Ложь
Шрифт:
62
мужчину, на это должна быть очень веская причина… Любовь к другому мужчине, или слишком без-
образное пятно в ее прошлом.
– Папа, мне хотелось бы, чтобы ты оставил в покое эту тему, не расследовал ее больше… я хотел
бы забыть все это, суметь показать ей, что мне неважно то, что она меня не любит. Этим вечером я
перед всеми вел себя, как дурак, как круглый идиот. Оставь все, как было, мое безразличие и мое пре-
зрение – вот, что сохраняет мое достоинство!..
–
– Кроме того, есть кое-что, о чем ты не знаешь… Вирхиния больна…
– Больна?..
– Да. То, что было с ней сегодня – не просто нервный срыв. Ее сердце в плохом состоянии.
– Откуда ты это знаешь?..
– Обнаружились симптомы, поразительно схожие с симптомами моего университетского прия-
теля, у которого болело сердце и он страдал от сердечных приступов. Он умер незадолго до того, как я
вернулся…
Теодоро серьезно посмотрел на сына своим суровым, непостижимым взглядом, который ино-
гда стирает с его благородного лица малейшую черточку снисходительности.
– Ну и ну! Это, без сомнения, было то, что Сара хотела дать мне понять.
– В таком случае, мама это знает?.. Вирхиния не хотела, чтобы она это узнала.
– Это дело их двоих и ее врача. Я никогда особо не вмешивался в дела Вирхинии. Сейчас ей
лучше?.. Боль прошла?
– Похоже на то. Я сам проводил ее в ее спальню. Мама и горничная находятся рядом с ней.
– А Вероника?..
– Она не выходила из своей комнаты с тех пор, как заперлась в ней. Кажется, она сказала гор-
ничной, что сразу же ляжет спать, чтобы завтра встать на рассвете.
– Вы едете верхом.
– Я не намерен ехать с ней. Она отлично может прокатиться одна вместе с Деметрио де Сан
Тельмо!.. Она, вероятно, тоже рассчитывает на него.
– Она пригласила его в моем присутствии… несмотря на то, как грубо он себя с ней вел. Она
окликнула его, когда он собрался уходить, напомнив о завтрашней прогулке.
– Похоже, низкопробные мужчины – ее излюбленные…
– Я никогда не поверил бы в это, но я отдал должное очевидному!.. Ты уже ложишься спать, сы-
нок?
– Нет, я собираюсь уйти, хочу отвлечься на время… Рио-де-Жанейро во всем мире имеет славу
развеселого и шумного города. Смешно и нелепо думать, что я нахожусь здесь два месяца и ни разу не
выходил.
– Этот ущерб ты можешь тут же исправить.
– Худшая судьба выпала на долю того, кто своей жизнью заплатил за наслаждение любить ее.
– Своей жизнью?..
– Да, этот соблазнитель погиб.
– Погиб?.. Ты говоришь, что он мертв?.. Откуда ты это знаешь?..
– Вирхиния знает это от нее, от самой Вероники.
– Ты хочешь сказать,
– Вроде бы, она прочитала об этом в одной из провинциальных газет, которые иногда передают
сведения о тех, кто отправляется в лесные лагеря. Она сохранила вырезку и показала ее Вирхинии.
Поэтому она испугалась.
– Чего она испугалась?
– Этого Вирхиния не сказала мне точно… Я подумал и понял, чего она боялась: осознав, что со-
вершенно свободна, она, возможно, не колебалась, чтобы сделать меня своей добычей, и, скажу тебе, отец, что это-то как раз мелочь. Мысль, что Вероника ни секунды не грустила, не пролила ни единой
слезинки из-за человека, который погиб, стараясь скопить богатство, которое считал необходимым, чтобы быть достойным ее, – вот что очень горько разочаровало меня в ней.
63
– Сын!..
– Я мог бы простить ей то, что она пала ради любви, мог бы простить ее страх бедности, но то, что у нее нет сердца…
– Я понял, сын… понял. Никто не может понять тебя лучше меня. Но нужно, чтобы ты крепился, овладел собой; то, что ты собираешься развлечься этой ночью – самая лучшая идея… Ступай… иди.
Подумай, что мир велик и огромен, что в нем предостачно женщин, что ложь – это не вся жизнь, и что
человек родился, чтобы властвовать над своими чувствами, а не для того, чтобы сделаться их рабом.
Пока, сынок, до встречи, дорогой… Я хочу видеть, что ты поступаешь, как порядочный, справедли-
вый человек… как настоящий мужчина, каким и являешься.
Отец пожал сыну руку просто, как другу, стерев различия, установленные между ними сынов-
ним уважением и отцовской нежностью и любовью…
– Я знаю, она разрушила наш прекрасный сон… Но мы не можем из-за этого оставаться подав-
ленными. Я так хотел, чтобы мои внуки были дважды Кастело Бранко. Но что было – то было, а я
хочу познакомиться со своими внуками…
***
Светлое, жаркое солнце Рио, золотистое, словно капля меда на земле, еще только разливает
свои первые лучи на парк Кастело Бранко, когда на боковой аллее, окруженной густыми деревьями, уже выделяется стройная фигура Деметрио де Сан Тельмо. Несмотря на одну из этих болезненных за-
тей отчаяния и ярости, он, как никогда, позаботился обо всех мельчайших деталях своего костюма: безупречно скроенный пиджак делает его еще стройнее,.. на тщательно выбритом лице едва заметны
следы ужасающей душевной бури, со вчерашнего вечера мучившей его… едва ли его слегка кривящи-
еся в горьковатой усмешке губы несут на себе отпечаток суровости, едва ли кажутся темнее и холод-