Ловушка для невесты

Грейси Анна

Дрожащим голосом она пояснила:

– Понимаете, я не ела с тарелки много месяцев. Пирожок был восхитителен, но тарелка – тарелка означала, что я человек, а не… не…

– Не крыса, – тихо закончил Рейф и привлёк её к себе. Она кивнула и позволила себе прислониться к его большому надёжному плечу и, вдыхая чистый мужской аромат, осушить слёзы воспоминаний.

Её желудок неистово требовал съесть пирожок как можно быстрее и убежать. Но вместо этого она унесла тарелку в безопасное место и ела медленно, с наслаждением, как человеческое существо,

а не крыса. Потому что тарелка напомнила ей о том, кто она такая.

Рейф протянул ей платок. Покрывшиеся корками костяшки его пальцев выглядели безобразно, платок был свежим. Аиша вытерла глаза.

– Всё ещё тёплый пирожок оказался просто восхитительным. За всю свою жизнь ничего вкуснее я не ела, – закончила она и, чувствуя себя немного глупо, всхлипнула в платок. Столько переживаний из-за тарелки!

– Лейла сказала, что после этого ты собирала топливо для её печи.

– Конечно, – Аиша села прямо и вернула платок, – она дала мне нечто бесценное, и я отплатила, чем могла. – Насколько возможно лучше она вымыла и высушила тарелку, а затем собрала вязанку веток и сухой травы, а также высохший верблюжий навоз.- Тем вечером Лейла дала мне не просто пирожок – она вернула мне себя.

Рейф кивнул.

– Понимаю.

– Я до сих пор перед ней в долгу, – добавила Аиша со значением.

Он прямо посмотрел в её глаза.

– Знаю. Я позабочусь о ней, как и обещал. Люди Бакстера прямо сейчас ведут переговоры о покупке дома в Александрии. Он будет оформлен на Лейлу и Али. Никто никогда не сможет его у них отобрать.

Аиша долго молчала. Она взяла в руки подушку и дрожащими пальцами начала играть бахромой.

– Хорошо, – наконец произнесла она слегка прерывающимся голосом. – Когда у Лейлы будет надёжный дом, а у Али работа, я поеду с вами в Англию.

Подбородок Аиши выражал твёрдость и решительность, но прекрасные глаза выдавали, как она огорчена.

Громадный шаг вперёд. Теперь Рейф осознал ту самонадеянность, с которой он считал её существование только лишь ужасным. Конечно, оно таким и было, но нельзя не замечать очевидного. За прошедшие несколько дней он узнал, что кроме нужды и тягостей в жизни Аиши присутствовала любовь, беззаветная любовь.

Рейф сознавал силу этого чувства. Хотя он никогда – во всяком случае вслух – не прибегал к слову «любовь», чтобы описать то, что испытывал к своим друзьям, однако наедине с самим собой он соглашался, что никак иначе это назвать нельзя. Гэйб, Гарри и Люк были ему ближе, чем родные братья. Дружба и безусловная взаимная поддержка позволили им всем пережить худшие времена на войне.

Он ни за что не разорвал бы эту дружбу.

Рейф посмотрел на Аишу. Она оставляла всё, что ей знакомо, ради своих друзей. И собиралась… куда?

В общество, готовое разнести её в пух и прах, если для этого представится хотя бы малейшая возможность. Уничтожить вежливо, безжалостно, бесстрастно.

Сможет ли он её защитить? Хватит ли у него сил?

– Я знаю, как вам тяжело покидать друзей, – сказал он неловко, – но

вы встретитесь с бабушкой, у вас появятся новые друзья. Вам понравится Англия, обещаю.

Она ничего не сказала, только крепче обхватила подушку.

Рейф сжал кулаки. Победа всегда вызывала двойственное чувство, но никогда не оставляла такого кислого привкуса во рту.

Она будет счастливой, снова поклялся Рейф. Он добьётся этого.

* * *

Когда Бакстер и Лейла вернулись в гостиную, занавесь раздвинулась, и появился победно ухмыляющийся Али со свертком.

– Сезам откройся-а-а! – произнёс он по-английски и извлёк дюжину кунжутных и медовых кексов.

– Я предложил Лейле работу, – сказал Бакстер.

Сначала Али выглядел удивлённым, а затем приуныл.

– И тебе тоже, Али. Я хочу, чтобы вы вдвоём жили здесь. Лейла будет готовить, а ты – работать на меня и учиться.

Али ухитрялся одновременно кланяться, отдавать честь и бурно благодарить Бакстера, при этом возбуждённо подпрыгивая на цыпочках.

– Сначала мне придётся поговорить с Омаром, – заметила Лейла упавшим голосом. – Он может сказать нет.

– Он так и сделает, – уверенно добавил Али, – но я всё равно могу пойти работать. Омару нет до меня никакого дела.

Аиша промолчала, хотя думала также. Если бы Лейла съехала, Омару пришлось бы самому себя содержать, а кроме того самому готовить и убирать, и она не представляла, как бы он мог на это согласиться. Именно поэтому они собирались уехать, понимая, что Омар никогда не позволит Лейле уйти.

– Мы решим проблему Омара, когда подойдёт её черёд, – твёрдо сказал Бакстер, – а пока что тебя, Али, я жду здесь завтра прямо с утра.

Тот расплылся в улыбке.

– Есть, сэр, – сказал он по-английски и энергично отдал честь.

Бакстер выглядел слегка ошеломлённым.

– Чувствую руку моего камердинера, – сухо отметил Рейф. – В армии он был денщиком, и, кажется, счёл своей обязанностью начать обучение юного Али тому, что Хиггинс называет “культурным поведением”.

– Ну, ладно, впредь не отдавай мне честь, – обратился Бакстер к Али, – для меня всё это осталось в далёком прошлом.

– Хорошо, сэр, – и Али поклонился, чудовищным образом копируя то, как ранее сам Бакстер кланялся Лейле.

Рейф тихо засмеялся.

– Здесь вам будет, чем заняться, Бакстер. Присылайте его в Англию, когда утомитесь.

Позже, по дороге домой, Аиша спросила у Рейфа:

– Если Омар не позволит Лейле работать на Бакстера, вы всё же купите ей дом в Александрии?

– Да. Она может жить в нём или сдавать в аренду. Я обещал вам этот дом и не нарушу своего слова.

Она кивнула.

– И вы действительно отправите Али в Англию?

– Когда он станет старше, почему бы и нет? Разумеется, только в том случае, если он захочет, однако путешествие будет ему полезно. Я пошлю ему деньги на проезд.