Лучезар

Бегоулова Татьяна

Глава 22

В холмах царила весна. Ласковое солнце, голубое небо, птичий гомон и звуки просыпающихся сил природы будоражили жителей холмов. Все чаще вечерами был слышен заливистый смех девушек, всё больше парочек гуляло вокруг Студеного озера. Шатёрницы недовольно ворчали: молодежь словно с цепи сорвалась - всем шатры подавай! Будто все девки разом решили замуж выйти!Лишь одна Саяла загадочно улыбалась. Руки её проворно порхали над вышивкой, а мысли были далеко-далеко. С того дня, как тётушка Чагга разрешила Саяле встречаться со степняком, девушка переменилась. Глаза сияли словно звёзды, с алых губ не сходила счастливая улыбка. То тут, то там раздавался весёлый смех юной шатёрницы - словно колокольчики звенят. Прежде молчаливая скромница вдруг стала первой шутницей у костра на половине молодых воинов. Многие парни смотрели на Саялу широко открытыми глазами - будто впервые увидели девушку. И было в их взгляде и удивление, и изумление, и восхищение. И сожаление, что проворонили такую красу. Ярыш, хоть и замечал все эти жадные взгляды, оставался спокоен. Пускай смотрят, лишь бы руками не трогали.Однако девушки обсуждали совсем другую новость. Кажется, внучка великой Яххи Лайда, наконец, сделала выбор! Слухами полнились шатры, сплетни разрастались, обрастали новыми подробностями, но никто точно ничего сказать не мог. Красавчик Тагот вдруг заскучал и перестал наведываться в лагерь. Все время пропадал в своих каменоломнях. Ясно, что не просто так! Ведь до этого прохода Лайде не давал. А вслед за ним и кузнец Рогод стал вдруг мрачнее тучи. Ежели и появляется у костра, то и слова никому не скажет и улыбкой не одарит. А на конюха Маару и смотреть-то жалко. Поник парень, повесил голову. Того гляди из глаз слёзы польются. Видать всем Лайда указала на порог. Лишь воин Трим как и прежде пользовался расположением внучки великой. Только еще никто не видел, чтобы Лайда прогуливалась с ним вокруг Студеного озера. Некоторые любопытные, кому невтерпёж было, пытались через шатёрниц узнать - не ткётся ли шатёр для Лайды. Однако тетушка Чагга одним взглядом пресекала все эти расспросы. Впрочем, такому любопытству было простое объяснение. С кем породнится будущая великая? Чей род станет пользоваться благосклонностью? Значит с теми и дружбу надо водить, а если повезёт, то и породнится.Сама Лайда и вовсе перестала приходить вечером к костру на половине молодых воинов. Всё чаще Хэйла появлялась вечером одна. И хоть и смеялась девушка вместе со всеми над веселыми шутками и песни звонкие пела, а всё же нет-нет да и проскочит в карих глазах волшебницы грусть-тоска. А возвращаясь в шатёр, Хэйла подолгу стояла возле полога и смотрела на ночное небо, усыпанное звёздами. Сердце её призывало к себе того, кто так давно покинул холмы. Только ответа на жаркий зов не было.Вот и в этот вечер Хэйла всё смотрела в небо, будто оно могло ответить где тот, по ком истосковалась душа. Услышав за спиной чьи-то шаги, волшебница оглянулась. Увидев молодого торговца, вздохнула:- Лытко, тебе в другом месте не гуляется? Мимо нашего шатра какая тебе нужда ходить?Лытко сердито ответил:- А что случится с твоим шатром, коли я мимо пройду? Чай не развалится!Помолчав, добавил:- Может, сменишь гнев на милость?- Лытко, сколько раз тебе повторить – не люб ты мне! Может тебе ожерелье вернуть, чтобы ты угомонился?Парень вспыхнул:- Ожерелье себе оставь, для тебя покупал. Хэйла, зря ты ждешь Лучезара…Волшебница охнула, в глазах сверкнули молнии:- Откуда ты…- Да знаю я всё! И про то, что обещал Лучезар тебе, и про приворотные чары. И то знаю, о чём ты и ведать не ведаешь! Обманул он тебя. Давно наказан Гордыня, из-за которого остался Лучезар без отца. Невеста есть у него, в Златограде живёт. Отправил её отец в дальнее село, вот туда и уехал Лучезар. Пока ты его здесь дожидаешься, он с невестой милуется.Вспыхнула Хэйла. Горящим взглядом заглянула в душу молодого торговца - не врёт, правду говорит. А потом быстрым шагом пошла прочь от своего шатра. Лытко лишь удивленно пожал плечами - куда она на ночь глядя?Хэйла остановилась лишь у загона для лошадей. Растолкав конюха, велела оседлать её Молнию.Отъехав подальше от лагеря, Хэйла наколдовала небесную тропинку и по ней помчалась в сторону Златограда. В сердце девушки клокотала ярость, обида, жажда мщения. Ей хотелось лишь одного - посмотреть в глаза Лучезару. Она поверила ему, а он так подло обманул! Только смерть искупит его вину. А лучше, смерть его невесты! Пускай помучается. В бессильной ярости волшебница высекла из воздуха сноп искр.Когда копыта лошади коснулись земли Хэйла пришла в себя. Какие ужасы она напридумывала! В чём повинен Лучезар? В том, что любит свою невесту? Он пожалел Хэйлу, решил поступить благородно, но это оказалось выше его сил. Ах, если бы можно было повернуть время вспять! Если бы не эти приворотные чары, было бы всё иначе! Пусть Лучезар и не был бы с ней, но зато она могла полюбить кого-то другого и выйти замуж. А что теперь? Одиночество и жалостливые взгляды со всех сторон? Этого ей не вынести!Оглянувшись на темные очертания холмов позади себя, волшебница задумалась. У неё есть выбор. Или жить старой девой, вызывая жалость, или уйти с гордо поднятой головой.Серебристая тропинка снова осветила ночное небо. Она пересекала Бескрайние Холмы, уходя в невидимую даль.Близился рассвет, когда взмыленная Молния наконец остановилась. Хэйла соскочила наземь и огляделась. Вокруг лишь безмолвие спящих холмов. Лучше места не сыщешь. Погладив лошадь по шее, девушка громко зашептала:- Домой, милая, домой.Молния, будто предчувствуя недоброе замотала головой, забила копытом. Хэйла погладила лошадь по морде:- Ничего, ничего. Ступай потихоньку. Домой, Молния, домой.Здесь Бескрайние Холмы уступали место Лазурному морю. Далеко внизу волны с грохотом обрушивались на спины острых камней. Стоя на обрывистом берегу, Хэйла смотрела на эти острые камни с содроганием.Да, будет больно. Но зато потом не будет ничего. Ни боли, ни тоски, ни жалости подруг. Лишь осмелиться, сделать один шаг и всё. Зажмурив глаза, Хэйла готовилась сделать этот последний шаг. И тут вдруг над холмами разнесся громкий шёпот:- Хэйла!!! Волшебница вздрогнула и как ошпаренная отскочила от обрыва. Испуганно оглянувшись, девушка замотала головой. Никого. Вокруг лишь холмы, но они не умеют разговаривать. Значит, показалось?И снова надо набираться решимости. Так страшно! Но эта боль будет последней! Так сладко… поддавшись всем телом вперёд, девушка услышала грозный окрик:- Хэйла!!!!!Словно раскаты грома пронеслись над холмами. Испуганная волшебница снова обернулась и застыла.В нескольких метрах от неё, между двумя холмами стояла старуха. Прямая спина, гордая осанка, властный взор. Её длинные седые волосы были распущены по плечам. Серое платье украшала витиеватая вышивка. В руках старуха сжимала тяжелый посох. Вся фигурка казалась призрачной, невесомой. Лишь чёрные глаза смотрели строго и сердито.Хэйла почувствовала как холодок пробежал по спине. Сделав несколько шагов, она бухнулась на колени, склонив голову к земле. Но даже и спиной она чувствовала взгляд Великой Тархи.«Прости! Прости Великая! Эта боль выше моих сил!» - мысленно шептала Хэйла, дрожа от страха.«Глупая девчонка! Как осмелилась ты на такую дерзость! Думала только о себе, забыв про своих родных!» - раздался в голове девушки грозный голос. Хэйлу словно ошпарило - она совсем забыла о родителях! О матушке, о батюшке - какого будет им… Горячие слёзы полились из глаз молодой волшебницы.«Прости, Великая! Если можешь - даруй мне прощение!»«Поднимись. Ступай за мной».Словно во сне Хэйла поспешила за старухой. Она не замечала пути, не узнавала окрестностей - всё вокруг было будто поддернуто пеленой. Остановилась Великая у подножия невысокого холма, указывая посохом на разинутую пасть пещеры. Хэйла послушно вошла внутрь.Внутри неглубокой пещеры было прохладно. Но солнце уже показалось из-за холма Пробуждения и его лучи потихоньку пробирались в нутро пещеры. Ни очага, ни предметов обихода. Лишь охапка сухой травы у стены. Подойдя ближе, Хэйла с испугом посмотрела на желтые длинные стебли, на которых устрашающе щетинились острые шипы.- Но это же…«Плети сеть искупления» - раздалось в голове у девушки. Обернувшись, Хэйла увидела что Великой нет. Она осталась одна.

