Ложь
Шрифт:
так сильно интересовала его.
– Напротив. Говорят, что чем больше парней ухаживают за девушкой, тем интересней.
– Это все глупости. Здравомыслящий мужчина всегда предпочитает порядочную и скромную
женщину.
Застекленная ротонда, расположенная между залой и террасой, представляет собой одно из из-
любленных местечек Вирхинии и доньи Сары. Отсюда они рассматривают кружащиеся в вальсе пары, а также видят тех, кто удаляясь от шума, спускается по широким
сыпанные песком дорожки парка, ища поддержки у природы для слов любви, слетающих с губ.
Но той пары, что они обе высматривают, нет ни в салоне, ни на террасе…
– Я должна проследить, что подают на ужин. Карточки я разложила, указав, где чье место, твое –
рядом с Джонни…
– Но Джонни это не понравится.
– Он будет в восхищении. Я знаю, как делаются такие дела. Ты идешь со мной?..
– Я предпочитаю остаться здесь, тетя Сара…
– Но, если ты прячешься, тебя не пригласят танцевать, и ты никак не развлечешься.
– Я потанцую позже, когда Джонни захочет пригласить меня.
– Вот увидишь, он не задержится. До скорой встречи, малышка моя…
Донья Сара погладила ее, как девочку, прежде чем удалиться. Едва оставшись в одиночестве, Вирхиния сменила выражение лица; глаза ее странно вспыхивают, словно в них схлестнулись молнии, и, толкнув боковую дверь застекленной ротонды, она выходит на террасу, чтобы спуститься в сад
стремительным и легким шагом.
***
– Ты не хочешь, чтобы мы снова вошли в дом, Джонни?
– Мы войдем туда сразу же, как только ты пожелаешь, но здесь ночь так восхитительна. Ты не
чувствуешь, что там, внутри жарко?..
– Немножко… Однако, начнет играть музыка, и нас станут искать.
– Следующий танец принадлежит мне, и, если ты не возражаешь, я предпочитаю пропустить его
и провести время здесь, в этом чудесном уголке парка, куда не доносятся ни взгляды, ни пересуды, и
где даже музыка кажется более приятной.
19
– Ты такой романтик.
– Чаще ты говоришь, что я такой психолог. Хотел бы я им быть, чтобы разгадать тебя… О чем
ты думаешь, пребывая в мечтах?..
– Единственное о чем я думаю, так это о том, что мы должны возвратиться в зал. Тетя Сара
недосчитается меня, когда распорядится подавать ужин. Она захочет иметь рядом кого-нибудь, на кого
свалит вину, если случится что-нибудь плохое.
– Полагаю, что для этого достаточно будет дворецкого и экономки.
– Помолчи минутку, пожалуйста… Я думаю, что кто-то идет.
– Да, это – Вирхиния.
– Простите за то, что прервала вас. Я битый час искала тебя, Вероника, по поручению тети
ры… Тебе известно, что сейчас она обеспокоена тем, что вы не заботитесь о гостях, когда в доме
праздник.
– Я считаю, что Вероника не единственная, на кого возложена обязанность заботиться о гостях –
в доме есть и другие: ты, мои родители…
– Не хватает тебя, потому что в твою честь устроили праздник и Вероники, за которой бегает
большинство парней…
– Вирхиния!..
– Но это – правда. И тебе нравилось…
– О чем ты говоришь?..
– Если ты не хочешь, чтобы я это говорила перед Джонни…
– Ты можешь говорить это перед кем пожелаешь.
– Ты не должна сердиться и делать такое лицо. Я тоже искала тебя не ради своего удовольствия, а чтобы предупредить, что тетя Сара продолжает злиться. Тетя сказала, что уже пора было подавать
ужин, а она не могла доверить это только слугам, ведь мажордом – это просто несчастье, а за эконом-
кой нужно следить. Если ты не соблаговолишь пойти туда сейчас… Вернувшись, я расскажу все тете
Саре…
– Не нужно ничего говорить. Я немедленно пойду в столовую. С твоего позволения, Джонни…
Она ушла так быстро, что Джонни даже не удалось ее остановить. Смутившись, мгновение он
нерешительно колеблется и, наконец, направляется следом за Вероникой, когда Вирхиния с легкой
улыбкой прижимается к его груди, обхватив его обеими руками…
– Не уходи тоже… В столовой ты не нужен.
– Но нужен в зале, очевидно; по твоим словам, гости в одиночестве, и, вдобавок, праздник в мою
честь, так что мне крайне необходимо быть с ними. Разве нет, Вирхиния?
– Ты рассердился?
– Мне думается, что мама и ты иногда путаете роль Вероники в этом доме.
– Я?.. Что ты говоришь, Джонни?.. Что я делаю?..
– Почти ничего. Но Вероника живет в тревоге, она печальна, потому что вы ее преследуете…
– Джонни!.. Как ты можешь говорить подобные вещи?.. Вероника всеми любима.
– Думаю, что все как раз наоборот.
– Все любят ее в сотню раз сильнее, чем меня… даже слуги.
– И в самом деле… я заметил, что слуги любят и уважают ее, как никого… С чего бы это.
– Дядя Теодоро ее боготворит.
– Однако я считаю, что отец беспристрастен.
– Даже слишком беспристрастен, по мне, так меня он вовсе не любит, ни капельки.
– Ты заблуждаешься, Вирхиния.
– Также, как ты меня не любишь.
– С чего ты это берешь?..
– Сейчас нужно видеть, как ты смотришь на меня, каким тоном разговариваешь со мной. Ты ска-