Ложь
Шрифт:
Деметрио вновь возник в проеме двери. Его мрачное лицо смягчается, созерцая Веронику под
желтым светом керосиновых ламп. По окончании тоста Деметрио видит, что Вероника выходит на ве-
ранду, и тихонечко направляется следом за ней.
– Вероника!..
– Что?..
– Ты хорошо себя чувствуешь?.. Ты думаешь, что уже поправилась?..
– Да… Можешь начинать вторую атаку…
– Вероника!..
– Враг – на ногах, с клинком в руке. Полагаю, это – единственное,
здоровье.
– Но ты до сих пор выглядишь еще не слишком здоровой…
– Доктор Ботель считает по-другому, ты это уже слышал.
– Ты похудела. Это платье…
– Это платье сеньоры Ботель… Оно мне так же велико, как тебе – эта рубашка.
– Да… Нам не хватало этой смешной, нелепой детали. Мы должны были одолжить одежду у
этих типов!..
– Думаю, мы должны выразить благодарность чете Ботель…
– Послезавтра пирога будет здесь. Она привезет весь багаж, оставленный в Сан Карлосе.
– Вот как?.. И как же ты добился подобного чуда – так быстро подняться по реке?..
– За деньги все возможно.
– Да, конечно… я позабыла!.. Когда ты женился на мне, ты был так беден. Ты сказал мне, что я
должна отвыкать даже от своей одежды, и я поверила тебе. Я с восторгом принесла себя тебе в жертву, принесла до самой последней своей кокетливой частички… Я!.. Слепая и обезумевшая от любви…
– Вероника!..
– Не делай такое печальное лицо… Ты перестал меня волновать и перестал быть для меня об-
разцом… Вспомни, что жестокость и беспощадность являются твоей особенностью, мы же наедине, лицом к лицу, как в том символическом фехтовальном поединке. Тогда я плохо сражалась, потому что
любила тебя… Теперь же я вижу разницу, и как верный враг предостерегаю тебя: не опускай шпагу, не проявляй ни малейшего снисхождения. Если я наброшусь на тебя всерьез, то только для того, что-
бы разбить тебе сердце, ранить тебя так же глубоко, как ранил меня ты!..
Глава двадцать третья.
– Добрый день.
– Реверендо Джонсон… Еще так рано, а Вы уже здесь…
– Я очень рад видеть Вас уже поправившейся. Я зашел только за тем, чтобы узнать о Вашем здо-
ровье.
Реверендо Джонсон остановился на одной из четырех ступенек, ведущих в просторную прихо-
жую дома семейства Ботель. Он медлит, сдерживая свои чувства и скрывая их за улыбкой. Реверендо
не видел Веронику уже три дня и довольствовался тем, что посылал кого-нибудь спросить о ней. И те-
перь он сбит с толку, поддавшись неудержимому порыву.
– Почему Вы не подниметесь и не присядете ненадолго, Реверендо?..
– Боюсь, что вы с мужем сейчас уйдете.
– Уйдем?..
162
– Ваш муж
слышал, что он отдавал необходимые распоряжения, чтобы, как можно быстрее, приобрести упряжь
для верховой езды.
– Во всяком случае, я не думаю, что это признак того, что я уйду.
– Он очень заботливо и внимательно заказывал второе седло. А в доме, который строят для вас
обоих и в котором я только что побывал по пути сюда, возводят ограду и часть просторных залов вме-
сте с домиком для прислуги.
– Неужели?..
– Я говорю Вам это, потому что от сеньоры Ботель знаю, что Вы не хотите видеть свой новый
дом.
– Реверендо…
– Это меня не удивило, хоть Вы и должны будете жить в нем…
– Смотря что Вы называете жизнью…
– Вероника… Простите, что осмелился сказать Вам что-то, что, возможно, Вы и не хотели слы-
шать. Что-то из того, на что Вы дали мне окончательный ответ, который я не могу принять, как тако-
вой…
– Как же так?..
– Что Вы решили?.. Индеец Игуасу скоро будет здесь, с ним Вы можете послать письмо своей
родне… Эта жизнь – не для Вас. Несмотря на то, что к чести инженера Сан Тельмо, я должен сказать
Вам, что он делает все возможное для того, чтобы предложить Вам определенные удобства. И все же я
считаю…
– Сожалею, что прервал Вас, Реверендо Джонсон, и что Вероника не услышала до конца Ваше
интереснейшее мнение, но мы с женой уходим.
Вероника сдержала удивление. Она считала, что с тех пор, как, выздоровев, встала с посте-
ли, Деметрио следил за ней, преследовал ее, возникал рядом с ней, когда она меньше всего этого жда-
ла, пресекая все разговоры своим сухим словом, мрачным лицом, или горькой улыбкой.
– Я только что сообщил сеньоре Сан Тельмо о Вашем с ней возможном выходе…
– Какая чудесная прозорливость, Реверендо.
– Осталось только выяснить, хочу ли выходить я…
– Я ждал три дня, чтобы ты смогла съездить со мной на рудник верхом на лошади.
– Я очень сожалею, что ты беспокоился напрасно.
– Никоим образом, сеньора Сан Тельмо, не сдерживайте похвалу из-за меня. Я даже
не вошел, потому что мне самое время возвращаться в свою церковь. Напомню, что сегодня – воскре-
сенье…
– И воскресенье – самый подходящий день, чтобы посетить рудник.
– Извините меня за спешку, но отсюда до церкви довольно далеко.
– Идем, Вероника!.. Твоя лошадь здесь. Эй, парни, лошадей!..
Вероника выпрямилась, более взволнованная, чем хочет это показать, потому что первая из