Глава 23

Тоххи проснулась раньше обычного. Сон, который она только что видела не давал женщине покоя. Видение было такое чёткое, что вызывало сомнение - а сон ли это? И поделиться не с кем - муж Тоххи Логг еще не вернулся из своих каменоломен.А приснилась Тоххи сама Великая Тарха. А это не шутки. И указывала ей Великая своим посохом на пещеру, что возле священного источника. Что всё это означает? Как бы то ни было, придётся идти к пещере - воля Великой закон!Выйдя из своего шатра, Тоххи огляделась. Здесь, вдали от лагеря, близ каменоломен стояло всего лишь несколько шатров. Отдельно шатры молодых каменоломщиков, отдельно тех, кто жил

здесь всей семьей. Взглядом Тоххи отыскала светло-коричневый шатёр сына - спит еще наверняка. Ему вечером идти в каменоломни - пусть отоспится.Священный источник находился недалеко от каменоломен. Когда-то, Великая Тарха вложила в этот родник остатки своей великой силы. Любой, пришедший к источнику и напившись ледяной воды, получал исцеление. А работники каменоломен как никто другой нуждались в чудодейственном средстве - промысел их опасен и тяжёл. Тоххи захватила с собой глиняный кувшин - раз уж будет у источника, надо водички набрать.Утренняя прогулка взбодрила Тоххи. Весна, изумрудной зеленью окутавшая холмы, завораживала. Женщина вспомнила, как несколько лет назад, вот в эту же пору Логг позвал её замуж. И была она так же юна и свежа, как нынешние невесты. А теперь уж её сын Лудо того и гляди невесту приглядит. Время быстротечно. Когда-то в её роскошных каштановых кудрях блестело солнце, а теперь нет-нет да и блеснёт серебряной ниткой седина.Наконец, показалась Ежовая пещера. Название свое пещера получила из-за травы, которая росла только близ этого холма. Звали траву ежовой - за острые иглы, которыми были утыканы стебли. Молодые и зеленые иголки были мягкие и гибкие. Но стоило траве засохнуть - иголки превращались в твёрдые шипы, которые больно кололись. Места уколов краснели и чесались. И средство от этих болячек было лишь одно - вода священного источника.Решив, что пещера подождёт, Тоххи поспешила к источнику. И лишь набрав полный кувшин, женщина решила посмотреть - зачем же её сюда звала Великая.Тоххи ожидала увидеть в пещере что угодно. Но только не Хэйлу, которая сидя прямо на каменном полу пещеры, плела сеть из ежовой травы. Тоххи так и застыла у входа с кувшином в руках.Девушка, почувствовав, что кто-то загородил свет, подняла голову.- Хэйла? Ты зачем здесь?- прошептала Тоххи.Хэйла грустно улыбнулась:- На то была воля Великой…Тоххи, скинув плащ, подошла к девушке и с ужасом посмотрела на руки Хэйлы: они были покрыты красными пятнами от шипов ежовой травы.- Это же… сеть искупления?!Хэйла лишь кивнула головой.- Но за что? Такое наказание?- Тоххи, ты не понимаешь. Это не только наказание, но и величайшая милость Великой.Хэйла, как и любая волшебница из знатного рода, хорошо знала обычаи и законы холмов. И даже самые старые поверья и легенды. Когда-то давно-давно, во времена Великой Тархи, одна из волшебниц стала роптать на судьбу, на суровый край, в который привела их Тарха. Это было тяжёлый проступок - воля Великой была непреложна. За такой проступок и наказание было ужасным - изгнание. Но Великая проявила милость - и вместо изгнания велела сплести сеть искупления из ежовой травы. Милость же состояла в том, что после того, как сеть будет сплетена, тяжкие проступки прощаются, будто их и не было вовсе. После смерти Тархи никто из великих не осмеливался даровать такую милость как сеть искупления, ибо только Великая могла даровать величайшую милость. Но изредка, то одна волшебница, то другая отправлялись в Ежовую пещеру. Делали они это не по собственному почину, а по воле Великой.- Тоххи, предупреди мою матушку, что я здесь. Она не знает…- Предупрежу, Хэйла, будь спокойна! Вот тебе кувшин с водой из священного источника. Ты руки-то ополаскивай, как невмоготу будет. А вечером я пришлю за тобой.И Тоххи, вздыхая от сочувствия к бедной девушке, ушла.Солнце еще не скрылось за холмами, а Тоххи уже отправляла своего сына в Ежовую пещеру:- Лудо, иди скорее в Ежовую пещеру, там Хэйла. Приведи её к нам, боюсь, она сама дорогу не найдёт.Лудо, высокий и худощавый парень, уставился на матушку серыми глазами:- Хэйла?! А что она там делает?Тоххи вздохнула:- Плетёт сеть искупления.Лудо хохотнул:- Матушка, что я маленький что ли, чтобы мне сказки рассказывать?За такие слова парень получил от матери хороший подзатыльник. Потирая затылок, Лудо заворчал:- Чего сразу бить-то? Что уж и спросить нельзя?- Вот у Хэйлы и спросишь. Поторапливайся.- Ага, спросишь у неё. У Хэйлы отец старший конюх, будет она с простым каменоломщиком разговаривать…Однако, поворчав и побурчав, Лудо отправился в Ежовую пещеру. С Хэйлой он никогда не общался - в лагере он жил лишь когда обучался воинскому искусству. А став молодым воином, сразу покинул лагерь. Его отец, как и дед, и прадед был каменоломщиком. Значит и его судьба работать в каменоломнях, да добывать самоцветные камни.Как и все в холмах, парень знал о том, что Хэйла нарушила запрет на приворотные чары. С одной стороны, ему было жаль девушку. А с другой считал, что так ей и надо - нечего на чужаков заглядываться. Но по большему счёту, ему до дочери старшего конюха Риго не было никакого дела. Она живёт в лагере, он здесь в уединении и тишине. Она из знатной семьи, он из самой что ни есть простой. А значит общего между ними как между костром и водопадом.В пещере уже начали сгущаться сумерки. Когда Лудо наконец пришёл к пещере, Хэйла устало потирала глаза.- Хэйла, а я за тобой. Меня матушка прислала.Девушка вымучено улыбнулась:- Я сейчас, обожди.Дрожащими руками она пыталась приподнять кувшин, но это ей оказалось не под силу. Лудо, заметив состояние Хэйлы, решил помочь. Присев рядом, он приподнял кувшин.- Полей мне на руки, - попросила волшебница.Все ладони девушки были исколоты. Красные царапины паутиной покрывали руки. От этого зрелища Лудо вздрогнул. Осторожно поливая руки Хэйлы водой, Лудо боялся посмотреть на волшебницу. Наверняка она плачет от боли, а что делать, когда девушка плачет, парень не знал.Однако на лице волшебницы появилась улыбка. Холодная вода остудила горящую боль, успокоила нестерпимый зуд. Красные пятна на глазах бледнели и пропадали совсем. Ранки затягивались, исчезая бесследно. Когда кувшин опустел, Лудо помог Хэйле подняться.Подле ног волшебницы лежала сплетенная из травы сеть. Девушка осторожно, чтобы не уколоться подняла её и повесила на одну из каменных стен пещеры. Лудо не верил своим глазам:- Так это правда? Ну, про сеть искупления?- Правда.Всю дорогу до шатров они молчали. Хэйле было не до разговоров - она устала. Девушку мучил голод, глаза слипались, всё тело болело. А Лудо обдумывал увиденное. На его взгляд плести сеть из ежовой травы это ужасное наказание. Расцарапанные в кровь руки девушки так и стояли перед глазами. Подумаешь, приворотные чары. Ничего же не случилось. Зачем же тогда так мучить несчастную?

