Ложь
Шрифт:
лает тебя счастливой.
– Я буду счаслива, Хулио.
– Хотелось бы быть таким уверенным, как ты сама. Я знаю – некрасиво обсуждать с тобой этот
вопрос, знаю, что мои слова покажутся тебе неуместными, глупыми, напыщенными, но, по меньшей
мере, я не могу не сказать их тебе. Вероника, я всегда буду твоим другом.
– Я это знаю, Хулио.
– Что бы ни случилось, в любой момент, при любых обстоятельствах, помни: я всегда буду тво-
им другом. А теперь – прощай… Думаю,
соборе Рио-де-Жанейро. Мы встретимся там, чтобы посмотреть на самую прекраснейшую из женщин
в самом прелестном наряде, который может надеть женщина!.. До встречи.
***
– Вероника!.. Вероника, ты готова?..
– Да, дядя, заходи…
Самая красивая девушка Рио закончила принаряжаться к свадьбе в полном одиночестве. Даже
простые и хлопотливые руки горничной, постоянно призываемой доньей Сарой и Вирхинией, не
смогли ей помочь.
Она сама надела атласные туфельки, сама прикрепила фату и венок к своим черным волосам,
но никогда еще она не была столь прекрасна…
Беспомощность и одиночество разлили по ее нежным щекам матовую бледность гардении и
омыли ее глаза пролитыми втихомолку слезами. Ее рот возбуждает, потому что вопреки своим печа-
лям, вопреки неудачам, напастям и бедности, свалившимся на нее, она выше их, и в этот решительный
момент ее жизни, она – влюбленная невеста, идущая к алтарю с душой, наполненной чистым огнем…
– Ты – просто красавица…
– Спасибо, дядя.
– Вот твой букет… Тебе нравится?..
– Да.
– Машина ждет.
– Тогда пойдем, дядя.
– Есть кое-что, о чем я хотел бы тебе сказать…
– Говори…
– Прежде я плохо разговаривал с тобой, я чувствую это. И не хотел бы говорить так же и в этот
последний день. Ты нервничала из-за задержки Джонни, а меня в эти дни ужасно беспокоило поведе-
ние сына…
– Меня тоже.
– Я хочу верить, что в глубине души ты не плохая…
108
– О чем ты?..
– Я хочу сказать, что тебе больно видеть его страдания.
– Но, дядя, неужели ты усомнился в этом хотя бы на миг?..
– Оставь, позволь мне сказать тебе хотя бы сейчас то, что я должен сказать. У нас мало времени, все только что ушли. Твоя тетя поджидает тебя у алтаря вместе с мужчиной, который станет твоим му-
жем, твои подружки уже у двери собора, весь город ждет тебя…
– Я считаю, что для меня слишком много чести…
– Это то, что ты заслуживаешь по своему общественному положению, своему рангу и своей фа-
милии… У тебя есть преимущества положения и имени, которые должны оплачиваться самопожерт-
вованием. И если однажды ты забыла об этом…
– Да о чем ты говоришь… забыла об этом…
– Я не хочу говорить тебе ничего, что тебя ранит, или удручает… Если в моих словах есть что-
то оскорбительное, забудь о них, и… думай, что, я плохо выразился, сам того не желая.
– Я не поняла, что ты хотел этим сказать!..
– Я всего лишь хотел дать тебе совет, который считаю необходимым, ведь однажды я пообещал
твоему отцу, что ты будешь для меня, как родная дочь.
– Да, конечно!..
– Ты сама, без принуждения, выбрала мужчину, который станет твоим мужем. Надеюсь, твоя
верность сохранится на всю жизнь.
– В этом ты можешь быть уверен, дядя, в моей верности и моей любви. Я буду жить, чтобы сде-
лать его счастливым…
– Это то, о чем я хотел попросить тебя, и чтобы ты тоже была очень счастлива!..
– Дядя Теодоро!..
– Доченька моя!..
Дон Теодоро с трудом сдержал нахлынувшие, переполняющие и бьющие через край чувства:
этот неудержимый порыв высказать все, что он думает, все, что чувствует, порыв во что бы то ни ста-
ло докопаться до сердца этого создания, но… древние предрассудки возвышаются перед ним. Он
вспоминает обещанное честное слово, вспоминает, что весь Рио собрался перед собором. Представ-
ляет себе высшее общество, простолюдинов, дорожку из цветов, по которой ему предстоит пройти с
невестой, возможно, слишком расстроенной запоздалой исповедью, представляет епископа в расши-
том золотом одеянии… И он ограничивается поцелуем в лоб, словно стыдясь самого себя.
– Уже очень поздно… Идем, дочка!
***
Самая красивая девушка Рио идет по дорожке из тубероз и лилий, но внезапно она представля-
ет себя идущей по тропе из шипов и колючек. Если бы Теодоро де Кастело Бранко рассказал ей все, то
Вероника, затянутая в сеть лжи, смогла бы разодрать ее в клочки и не находилась бы здесь. Но две ма-
ленькие дьявольские ручки затянули петлю, и эта синяя бабочка с ангельским личиком посмеивается, видя мрачное лицо Деметрио де Сан Тельмо, застывшее и холодное – Теодоро, и бледное лицо неве-
сты, чувствующей нависшую над ней невидимую опасность… Но вот она уже перед алтарем, и вот
уже торжественно поднимается рука епископа, и Деметрио де Сан Тельмо приближается к ней…
– Деметрио де Сан Тельмо и Молина, по доброй ли воле хочешь ты взять в жены Веронику Ан-
хелику де Кастело Бранко?..
– Да.
– Вероника Анхелика де Кастело Бранко, по доброй ли воле хочешь ты взять в мужья Деметрио
де Сан Тельмо?..
– Да.
– Соедините Ваши руки. Объявляю Вас мужем и женой во имя Отца и Сына и Святого Духа…