ни, тем более, Локена, ни для мифических спонсоров, а мой Род скорее предпочтет от меня, второй крови, отказаться, чем защищать.
Я должна быть готова к самому худшему развитию событий.