Каменный коридор оборвался поздним вечером. Перед Лучезаром и его спутницами открылся довольно крутой склон горы. Где-то внизу темнел лес, за которым находилась дорогая сердцу родная земля. В темноте спускаться по такой крутизне - только шею сломаешь. А привлекать внимание горящими факелами - себе дороже может выйти. Кто знает, где еще их поджидают воины Таргитая. Поэтому решили заночевать в каменном коридоре, который укроет путников от ветра и скроет от чужих глаз языки костра.Девушки так измотались за сегодняшний день, что моментально уснули. Лучезар же остался за часового. Лишь к утру его сменила Чара. Горянка чувствовала на себе ответственность за своих обретенных друзей. Лучезар изранен, одному ему тяжело, а Малаша со своими подружками слишком беззащитны. Так кто же, как не Чара должна помогать Лучезару и стараться облегчить его бремя?На склоне горы, покрытом зеленой сочной травой, как ни вглядывались путники, не было ни одной хоженой тропки. Впрочем, отсутствие человеческих следов сейчас только радовало. Первым спускался Лучезар, за ним Малаша. Последней была Чара. Замерев на мгновение на вершине, девушка окинула взглядом залитую солнцем горную цепь, что тянулась справа от неё. Белоснежные шапки с лохмотьями зацепившихся за них облаков навеяли на девушку тоску. Ведь она покидает свой родной край. Покидает навсегда, и Чара явно почувствовала это. Слева от девушки раскинулась горная долина, в глубине которой мятежники зализывают тяжелые раны. Как сложится их дальнейшая судьба? Узнает ли когда-нибудь она об этом? Варай… Он тяжело ранен. Оправится ли он?Слёзы подступили к глазам девушки. Правильно ли она поступает, бросая горную страну?- Чара, ты чего мешкаешь? Спускайся!
– голос Лучезара выдернул черноволосую красавицу из покаянных мыслей.Судьба, наконец, смилостивилась над беглецами. Видимо воинам Таргитая и в голову не приходило стеречь мятежников где-то еще, кроме как у реки. До леса путники добрались на удивление спокойно и без происшествий.Лес встретил Лучезара и его спутниц птичьим свистом. Мелкие птахи будто кричали им: «Ну хватит уже вздрагивать от каждого шороха! Жизнь прекрасна! Весна - пора любви, пора вить гнезда, а вы всё бежите без оглядки!». И хотелось и впрямь забыть пережитые трудности пути, забыть про псов Таргитая, которые где-то еще рыщут в поисках мятежников. Хотелось радоваться тому, что остались живы. Но не кроется ли здесь ловушка? Не приготовила ли судьба жестокий удар для расслабившихся и охмелевших от счастья беглецов?Лучезар был словно натянутая струна. Каждый шорох не оставался без внимания. Его состояние передалось и девушкам. Они боялись даже шепотом что-то сказать друг другу. Несмотря на усталость, шли до самой темноты, когда уже и стволы деревьев не различишь во тьме. Как ни опасались они преследователей, но в лесу дикие звери будут страшнее псов Таргитая. Пришлось разводить огонь. Спать в эту ночь никто не осмелился.Лишь на следующий день лес остался позади. Небольшая речушка встретила путников безмятежным плеском воды. Река так лениво и сонно несла свои воды, что в округе всё казалось подчинено этому размеренному и неторопливому движению. Лучезару даже пришло на ум - а не страшный ли то сон был? Глядя на умиротворение близ реки, не верилось, что еще несколько дней назад он убивал, сражаясь за свою жизнь, свободу. Не верилось, что умирали смелые и отважные воины, защищая своих сестер от неволи и бесчестия. Не верилось, что где-то в горах правит злобный и жадный Таргитай. Не верилось, что в темных лесах каченеев под маской колдуна скрывается благородный Армаз.Перебраться на ту сторону реки оказалось делом не простым. Моста в этом месте не было, а идти вдоль реки в поисках переправы могло быть опасно. Лучезар, недолго думая, срубил топором, что носил за поясом, осину. И перебросил как жердочку через реку. Идти по такому мосту нелегко - ствол осины тонкий - можно и в воду упасть. Да время подгоняет - не ровен час на самых подступах к землям солнца воины Таргитая объявятся.Чара, видя, что подружки нерешительно мнутся на берегу, первой прошлась по стволу дерева. Для жительницы горной страны, привыкшей переправляться и на неустойчивых веревочных мостах, это было пустяком. Следом за Чарой осмелилась перейти через реку и Малаша. Груша немножко помявшись, пошла следом. А вот Млава наотрез отказалась переходить по такому непрочному мосту. Пришлось Лучезару переходить реку с перекинутой через плечо девушкой.Лишь пройдя несколько шагов, путники вдруг резко остановились. А потом кинулись обнимать и целовать друг друга с радостными криками. Они наконец-то на родной земле!Теперь перед ними лежала проселочная дорога. Слева от которой раскинулось село Берёзовка, а справа Гороховка.Староста Гороховки Вощук был мужиком строгим. Его лохматые седые брови всегда были нахмурены, так что глубокая морщина меж бровей навсегда врезалась в чело. Спорить с Вощуком не решались ни зажиточные мужики Гороховки, ни старожилы села, ни бойкая и крикливая баба Бабура. И лишь единственный сын старосты красавец Звяга не боялся рассердить батюшку. Над сердитым ворчанием старика молодец лишь посмеивался в густые пшеничные усы.Звяга не часто наведывался в Гороховку. Сам молодец еще с мальчишества служил в Княжеске при дворе. Сначала на побегушках, а теперь ни кем-нибудь, а сотником в дружине царь-девицы. Но стоило Звяге лишь объявиться в родном селе, как все девушки в округе, словно с ума сходили. Даже из Берёзовки молодки прибегали - поглазеть на красавца. Вся эта суматоха только досадовала парня. Смешными ему казались ужимки сельских красавец. И если бы ни батюшка - он бы и носа не казал в эту глушь. А тут еще взбрело в голову старику - женить сына! И как не отговаривал Звяга батюшку от этой затеи - Вощук стоял на своём. Пригорюнился молодец. В селе полно девок. Да вот только ни одна не пришлась ему по сердцу. На деревенских посиделках он всех девок рассмотреть успел - ни одна не глянулась. А Вощук всё ворчит - с каких это пор родной сын таким разборчивым стал? Скоро весенняя ярмарка невест - а Звяга всё еще не выбрал жену себе.Вот и в этот день старик опять набросился с упреками:- Не выберешь на этой ярмарке жену - на глаза мне не показывайся!- Батюшка, ну что ты заладил? Я среди сенных девок царь-девицы никого себе не приглядел, а ты со своими деревенскими ко мне пристаешь! Ну не нравятся они мне. Только и могут, что семечки лузгать, да сплетни собирать. Нет в них задора какого-то, не хватает чего-то…- А я вот сейчас хворостиной тебе вдоль спины-то вытяну, может сразу все на свои места встанет? И задор появится?Звяга хохотнул:- Батюшка, ты еще вели мне портки снять! Что я тебе малец что ли, хворостиной меня пугать.Вощук заворчал на жену:- Это всё ты виновата! Избаловала сына! Всё пылинки с него сдувала! Вот теперь любуйся!Новожея, жена старосты, лишь вздохнула. Прав муж, во всем прав. Один единственный сынок у них народился, больше нет деток. Так как же было с него пылинки не сдувать, как было ни баловать? А теперь вот и внуков не дождёшься - отрадой на старости лет.Вощук открыл было рот, чтобы снова что-то сказать да так и замер с открытым ртом. Чуткое ухо старосты уловило какой-то шум за окном, переполох. Непорядок. Чего это там бабы всполошились, словно куры раскудахтались? Обратившись к жене, Вощук сказал:- Ну-ка глянь во двор. Чего там стряслось?Новожея вернулась растревоженная.- Ну чего молчишь? Сказывай чего там?- Так девки из полона вернулись…

