Ложь
Шрифт:
– Вот тебе на! Это называют любовным безумием!..
– Ты смеешься?.. Шутишь?.. Тебя это удивляет?.. Ты никогда никого не любила, Вирхиния, ведь
правда?..
– Что?..
– Да, ты никогда и никого не любила. А я сейчас впервые чувствую желание, чтобы мы погово-
рили откровенно, по душам, испытав любовь, я вдруг подумала, что, может быть, от твоего недуга
есть средство.
– Мой недуг?.. О чем ты говоришь?..
– У тебя каменное сердце… и пустая душа…
творяешься, всех дурачишь, врешь… Твоя алчность не имеет предела… Ты бедна и жаждешь богат-
ства… Ты – надменна и высокомерна, но притворяешься скромной и смиренной, чтобы терпели рядом
с собой это тщеславие и высокомерие… Ты не умеешь наслаждаться никакими благами, потому что то
благо, которым наслаждается другой – единственное, что ты хочешь.
– Вероника, ты меня обижаешь!..
– Я впервые высказываю тебе правду… Я говорю тебе, как стать человеком!.. Как сестра, как
подруга; кто знает, сколько раз и с каким намерением ты просила меня, чтобы я это сделала. Вирхи-
ния, ты – подлая дрянь… то зло, что ты совершаешь, никоим образом не доставляет тебе счастья; и
потому ты упрямо продолжаешь свои мелкие пакости, свое лживое поведение, неискренние манеры, 70
хитросплетения и уловки…что, в конечном счете, все это может тебе дать?.. Новую одежду?.. Какую-
то более дорогую мебель?.. Драгоценность, или какой-нибудь подарок?.. Еще одну улыбку тети
Сары?.. Ты думаешь, что стоит мучиться, пресмыкаться, как червяк, ради таких ничтожных вещей?..
– Ну что ты говоришь?... Как ты осмеливаешься?..
– Быть искренней?.. Поговорить с тобой начистоту, с открытой душой?.. Это оттого что счастье
заставляет меня чувствовать себя такой доброй, такой храброй, такой сильной, что я способна любить
даже тебя!.. Я дам тебе самый лучший совет: люби, Вирхиния!.. Люби искренне, вручи свое сердце
истинной любви, люби мужчину всей душой не только для того, чтобы быть счастливой, но и для
того, чтобы постараться сделать счастливым его, и наградой тебе станет твое собственное счастье!..
– Хватит!.. Довольно!.. О чем ты думаешь?..
– Думаю, что, вполне возможно, ты полюбишь Джонни по-настоящему, ведь он так заслуживает
того, чтобы быть любимым…
– Замолчи!..
– Дорога к его сердцу для тебя свободна… Я тебе не мешаю, иди к нему… Будь счастлива… И, возможно, ты станешь хорошей!..
– Хватит!.. Хватит!.. Ты не слышишь меня?.. Приживалка, нахлебница, нищая попрошайка…
Чья-то там дочь, которая не должна находиться в этом доме, где живу я, и у меня есть все права на
это!..
– Вирхиния!..
– Злодейка!.. Подлая!.. Будь
И сейчас ты, наконец-то, бросаешь меня Джонни, словно объедки, которые швыряются собаке!..
– Вирхиния!.. Ты не понимаешь?.. Ты – сумасшедшая…
– Ненавижу тебя!.. Ненавижу!.. Я ненавидела тебя с детских лет, и очень скоро я должна увидеть
тебя, какой хотела; изгнанной отовсюду, всеми презираемой, как последняя шлюха…
– Что?!. Что?..
– Как продажные проститутки, с которыми ты выросла рядом со своим отцом…
– Замолчи!..
– Твой отец – пьяница… Оборванец… Он – вор!..
Больше Вероника не стерпела… Ее рука взметнулась раз и другой, яростно раздавая пощечины
орущей, будто ее убивают, Вирхинии…
– Тетя Сара!
Сеньора Кастело Бранко появилась на верху лестницы и подбежала к ним…
– Что?!. Что?.. Что происходит?... Что случилось?..
– Тетя Сара, душенька!..
Плача, как ребенок, Вирхиния бросилась в объятия тети Сары, чей гневный взгляд направлен
на Веронику…
– Дитя души моей, что тебе сделали?.. Что она тебе сделала?..
– Я дала ей пощечины за то, что она оскорбила память моего отца…
– Что?..
– Ах, тетечка, дорогая, я хочу умереть!.. и умру!..
– Да как ты осмелилась на такое?.. Ты – отвратительная!.. Злодейка!.. Твое поведение с этой бо-
лезненной девочкой – подлое, мерзкое!.. Но, клянусь тебе – ты не останешься безнаказанной, потому
что я способна на все!..
– Успокойся!.. Не следуй по этой позорной, жалкой дорожке!
Теодоро де Кастело Бранко крепко схватил Сару за руку, устремив взгляд на Веронику. А
между тем появляется и очень бледный Джонни…
Вероника в замешательстве обернулась к дяде, побледневшая, дрожащая…
– Дядя Теодоро!.. Вы не знаете того, что она мне сказала… Вы не знаете…
– Ты могла бы подумать о том, что Вероника больна!.. Могла бы помнить, что под этой крышей
существовало неизменное правило – порядочность, достоинство и взаимное уважение.
– Дядя Теодоро!..
71
– Я не знаю, что она тебе сказала и не хочу знать… Знаю, что твое поведение отвратительно и
достойно сожаления, оно не должно повториться снова, пока ты живешь в этом доме. Этот дом дол-
жен заслуживать большого уважения, и я не смогу простить тебя, если ты снова совершишь ошибку, живя в нем.
– Я…
– Сделай милость, ступай в свою комнату и избавь нас от огорчения видеть тебя за столом!..
***
Машинально, как автомат, Вероника вошла в свою спальню. Она даже не может представить