Ложь
Шрифт:
понимаю, что это тебе не понравится, но на это есть причины. Он давно меня любит, еще до того, как
ты пришел. И теперь он думает, что у него украли то, что он считал своим…
– Вот, значит, как – он уже считал тебя своей… Что ж, очень мило слышать это из твоих соб-
ственных уст…
– Ревнивец мой… Не смотри на меня так. Он любил меня, и по наивной самоуверенности влюб-
ленного перепутал с любовью мои братские чувства.
– А почему ты его не любишь?..
–
вет, что сердцу не прикажешь, и что по чистой случайности я люблю другого, менее ласкового, менее
галантного, но, который для меня дороже всех на целом свете…
– Вероника!..
Он содрогнулся, думая о своем, а Вероника продолжает с нежной улыбкой…
– Извини, если это не очень лестный портрет, но зачастую ты не заслуживаешь ничего больше-
го. Ты такой требовательный, такой недоверчивый и подозрительный, что иногда я спрашиваю себя: как ты можешь любить меня, если имеешь обо мне такое жалкое мнение?
– Прости меня, Вероника. Я – странный человек, но, если бы ты знала, как страстно я желаю
сделать тебя своей, увезти далеко отсюда, оказаться там, где были бы только ты и я, лицом к лицу, до-
биться, чтобы ты обожала меня, боготворила.
– Чтобы ты тоже боготворил меня?..
– Чтобы чувствовать, что ты принадлежишь мне, что ты – моя и больше ничего…
Он снова почти грубо сжал ее в своих объятиях, содрогаясь от странного, необычного чувства.
Сколько огня в его зрачках! Деметрио прижался к губам Вероники; в его поцелуе такая страсть, что ее
большие черные глаза закрываются, она словно смакует удивительный, необычайный восторг.
– Деметрио!.. Любимый… жизнь моя…
– Вероника… Ты способна любить?..
– И ты еще можешь спрашивать меня об этом?.. Ты не видишь? Не ощущаешь этого?... Если ты, едва объяснившись, ничего не должен был делать для того, чтобы моя любовь покорно предстала пред
тобой. Хотя бы мои слова, жесты, взгляды… Деметрио… Почему твои глаза всегда кажутся спраши-
вающими меня о чем-то?.
– Вполне возможно, потому, что мне кажется обманом, что ты смогла полюбить меня…
Он почти церемонно поцеловал ей руку. И тотчас же в него вонзилось страстное желание убе-
жать отсюда подальше…
– До вечера…
***
– О, Вирхиния!.. Ты уже встала?.. Ты чувствуешь себя лучше?
– Бросается в глаза, что… ты, должно быть, весело провела это утро, раз так приветлива.
– Да. Я совершила великолепную прогулку.
– Одна?..
– С Деметрио. Тебе это отлично известно, поскольку ты все видела из этого окна…
– Какая проницательность!.. Как ты могла видеть меня, если штора была задернута?..
–
пор…
69
– 66 -
Вероника столкнулась с Вирхинией у изгиба, образуемого тремя большими окнами, выходя
щими из просторного холла в боковой парк. На Вирхинии надет шелковый пеньюар поверх пижамы и
домашние тапочки; ее длинные белокурые волосы распущены по спине. Она, поистине, была бы
подобна ангелочку, если бы не это насмешливое выражение, не эта порочная улыбочка, появляющая-
ся на ее губах почти всякий раз, когда она остается наедине с Вероникой…
– Предупреждаю тебя, что не я одна обратила внимание на твой разговор под деревьями… Хе-
наро и горничная следили за тобой; я говорю тебе об этом, чтобы ты не думала, если это достигнет
ушей всех остальных, что я имела отношение к этой болтовне. Ну что? Инженер де Сан Тельмо уже
объяснился тебе в любви?..
– Да. Объяснился, и очень скоро поговорит об этом с дядей Теодоро. Ты не должна слишком
сильно сдерживать искушение пойти рассказать все тете Саре… Можешь поведать ей об этом, если у
тебя есть такое желание.
– Вот уж не было тете заботы, знаешь ли… Она хочет, чтобы ты вышла замуж за кого бы то ни
было и убралась отсюда… Бедняжка не выносит тебя, даже не знаю из-за чего…
– Я могла бы ответить тебе многими вещами, но этим утром я не хочу спорить с тобой, ни с то-
бой, и ни с кем… Я чувствую себя слишком счастливой. Твои козни и намеки не причиняют мне вре-
да. Какая прочная броня – счастье!..
– Ты, действительно, чувствуешь себя счастливой?..
– Да, Вирхиния. Если бы ты только знала – быть счастливой до такой степени порождает жела-
ние быть хорошей!..
– Правда?..
– Все кажется нам ясным и понятным. Как легко мы прощаем все эти маленькие обиды, отрав-
ляющие нам жизнь в пасмурные, тусклые дни!.. С какой щедростью и великодушием хотели бы мы
делиться нашим счастьем, раздавать его полными пригоршнями!.. Чтобы весь мир веселился,.. чтобы
весь мир почувствовал то же, что чувствую я этим чудесным утром, что в моей груди уместилось це-
лое солнце!..
– Это все из-за Деметрио де Сан Тельмо?..
– Тебе это кажется ложью?..
– Полагаю, что ты направила всю свою любовь на покорение его.
– Не называй это покорением. Думаю, в данном случае более верным было бы сказать, что поко-
рена я… Его любовь меня заворожила!.. Окутала!.. Охватила меня до мозга костей!.. Она струится, как кровь по жилам!.. И заставляет мое сердце биться сильнее и чаще.