Глава 24

Когда Вощук вместе с сыном выскочил из избы, почитай уже половина села гудела, словно пчелиный улей - девки из полона вернулись!Толпа собралась у дома старосты - отсюда было всего удобнее наблюдать, как Грушу примут её родные - ведь именно к своему дому повела бывшая полонянка своих друзей. Девица нерешительно постучала в запертые высокие ворота - после набега хвостатых многие в селе решили вместо порушенных заборов да калиток поставить крепкие ворота. За забором тут же послышался громкий лай собаки, который вдруг сменился на поскуливание и из-под ворот к девице кинулась небольшая собачонка грязно-серого цвета. Собачонка вскакивала на задние лапы и все пыталась облизать лицо Груши, у которой от такой собачьей преданности глаза наполнились слезами:- Чуха, не забыла меня. Чуха, славная моя!Тут за воротами послышались встревоженные шаги и стариковское ворчание:- Кого еще там принесло.Ворота отворились и навстречу нежданным гостям вышел седой старик Кряж. Его серые глаза из-под лохматых бровей смотрели неласково. Да и было отчего - и Лучезар и его спутницы выглядели как шайка попрошаек и оборванцев. Грязная и рваная одежда, исхудавшие лица. А Лучезар и вовсе показался разбойником - заросший бородой, в окровавленной одежде - такого зрелища любой испугается.Старик Кряж, увидев, что половина села собралась у соседней избы старосты, осмелел:- Ну, чего надобно?- Батюшка, ты что же, не признал меня? Чуха и та признала… - голос Груши задрожал. Девушка шагнула к отцу, протянув ему навстречу руки. Старик же, охнув, прислонился к воротам и прошептал:- Грушенька, неужто ты?Потом, будто не веря своим глазам, Кряж затряс головой. Но его старшая дочка Груша не исчезла, а продолжала стоять, выжидая. Кряж заплакал и принял в свои объятия дочь. Потом, словно опомнясь, крикнул за ворота:- Умила, девки, подь сюда! Груша вернулась!Лишь к вечеру Гороховка угомонилась. Слыханное ли дело - один богатырь трёх девок домой воротил. Да еще и чужеземку зачем-то привёл с собой. Всем хотелось узнать как же так вышло, и что же было с девками всё это время. Но и ворота Кряжа за которыми скрылись Груша и Млава, и двери избы тётки Елицы, которая приняла Малашу и Чару оставались крепко закрыты. Лучезар же поспешил к деду Бахарю.Бахарь уж знал о явившихся из горной страны и принял богатыря с распростёртыми объятиями. Лучезар же, первым делом поспешил на конюшню.Чёрный жеребец встретил хозяина громким ржанием. Лучезар обнял верного друга за шею:- Громушка, вот и вернулся я! Заждался? Уж я поспешал как мог, Громушка!Гром закивал головой, громко зафыркал. Дед Бахарь за спиной Лучезара успокаивал:- Ничего, ничего. Я за ним как за малым дитём ходил. И сам молодость вспомнил - пришлось мне в седло снова садиться, чтобы Гром не застоялся.Ранним утром Груша проснулась первой. Сказалась привычка вставать на заре. Как бы то ни было, а только тяготы и лишения позади. Надобно за привычную работу приниматься - матушке с батюшкой помогать. Взяв коромысло да ведра, отправилась к колодцу. Только вышла за ворота, как тут же увидала Гудилу, который как ошпаренный отскочил в сторону. Да только успела заметить Груша в руках парня бутыль с дёгтем. Поставив наземь вёдра Груша, уперев руки в бока, одарила парня презрительным взглядом:- Это кто же тебя, Гудила, надоумил? Ни в жизнь ни поверю, что сам додумался. Никак маменьке твоей светлая мысль в голову пришла? А ну, пошёл вон отсюда! Я тебе покажу, как честным девушкам ворота дёгтем мазать!Гудила, толстый и неряшливый парень, боязливо отошёл подальше:- Это еще не известно, честные ли. Кто знает, чем вы там хвостатых развлекали!Груша грозно надвинулась на Гудилу:- А я сейчас покажу тебе, чем мы хвостатых развлекали! Сейчас коромыслом так тебя отхожу, что радоваться будешь, что ноги унёс!И Груша и впрямь замахнулась коромыслом на Гудилу. Парень никогда не отличался храбростью - если пакостил, то исподтишка. Попятился увалень, да и налетел спиной на Звягу. Сын старосты в преддверии ярмарки невест решил потихоньку улизнуть из дома в Княжеск. Батюшка конечно осерчает, да потом простит непутёвого сына.- Что тут стряслось опять?
– хмуро поинтересовался Звяга. Ему сейчас не до соседских разборок было, но от шума мог и батюшка проснуться. А этого-то Звяга и не хотел. Груша, бросила сердитый взгляд на красавца:- А ты иди куда шёл! Или может, тоже решил дёгтем ворота вымазать? Так мне всё равно об чью спину коромысло ломать!Звяга с удивлением уставился на Грушу. С ним никогда девицы так не разговаривали! Обычно, девицы при встрече с ним глаза опускают, румянцем заливаются, да застенчиво улыбаются. А эта зыркает на него синими глазищами, у Звяги аж дыхание перехватило.- Ну, чего смотришь?- всё еще сердито спросила Груша.- Да я ничего… а что случилось-то?- Да вон, выискался тут умник – решил наши ворота дёгтем измазать!Звяга грозно оглянулся на Гудилу. Парень тот час побледнел и загудел басом:- А что, разве не так? Я сам слышал, как матушка с соседками толковала, что теперь Грушу никто за себя не возьмёт. Потому что никто не поручится за её честь. Так что пусть все знают!- Ты, Гудила, обо мне не печалься! Кому надо тот и возьмёт! А вот ты всё никак мой отказ забыть не можешь.Гудила аж затрясся от злобы:- Никто тебя не возьмёт! Всё равно ворота вымажу!Звяга схватил за шиворот толстяка:- Только попробуй. Я тебе тогда шею сверну.Если против девки Гудила еще и мог храбриться, то со Звягой решил не связываться. Вырвался - аж ворот на рубахе затрещал, и пустился со всех ног домой. Звяга же одарил Грушу своей самой обворожительной улыбкой:- А ты, девица, никак к колодцу собралась? Позволь с тобой пойти, чтобы никто не обидел по дороге.Груша усмехнулась:- Ты, Звяга, свои улыбочки при себе оставь. А уж я теперь себя в обиду не дам!- и девушка так строго посмотрела на Звягу, что тому неловко стало за свою ребячливость. Однако не отступил, пошёл следом за Грушей.- А я, девица, что-то не припомню тебя. Как звать, величать?- Грушей меня кличут. Да тебе какая надобность?- Груша, а ты завтра на ярмарку невест пойдешь?- А тебе какая о том забота?- Так ты мне приглянулась! Я может, свататься к тебе хочу!Груша недоверчиво посмотрела на Звягу:- У тебя, Звяга, язык как помело. И многим ты уже наобещал дар от тебя ожидать?Звяга развёл руками:- Никому не обещал! Тебе одной!- Что-то ты слишком шустёр - только увидел и сразу сватов. Не верю я тебе.На ярмарку невест ни Груша, ни Млава не пошли. Сарафаны красные они не шили, рубаху бисером не расшивали. Да и какая ярмарка им сейчас? Отогреться, отоспаться, да прийти в себя от пережитого страха. Малаше ярмарка теперь была без надобности - есть у неё Лучезар, а больше никто и не нужен. Чара и вовсе боялась выйти за ворота, все на неё смотрели и шептали за спиной - чужеземка. Смелая и отчаянная красавица вдруг заробела, загрустила. Неприветливыми показались ей жители Гороховки. Малаша утешала подругу:- Чара, так и мне Гороховка не по душе. Вот приедем в Златоград - там другое дело будет! Там тебе по нраву придется.Звяга не находил себе места. Вырядился как дурак на эту ярмарку, в дар отрез дорогой материи взял. А Груша не пришла. Вощук взволнованно глядел на сына - что-то не так. Когда Звяга вчера утром заявил, что выбрал себе невесту, староста чуть не помер от радости. А на ярмарке молодец помрачнел как туча. Кто-нибудь объяснит Вощуку, что вообще стряслось?!Не дожидаясь конца ярмарки, раздосадованный Звяга ушёл домой. Вощук поспешил за сыном.- Сынок, да скажи ты мне, старику, что такое? Кого выбрал-то? Неужто Параньку, что от Дубыни дар приняла?- Батюшка, причем тут Паранька? Грушу я выбрал, дочку старика Кряжа. А она не пришла на ярмарку. Что теперь, осени ждать?Вощук только крякнул от досады. Нашёл кого выбрать - полонянку!

