Ложь
Шрифт:
– Да, в письме, как обычно, не дожидаясь ответа. Ты так уверен в том, что я должна была про-
стить тебя?..
– Ну хорошо…
– Так уверен в том, что я должна была ждать тебя у двери, которую снова мне указал, написав в
той же манере.
– Это не так.
– Да, это так, сеньор зазнайка, сеньор себялюбец, ты абсолютно уверен в моей любви… Ты
вполне можешь быть таким. Говорят, что нет ничего хорошего в том, чтобы вручить сердце так, как
вручила
самом дне бокала, в котором мы преподносим нашу любовь, но истинная любовь не знает корысти…
Я люблю тебя, люблю и не утруждаю тебя тем, чтобы ты старался разгадывать это… Я каждый раз го-
ворю тебе о любви жестами, кричу сердцем, губами…
– Вероника… Вероника!..
– Будь осторожен… Это не лучшее место для поцелуев… Хочешь, попросим у Хенаро “хай-
болл”?..
– Хочу, чтобы ты абсолютно искренне, с полной откровенностью сказала мне одну вещь.
– И всего-то?..
– Всего лишь. Мне нужно знать, твоя любовь…
– Моя любовь, что?..
– Ничего… Думаю, что спрашивать было бы большой глупостью. Хорошо бы нам отведать
“хайболл”, поручи это кому-нибудь…
– Прежде всего для тебя, ты неважно выглядишь. Ты выпил вчера?..
– Немного… возможно, чересчур.
– Идем. Я приготовлю тебе что-нибудь получше “хайбола”, хотя ты этого и не заслуживаешь. Я
уже знаю, что ты напился из-за меня, по причине своей ревности, своего недоверия…
– Недоверия?..
– Да. Ты сомневаешься в моей любви, сомневаешься во мне, не знаю, почему. Твои глаза так яс-
но говорят мне об этом… Не отворачивай их в другую сторону, они – честны… Они говорят мне о
твоем недоверии, о твоих опасениях… Но они говорят также о твоей любви, и это – вознаграждение
за то, что в твоих словах так мало красноречия…
– Вероника!
– Деметрио мой, не спрашивай больше об этом!.. Ведь я люблю тебя, и только тебя… Джонии, как ребенок, как младший братишка, иногда жесток. Его я тоже простила, несмотря на то, что он при-
нес мне горькое разочарование. Я думала, он более благородный и менее вспыльчивый в своей яро-
сти…
– Джонни тебя любит.
100
– Я это знаю, но его любовь не оправдывает его манеру поведения. Я уже знаю, что вчера вече-
ром ты разговаривал с ним благородно…
– Вчера вечером?.. Кто рассказал тебе?..
– Хулио Эстрада. Это я попросила его пойти следом за Джонни.
– Ах, да… Тебе хотелось бы предотвратить наш разговор!..
– Естественно, мне хотелось предотвратить ссору между вами. Подумай, что мое сердце разры-
вается между вами.
– Тебе так важен отверженный поклонник?..
–
лучшим в этом доме, в доме моей родни, в ком течет моя кровь, кто представлял все для меня до тех
пор, пока ты не вошел в мою жизнь, чтобы я позабыла все, но не до самого конца, чтобы не иметь
чувств… Иной раз я не понимаю тебя, Деметрио.
– И я иногда боюсь слишком сильно понять тебя.
– Что ты хочешь сказать?..
Они находятся в самом конце холла, там, где мебель образует очень тихий и укромный уголок
всеобщего безмолвного уединения в этом огромном доме. Этого уединения и добивалась донья Сара, взяв на себя всю подготовку. Кажется, что в темных глазах Вероники проявляется вся ее душа, и серд-
це Деметрио вздрагивает, вновь раненое этим тонким жалом угрызений совести, которое уже на заре
пронзило его душу, сильно взволновав ее страстным желанием возвратиться назад.
– Вероника!
– Деметрио!.. Что с тобой поисходит?.. Ты не скажешь мне откровенно?.. Не объяснишь мне?..
– Да, думаю, что я должен сказать тебе, должен дать тебе последнюю возможность…
– Какую, какую?..
– Спасти тебя.
– Спасти меня?.. Спасти от чего?..
– Джонни тебя любит.
– Я это знаю, мы говорили об этом уже сто раз… Но что с Джонни?
– Он женится на тебе, если ты разорвешь нашу помолвку.
– Деметрио, о чем ты говоришь?..
– Хулио Эстрада тоже любит тебя, не отрицай этого!..
– Я и не отрицаю. Он любил и любит меня, как верный друг. Я никоим образом не обижаюсь и
не жалуюсь, но он отлично знает, что никогда я не любила и не люблю его, как не люблю Джонни, как
не люблю никого, кроме тебя, Деметрио, тебя, который вместо того, чтобы ценить мою любовь, ка-
жется вынужден не доверять ей, терзая и мучая меня без причины и без повода.
– Вероника!
– Все эти размолвки, все неприятности и огорчения, начавшиеся из-за того, что я тебя полюбила, не имеют для меня значения, такова цена расплаты за твою любовь. И я плачу с удовольствием, пото-
му что знаю, она стоит больше, гораздо больше… Но то, что ты тоже сомневаешься во мне, не доверя-
ешь мне, то, что ты, кажется, тоже считаешь преступлением, что я люблю тебя, вот этого я не пони-
маю и не могу терпеть, это заставляет меня бунтовать… Хватит, Деметрио, довольно, это уже слиш-
ком!..
– Вероника, послушай меня…
– Уже целый час, как я слушаю тебя. Скажи уж сразу то, что должен. каким бы плохим это ни
было.Это лучше, чем не понимать тебя.