Ложь, Адамс Браво Каридад

Ложь

на обложку

Адамс Браво Каридад

Шрифт:

себе… не может толком понять. Ноги почти не держат ее… В горле застрял комок и нестерпимо давит

в груди, ей кажется, что она задыхается. Она бредет к окну, ища так необходимый ей воздух, разыски-

вая причину и не находя ее.

– Все против меня… И дядя Теодоро тоже!.. Он, как будто, презирает и ненавидит меня… Гос

поди, Боже мой!.. Что же это такое?.. Почему?.. За что?..

Ее опечаленная душа не находит ответа на этот мучительный вопрос, и мысли ее разлетаются,

как птицы, освободившиеся от оков своей клетки…

– Деметрио!.. Деметрио мой!.. Ну почему я не рядом с тобой?.. Почему тебя нет здесь, чтобы

вернуть мне прежнее, такое чистое счастье, которое ты вложил в мои руки и которое так быстро испа-

рилось неизвестно почему?.

Глава девятая.

– Сеньора не спускается?..

– Не знаю, сеньор. Хотите, чтобы я поднялась спросить?..

– Поднимись и скажи ей, что мы ждем ее, чтобы сесть за стол, и что мне было бы очень приятно, если б также пришла и Вирхиния.

– Сеньорита Вирхиния снова легла в кровать, а сеньора приказала позвать доктора…

– Хорошо. В любом случае сделай то, что я сказал и заодно распорядись, чтобы накрывали к

обеду стол.

Дон Теодоро де Кастело Бранко с трудом удержался от гримасы недовольства на лице, а тем

временем Джонни одним глотком опустошает второй бокал вермута.

– Почему ты не отменишь обед сегодняшним вечером, папа?

– Такие обеды – традиция в этом доме… Меня удивляет, что ты не помнишь об этом. Они нико

гда не отменялись без действительно серьезных и уважительных на то причин. Я не думаю, что эта

безобразная сцена, произошедшая час назад, была достаточным мотивом для того, чтобы изменились

наши обычаи.

– То, что произошло – абсурд, нелепость, извращение!.. У Вирхинии была причина бояться Ве-

роники!..

– Да… она боится… И, тем не менее, задирает ее, бросает ей вызов.

– Ты думаешь, то, что сказала Вероника – правда?.. И полагаешь, Вирхиния способна?..

– Теперь уж я и не знаю, кто на что способен, сын мой родной. Жизнь предоставила мне един-

ственную мысль – как горьки сюрпризы…

– Да, папа, но…

– Молчи. Сюда идет твоя мать.

– У Вирхинии случился еще один приступ… сейчас ей стало лучше, и я оставила ее с горнич-

ной! Почему ты не поднимешься навестить ее и не убедишь ее что-нибудь поесть… Эта малышка ис-

тощит себя до последнего предела, она насилу пробует кусочек!.. Все из-за этих ссор и размолвок, только что устроенных этой злодейкой.

Уверяю тебя, мой гнев не проходит, моя кровь кипит… И какого черта ты схватил мою руку?..

– Было вполне достаточно того, что случилось… Не было необходимости продолжать этот

постыдный

спектакль перед слугами в том, или ином виде.

– Ты всегда защищал Веронику!..

– Думаю, сейчас ты не можешь этого сказать.

– Ты ограничился тем, что приказал ей убираться к себе, и это при условии, что ты избавил ее от

того, что я швырнула бы ей что-нибудь в голову!.. Ты слишком хорошо отнесся к ней, и, тем не менее, я уверена, что тебя тяготит, будто ты поступил несправедливо…

– Ладно, жена, теперь все хорошо.

– Нет, не хорошо. Все это совершенно плохо. Бедняжка Вирхиния, на ее лице остались следы

всех пяти пальцев от пощечины этой… нечего сказать, я даже не знаю, как это расценить!..

– Ты не хочешь оставить уже эту тему?..

– Нет, я хочу знать до каких пор мы должны терпеть эту самую Веронику, сколько можно поз-

волять, чтобы она обращалась с Вирхинией подобным образом!..

– Это непозволительно, и я абсолютно уверен, что ничего подобного не повторится.

– Если бы я дала волю своим чувствам, я выставила бы ее за дверь, прямиком на улицу!..

– Хватит, Сара, я еще раньше попросил тебя, чтобы мы покончили с этим неприятным происше-

ствием!..

– Это великолепно для Вероники и это несправедливо!.. Учти, я окажусь права, ведь даже

Джонни не защищает ее!..