Глава 25

На следующее утро Хэйла снова отправилась в Ежовую пещеру. Тоххи дала ей с собой кувшин, объяснив, где находится священный родник, вода из которого облегчит страдания.Однако Хэйла шла в Ежовую пещеру, словно там её ожидало не суровое наказание, а что-то радостное и хорошее. Только тот, кто плёл сеть искупления, мог понять, насколько велика была милость Великой Тархи. С каждым уколом ежовой травы из сердца и души Хэйлы уходила тоска и боль. Образ Лучезара стал бледнеть и покрываться трещинами, осыпаясь и превращаясь в пыль. После каждого укола Лучезар становился всего лишь одним из многих, но не единственным и неповторимым.С каждой слезинкой из глаз прекрасной Хэйлы уходила из её сердца горечь от содеянного. Раскаяние молодой волшебницы и милость Великой словно целебный бальзам залечивали все раны души. И пусть исколотые руки горели жаром и ужасно чесались, Хэйла чувствовала, что она словно рождается заново, и что впереди её ждёт только что-то прекрасное и хорошее.В лагере теперь только и говорили о сети искупления. Весть, что Хэйла по милости Великой плетёт сеть в Ежовой пещере, разнеслась по холмам мгновенно. Многие сочувствовали девушке - сеть искупления представлялась большинству как нечто ужасное. Даже Лайда, которая всегда была занята только своими делами, вдруг почувствовала за собой вину. Ведь это она тогда уговорила подругу применить приворотные чары, чтобы одурманить Лучезара.Лайда прибежала в шатёр великой Яххи. Бросившись в ноги седой волшебнице, она не шутку взволновала великую Яхху.- Лайда, что стряслось? Что ты опять натворила?
– Яхха строго смотрела на внучку, ожидая ответа.- Великая Яхха, позволь мне отправиться в Ежовую пещеру! Ведь это я виновата в том, что Хэйле пришлось плести сеть искупления! Позволь мне разделить с ней наказание!Яхха вздохнула:- Осознала все-таки? Я всё ждала, когда же это случится! Когда ты, наконец, поймёшь, что даже за шалости нужно держать ответ. Не сразу ты это поняла, Лайда. А для будущей великой это непозволительно. Теперь ты понимаешь, что тебе необходим хороший советник? Вместо того чтобы плести сеть искупления, которую Великая не тебе даровала, а Хэйле, займись лучше тем, чем и подобает заниматься будущей великой! Ты определилась с выбором?- Определилась, великая Яхха. Это воин Трим.Яхха бросила сердитый взгляд на внучку:- Хорошо хоть не Тагот. Скажу честно - я не довольна твоим выбором! Трим слишком прост. Ну да тебе решать. Ты ему уже дала согласие?- Еще нет. Дам, как только ты велишь, великая Яхха.- Тогда обожди немного. Дождись праздника золотого цветка. Тогда и дашь ему ответ.- Как скажешь, великая.- А теперь ступай.Лудо был очень удивлён, узнав, что Хэйла вот уже третий день подряд плетёт сеть искупления. Парень был уверен, что это наказание на один день. А тут получается, что никто кроме Великой Тархи не знает, сколько еще Хэйле страдать. Однако Тоххи покачала головой на расспросы сына:- Хэйла не выглядит страдалицей. Она за два дня так переменилась - и не узнать её.Лудо решил сам посмотреть, что имела ввиду матушка, говоря о молодой волшебнице. Не говоря никому, он отправился в Ежовую пещеру в самый полдень.В этот час солнечные лучи полностью освещали каменное нутро пещеры. Хэйла всё также сидела прямо на голых камнях и плела сеть. На стенах пещеры висели две готовые сети искупления. При этом ворох сухой ежовой травы в углу пещеры нисколько не уменьшился, будто кто-то ночью приносит всё новые и новые охапки.Лудо нерешительно остановился у входа в пещеру. Только сейчас он осознал, что наверное глупо было вот так идти сюда. Хэйла его не звала, матушка поручений не давала - как он объяснит волшебнице свой приход? А Хэйла будто и не замечала парня - на губах девушки играла лёгкая улыбка, будто она думала о чём-то радостном и смешном. Но исколотые руки, покрытые царапинами и пятнами, никак не вязались с этой улыбкой. Лудо даже вдруг подумалось - а не сошла ли девушка с ума?Хэйла подняла голову и откинула назад чёрную прядь волос. Тут-то она и увидела, что Лудо внимательно за ней наблюдает:- Что случилось, Лудо? Зачем ты здесь?Парень замялся:- Я не хотел мешать. Просто подумал… тебе наверное скучно здесь одной.. целыми днями. Можно я побуду с тобой?Хэйла улыбнулась:- Можно. Расскажи мне о жизни здесь. Не жалеешь, что покинул лагерь?Парень, осмелев от дружелюбия знатной волшебницы, уселся рядом с ней на каменный пол.- Я родился здесь и вырос. По мне - жизнь здесь ничем не хуже чем в лагере. Там конечно, и народа много и веселее. Но ведь жизнь это не только веселье? Мне нравится работа каменоломщика. Нравится находить новую жилу самоцветов или наткнёшься вдруг на огромный камень. Тут одному уж не сподручно, тут на подмогу звать нужно. А бывает, что несколько дней ни одного самого маленького самоцвета не сыщешь… Матушка моя сказывала, что ей по началу трудно было здесь. Она всё в лагерь хотела вернуться. А потом свыклась, привыкла. А тебе здесь скучно кажется?Хэйла снова улыбнулась:- Да мне пока не до этого. Я же кроме как в пещере, да в шатре твоих родителей и не бываю нигде.- А ну да… Хэйла, и сколько же еще ты будешь плести сеть?- Не знаю. Великая Тарха укажет, когда наказание закончится.Лудо замолчал. Что он мог сказать в такой ситуации? Сидит перед ним красивая знатная волшебница, руки которой исколоты острыми шипами. А он всякие глупости у неё спрашивает - не скучно ли ей…- Хэйла, а давай я тебе помогу? Ну, сеть плести? Вдвоём-то быстрее получится?Девушка удивлённо посмотрела на парня:- Нет, Лудо, думаю это запрещено…- Почему? И кем? Разве где-то говорится, что сеть искупления должен плести только тот, кто наказан? Ведь есть у наказанного друзья, родные? Они же могут помочь?- Я ни разу не слышала, чтобы сеть искупления плели несколько человек…Лудо осторожно потянулся рукой к плети ежовой травы. И когда его пальцы были готовы коснуться жёлтого стебля, плеть вдруг изогнулась и хлестнула острыми шипами прямо по руке Лудо. Парень вскрикнул и затряс рукой - на коже проступило несколько красных пятен. Хэйла, схватила кувшин и полила на руку каменоломщика:- Лудо, вот видишь… Нельзя так.- Ничего себе. И как только ты терпишь такую боль?Хэйла подняла на парня карие глаза, обрамленные густыми ресницами. Лудо только сейчас понял о чём говорила его матушка - девушка и впрямь изменилась. Глаза её лучились изнутри радостью и счастьем. Ни слёз, ни страдания, ни грусти.- Вряд ли ты поймёшь, Лудо.- А ты объясни. Я хоть и не из знатной семьи, а всё же не дурак.Хэйла начала свой рассказ издалека. Девушке хотелось выговориться. И Лудо внимательно слушал историю о сети искупления, о милости Великой. О том, что чувствует тот, кто плетет сеть. Потом, помолчав, Хэйла рассказала Лудо о Лучезаре.- Я ведь виновата перед ним, понимаешь? Он дал мне обещание, которое не смог выполнить. И я чувствую, что это тяготит его. Он мучается сейчас, в то время как я получаю облегчение своих страданий. И перед родителями я виновата. Они же тоже переживают. А плетя сеть, я беру на себя их страдания, ведь по моей вине они переживают. А когда сеть искупления будет готова - и Лучезар, и мои родители, и я сама почувствуем, будто тяжелый груз упал с плеч. А шипы ежовой травы такая ерунда, по сравнению с этим.Вечером Хэйла и Лудо возвращались вместе из Ежовой пещеры. Тоххи увидела, что эти двое неплохо ладят. Лудо что-то рассказывал знатной волшебнице, а Хэйла звонко смеялась. И всё казалось хорошо, только сердце Тоххи заныло, будто предчувствуя что-то. Сын-то вырос, на девушек заглядывается. А что если он влюбится в Хэйлу? Вон ведь глаза-то как горят у парня. Разве Хэйла ответит простому каменоломщику взаимностью? Ой, что-то будет…Все вечера Саяла проводила теперь на половине молодых воинов. Даже если Ярыш был на охоте далеко в холмах, молодая шатёрница с большим нетерпением ждала вечера. Ведь именно вечером и начинается самое веселье - шутки да смех до утра.Саяла этой весной будто заново родилась. Прежняя её жизнь состояла лишь из вышивания шатров, да изучения шатёрных премудростей. Подруг у девушки не было, и всё что интересовало Саялу - лишь её семья и шатры. И вот теперь жизнь раскрывалась перед шатёрницей с другой стороны. Заинтересованные вгляды молодых воинов, оценивающие взгляды признанных красавиц, заигрывания, подмигивания… Всё это будоражило Саялу, наполняло её новыми и пьянящими ощущениями. Даже когда рядом с ней находился степняк, Саяла ловила на себе жгучие взгляды самых бесшабашных парней - тех, которых не отпугивали огромные кулачищи Ярыша.Впрочем, Ярыш вёл себя с завидным самообладанием. Казалось, его вовсе не тревожило, что его избранница пользуется таким успехом. Когда же молодые воины начинали надоедать, степняку достаточно было хмуро посмотреть на самого надоедливого и этого хватало, чтобы ухажёры на время угомонились.Саяле же степняк никаких упрёков не высказывал. Ему не хотелось снова ссориться и выяснять что-то, ведь сейчас он был преисполнен счастливым ожиданием. Подождать какой-то год и Саяла станет его невестой. К тому же, слова тётушки Чагги не прошли даром - оступись сейчас Ярыш и вредная старуха запретит ему встречаться с волшебницей. Степняк навострил уши и приглядывался, прислушивался ко всему - чтобы лучше понять законы и обычаи холмов. И по всему выходило, что тётушка Чагга не слукавила - ровесницы Саялы и впрямь не торопились обзаводиться женихами. Это в степи девушки возраста Саялы уже рожали второго ребёнка. В холмах же волшебницы не спешили обзаводиться мужем. Но главная причина спокойствия Ярыша - он верил в искренность и силу чувств Саялы. А то, что юная красавица смеётся и шутит с другими парнями - так это всё девичья натура.В этот вечер Саяла на половину молодых воинов пошла одна - Ярыш пропадал на охоте. Впрочем, одиноко девушка себя не чувствовала. Признанные красавицы приняли Саялу в свой круг, и хоть и не стали ей близкими подругами, но время скоротать помогали. Сейчас все девушки обсуждали главную тему холмов - праздник золотого цветка и наряды, которые они готовили к празднику. Бедный Лытко не покидал свой шатёр с товаром - за шелками да различными материями волшебницы шли одна за другой. Сидя у костра и разговаривая о нарядах, шатёрница почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Подняв глаза, Саяла увидела, что на неё смотрит красавец Рогод. Кузнец Рогод приковывал к себе взгляды девушек и молодых женщин холмов. На этого красавца трудно было налюбоваться. Чёрные волнистые волосы до плеч, глаза, словно угольки, красиво очерченный рот. А учитывая высокий рост и мускулистые плечи - помахай-ка молотом - Рогод был признан первым красавцем в холмах. Но вот не многие волшебницы знали о непомерном честолюбии и гордыне кузнеца. Кузнецами становились простолюдины, несмотря на то, что одна из великих взяла себе в мужья именно кузнеца. И Рогод очень хотел взять в жёны знатную и красивую волшебницу. Всё свое обаяние и притягательность он обратил на Лайду - внучку великой Яххи. Но Лайда осталась равнодушна к чёрным глазам кузнеца. Погоревав несколько дней, Рогод решил, что коль уж внучка великой его отвергла, то следующей по знатности и красоте можно признать Саялу. Недаром тётушка Чагга так трясётся над чистотой своего рода. Но уж он-то уломает вредную старуху. А уговорить Саялу стать его невестой - дело пустяковое. Девочка совсем неопытна в любовных делах. Очаровать и влюбить её в себя - пара пустяков.От жгучего взгляда кузнеца Саяле стало не по себе. Так на неё еще никто не смотрел. Девушка нахмурилась - было неуютно чувствовать, что тебя так открыто рассматривают. Несмотря на теплый вечер, шатерница запахнула на груди плащ и накинула капюшон. Сидевшая рядом рыжеволосая Литта, удивлённо спросила:- Саяла, ты чего? Теплынь-то какая стоит - красота! Ты часом не захворала?Саяла замялась - никогда она не откровенничала с ученицей Зарины, слишком уж та на язык остра. Но Литта не отставала.- Да вон Рогод смотрит своими глазищами - скоро дым пойдёт, глазищи так и сверкают…- Да уж… Видать приглянулась ты ему, Саяла, - лукаво заметила Литта. Саялу в жар бросило от этих слов. Она приглянулась Рогоду? Первому красавцу?Староста Вощук неожиданно нагрянул в дом старика Кряжа. Кряж всё ломал голову, что старосте от него надобно? А Вощук всё вёл какие-то пустые разговоры, да хмуро озирался по сторонам. Забеспокоился Кряж - не похоже это на старосту. Не вытерпев, спросил:- Вощук, ты чего пришёл-то? Не лясы же точить? Вижу, разговор у тебя есть ко мне. Так не томи, сказывай!Староста посмотрел из-под седых бровей на соседа:- Я что хотел-то. На днях ярмарка невест была.- Ну была. Две мои дочери дары приняли, всё чин чином. Что не так?- Так и Груша твоя должна быть на ярмарке…- Помилуй, Вощук! Какая девке сейчас ярмарка? Дай ей хоть отдышаться!- Кряж, я согласен, не спорю. Так дело-то вот какое. Жених для твоей Груши сыскался. Люблю, говорит, жить без неё не могу! Осени ждать не согласен, хочет сейчас жениться! И что мне делать?
– староста развёл руками. Кряж почесал затылок. Вот дела! Он-то переживал, что старшая его дочка в девках останется, а тут жених выискался.- А кто жених-то?- недоверчиво спросил старик.Вощук, опустив глаза, пробормотал:- Звяга…Кряж никак не ожидал, что женихом окажется сын старосты. Растеряно озираясь по сторонам, он так и сел на лавку у печи. Тут из сеней зашла жена Кряжа Умила. Увидев старосту, заискивающе улыбнулась.- Умила, тут вот Вощук Грушу нашу сватает за Звягу, - Кряж словно спрашивал у жены, хотя всегда сам принимал решения. Умила, вытерев руки об передник, так и застыла в дверях:- Так, а мы что? Мы разве против? Только как же, Грушу-то надо спросить?- Зови девку!Груша вместе с сестрами ходила на речку, белье полоскать. За привычными делами, да с любимыми сестрицами Груша словно расцветала на глазах. Столько страха да лишений пришлось красавице пережить. А всё же румянец снова заиграл на щеках, голубые глаза засияли ярче прежнего. И хоть и не по душе Вощуку был выбор сына, всё же староста должен был признать - Груша и впрямь красавица, каких поискать.- Ну, говори мне девица, пойдёшь за Звягу?Груша удивилась:- А он разве сватается?- А я что, по-твоему, тут просто так сижу?- рассердился староста. Его сын сватается к простой девке, да еще и полонянке бывшей, а она тут вопросы задаёт. Да в ноги кинуться должна, да судьбу благодарить.- Ну, так, а жених сам где?- всё не унималась Груша.Вощук, сопя от досады, крикнул в окно:- Эй, Звяга! Тут же в избу зашёл молодец. Пригладил пшеничные кудри и поклонился в пояс родителям Груши. Потом посмотрел на свою избранницу и вдруг заробел - так строг был взгляд голубых глаз девицы.- Ну что же ты, жених, молчишь? У колодца-то вон как соловьем заливался!- никак не верила Груша в серьезность Звяги. Думала, что всё шутит парень.- Груша, так я ведь и впрямь жениться на тебе хочу. Я ведь от сердца говорю. Приглянулась ты мне очень! Который день всё покоя не нахожу.- А до осени потерпеть не можешь?- Так служба царская у меня, назад мне скоро надо в Княжеск. А до осени тут всяко может случиться - вдруг другой тебе кто приглянется?Улыбнулась Груша. Хоть и смотрела строго на молодца, так это для того, чтоб не заметил он, что сердце у неё выпрыгнуть из груди готово. Осмелел и Звяга от улыбки красавицы:- Ну, так пойдёшь за меня?В наступившей тишине раздался шёпот Умилы:- Соглашайся, глупая…Весть о том, что Звяга берёт в жены Грушу, переполошила всю Гороховку. Бабы судачили о том, что зря Вощук разрешил сыну свататься к бывшей полонянке. Девки сожалели, что упустили такого жениха и завидовали Груше. А в доме старика Кряжа царил переполох - трёх дочерей выдавать, есть от чего всполошиться.Млава и Малаша радовались вместе с подругой. Вот оно счастье - только выбрались из горной страны, а тут уж и женихи нашлись. У Малаши Лучезар, у Груши Звяга. Глядишь и Млава с Чарой женихами обзаведутся. Да вот только и Млава и Чара не хотели оставаться в Гороховке. Млава сирота - идти ей некуда. А тот родственник, у которого прежде жила красавица и слышать не хотел о бывшей полонянке. А Чаре места здесь и подавно не было.Лучезар, взяв на себя ответственность за судьбу девушек, решил так:- Мы из Гороховки по реке до моего села доберёмся. Надо мне от родителей благословение получить, да невесту показать. Заодно и Дрону весточку пошлём, чтобы ждал нас в Златограде и не печалился. Ну, а там видно будет.На том и решили.

Глава 26

Из Гороховки в путь отправились рано утром. Путь Лучезара лежал в Карынь. А из Карыни по реке думал молодец добраться и до родного села.Купеческие ладьи ходившие из Карыни до Большого города и до Златограда видны были издалека. По берегу сновали молодые да хваткие приказчики, следившие за погрузкой товара. Лучезару сразу вспомнилось время, когда он работал у Микулы. Как товар грузил, да за порядком следил. Тогда он и познакомился со своей Малашей. Вроде как и недавно всё было, а сколько уж с той поры воды утекло…Справившись у пробегавшего мимо молодого приказчика, кто скорее отправляется из купцов, Лучезар направился к самой последней у причала ладье. Распознать, кто здесь купец и хозяин, для знающего торговое дело, не составит труда. Уж за время работы у Микулы Лучезар научился распознавать купцов и по одежде и по манере держаться. Вот и сейчас он направился прямо к высокому и уже седому мужчине в дорогом платье. Купец Перепят с интересом посмотрел на молодого богатыря и на трёх девиц, что стояли поодаль, держа под уздцы вороного жеребца. На просьбу Лучезара взять его и трёх девиц в попутчики Перепят согласился с условием, что богатырь присоединится к гребцам, пояснив:- Один из гребцов, Пырей, упился с утра браги. Ноги его не держат, а ждать когда в себя придёт - не могу. Коли сядешь на вёсла - возьму всех и даже платы не спрошу.Лучезар легко согласился - пока в селе жил, да с отцом рыбачил и на веслах пришлось посидеть. Уж это работа ему знакома.Разместившись по своим местам, гребцы с интересом рассматривали трёх девиц, посмеиваясь:- Это куда же одному молодцу и сразу трёх девиц? Не слишком ли жирно?Лучезар хмуро посмотрел на весельчаков и процедил:- Коли кому шибко зубы мешают - могу и проредить.Мужики смолкли. Однако одному всё не терпелось:- Парень да ты не серчай. Объясни толком - что за девицы-то? И все как одна - красавицы писаные!- Одна невеста моя, две другие - сёстры. И нечего зубоскалить.Мужики зашушукались меж собой:- Это какая же из них невеста будет?- Ну, спроси.- Сам спрашивай. Мне мои ребра еще нужны.- Ну, у парня-то вишь, волос чёрный. Стало быть, те вон чернявые сёстрами ему приходятся. А вон та с русой косой - невеста, стало быть.Чаре нравилось плыть на ладье - вокруг речные просторы. А над головой надутый ветром парус, на котором золотыми нитками вышито солнце. А главное, не нужно бояться псов Таргитая или алчных каченеев. Можно просто жить и радоваться. Только бы понять теперь - где её дом? Млава прекрасно понимала Чару - ей теперь тоже придётся искать новое пристанище. Тяжела сиротская доля. А вот Малашу занимали совсем другие мысли. Скоро ей предстоит познакомиться с родителями Лучезара. А как они к ней отнесутся? По нраву ли она им придётся? Страшно-то как…Лада к этому времени вся извелась. Все глаза выплакала, горюя о пропавшем сыночке Лучезаре. Каждое утро она просила красное солнышко присмотреть за её сыном, каждую ночь молила месяц и звезды сберечь Лучезара. И когда вдруг поздно вечером в высокие ворота кто-то громко постучал, Лада почувствовала - это он, её пропавший Лучезар! Бойко же идя к воротам, прихватил на всякий случай топор - добрые люди в такое время дома сидят, а не ходят по чужым дворам.- Ну, кто там ломится? Кому дома не сидится?- грозным голосом спросил рыбак.- Батюшка, да это я, Лучезар…Дни потекли счастливой чередой. Богатырь уже и не помнил когда вот так просто наслаждался жизнью. В родительском доме, да рядом с любимой невестой – чем плохо? А уж как радовались домочадцы - Лада уж и не знала, чем еще потчевать да угощать дорогих гостей. Млава, привыкшая к сельской жизни, сразу принялась во всём помогать хозяйке - нечего даром хлеб есть. Малаша, хоть и робела, а старалась не отставать от подруги, а то еще подумают родители Лучезара, что она белоручка да неумеха. А Чара всё с Забавой рукодельничали. Среди всеобщего веселья и радости грустные глаза черноволосой красавицы не могла не заметить Забава. О чём грустит чужеземная гостья и как помочь её горю? А что могла сказать Чара? Что ей не по сердцу сельская жизнь? И люди здесь приветливые да хлебосольные, а всё же чужая она среди них.Лучезар же на следующий день отправился к травнику Пересвету - старые раны тревожат богатыря, да на одну ногу припадать стал. Сражение в невольничьем поселении даром не прошло. Бывший охотник рад был помочь земляку, да только не всё можно травами излечить. Как не старался Пересвет, а всё же так и не смог до конца победить хромоту Лучезара.В один из вечеров Лучезар, сидя на завалинке, думал как теперь дальше жить и что делать. Не всё гладко у него складывалось, теребят душу долги не отданные. Лишь когда рядом присела Малаша и положила голову ему на плечо, легкая улыбка тронула губы молодца. Малаша же по-своему истолковала грусть жениха:- Не печалься, Лучезар. Ну и что с того, что припадаешь на ногу? Мне то совсем не важно! Для меня нет тебя дороже!- Да я не об том тужу, Малаша, - парень вздохнул. А девица вопросительно заглянула в глаза жениху, заныло тревожно сердечко.- Надобно мне в холмы. Дело там есть у меня не завершённое…Малаша отчего-то шёпотом спросила:- Ты об той волшебнице толкуешь? Я всё знаю, мне Храбр сказывал еще по осени…Обняв любимую, Лучезар ответил:- Да, о волшебнице. Её Хэйлой зовут. Обещался я ей. Да то

дело старое, не подумавши всё сказано было. Надобно мне с ней увидеться, объясниться. Чтоб не ждала понапрасну.Малаша помолчала, а потом вдруг решительно сказала:- Ты как хочешь, Лучезар, но одного я тебя не отпущу. С тобой отправлюсь в холмы!- Ты меня никак ревнуешь?- Не позволю я еще кому-нибудь разлучить нас. Коли надо тебе с той волшебницей поговорить, что ж, мешать не стану. Но и своего не отдам.Хэйла вместе с Лудо рано утром шли к Ежовой пещере. Парень теперь каждую свободную минуту старался побывать с понравившейся ему волшебницей. Хэйла против ничего не говорила, но и не поощряла молодого каменоломщика. А парень всё не знал, как же завести разговор, узнать, нравится ли он Хэйле. Была бы на её месте простая девушка, не из знатных, уж тут бы парень не растерялся. А Хэйла знатного рода, может она и всерьёз его ухаживания и не принимает?Вот уже и до пещеры дошли, и только собрался Лудо прямо спросить у Хэйлы - по нраву ли он ей, как услышал изумлённый вздох волшебницы:- Лудо, ты только посмотри…Каменоломщик вслед за Хэйлой вошёл в пещеру и замер. Вся стена пещеры, на которой прежде висели сплетенные сети, была увита зелёной ежовой травой, на которой раскрылись удивительной красоты бутоны ярко алого цвета. Бутоны были похожи формой на колокольчики, только были уже и вытянутее. А охапка сухой ежовой травы, что всегда лежала на полу пещеры просто пропала.Хэйла с восхищением рассматривала цветы ежовой травы - ей раньше не приходилось видеть такую красоту. И лишь спустя несколько минут повернулась к парню:- Лудо, ты понимаешь, что случилось? Это же Великая Тарха дала мне знать, что я прощена!
– Хэйла с радостным криком подскочила к каменоломщику и схватила того за руку. А Лудо не знал радоваться ему или огорчаться. С одной стороны он был безмерно рад, что мучения Хэйлы прекратились. Что бы не говорила волшебница, но исколотые руки девушки в конце дня приводили парня в ужас. А с другой стороны - теперь Хэйла вернётся в лагерь, и он больше не сможет видеть её почти каждый день. Да и сможет ли вообще?- Лудо, ты что не рад?- удивилась волшебница.- Ну что ты, Хэйла! Я очень, очень рад. Просто… ты ведь теперь уедешь?Хэйла растерялась. Она вообще пока об этом не думала. Конечно, ей придётся вернуться, а как же иначе. Хэйла смотрела в грустные глаза Лудо и чувствовала, что и её радость поддёрнута печалью близкой разлуки.- Но ведь ты знаешь где меня можно найти. Многие работники каменоломни приезжают в лагерь…- А ты будешь рада увидеть меня в лагере?
– серьезно спросил Лудо. От ответа на этот вопрос сейчас зависит многое.- Да, Лудо. Я буду тебя ждать…Разговор о том, что ему придётся поехать в холмы Лучезар завёл вечером, когда вся семья собралась за столом.- Батюшка, матушка, мы с Малашей в холмы скоро отправимся.Лада переглянулась с мужем. Бойко, отложив ложку в сторону, ответил:- Ну что же, разумно. Надо тебе свою невесту показать и другим родственникам. Поблагодарить их от нас за то, что помогли от разбойников спастись. А надолго ли?- Да покамест не решил еще. Там видно будет. Да надобно Дрону еще одну весточку отправить, чтоб не скоро нас ждал в Златограде. Не волновался чтобы зря. А из холмов мы сразу и в Златоград. Там недалече.Чара сразу взмолилась:- Лучезар, и я с вами в холмы!- Ну ежели хочешь, то и тебя с собой берём. Ну а ты, Млава?
– спросил Лучезар, который всё еще чувствовал ответственность за судьбу своих спутниц.А Млава вдруг покраснела, заробела. А Светозар поднялся из-за стола и, взяв за руку Млаву, подошёл с ней к родителям.- Батюшка, матушка, я решил жениться на Млаве. Полюбили мы с ней друг друга.Вот уж этого Лада и Бойко никак не ожидали. Однако ж надо сыну дать ответ - отказать или благословить. Ладе Млава своей расторопностью понравилась. Да только как же без ярмарки-то? Да ведь и девица-то сирота - как же не порадеть за неё.А Бойко вместо ответа сказал:- Пойду я к Никодиму схожу. Он мужик справедливый, авось и даст добро на скорую свадьбу.Пришлось Лучезару отложить свой отъезд в холмы - не мог же он пропустить свадьбу брата.

Глава 27

Последние дни, куда бы ни шла Саяла, всюду она натыкалась на Рогода. Спешила ли шатёрница с поручением тётушки Чагги или просто отдыхала от вышивания, а заодно и болтала с новоявленными подружками, везде она чувствовала на себе жгучий взгляд кузнеца. Наконец, девушке всё это надоело, и она решила сама разобраться с настырным ухажером. Втягивать в это дело степняка Саяла не стала - еще только слухов и сплетен ей не хватало.И тут же подвернулся случай. Возвращаясь в шатёр тётушки Чагги с выполненным поручением, Саяла прямо таки налетела на Рогода, который вдруг выскочил ей на встречу из-за чьего-то шатра. От неожиданности шатёрница даже вскрикнула. А Рогод в ответ лишь приторно улыбнулся.- Рогод, ты следишь что ли за мной? Чего ходишь по пятам?
– Саяла грозно сдвинула брови, стараясь придать себе недовольный вид.Кузнец же не спешил с ответом. С улыбкою на устах он смотрел прямо в глаза юной шатёрнице. При этом он ни на мгновение не забывал о собственном виде. Ворот его рубахи был распахнут, будто бы нарочно. Волнистые смоляные волосы красиво развевал небольшой ветер. Саяла с раздражением вздохнула:- Рогод, ну сколько можно играть в гляделки? Чего ты всё смотришь-то?Рогод же сладко-бархатным голосом ответил:- Да вот всё на тебя налюбоваться не могу… Ты своей красотой, Саяла, затмила всех девушек холмов.Разумеется, Саяла поняла, что это лесть, при чём грубая лесть. Но какой же девице не понравится услышать такие слова в свой адрес? Щёки юной прелестницы заалели, на губах появилась смущённая улыбка. А кузнец продолжал заливаться соловьем. И про глаза, что горят ярче звезд сказал, и про уста, что словно лепестки роз. Много сладких слов услышала Саяла. Но слушая томно-тягучий голос Рогода. ни что не шевельнулось в сердце шатёрницы. Лишь вздох сожаления вырвался из груди: отчего эти речи говорит ей кузнец, а не степняк? Ярыш был не словоохотлив, даже молчалив временами.Рогод же принял вздох Саялы на свой счёт и уже сделал шаг навстречу шатёрнице. Но Саяла прошмыгнула мимо самонадеянного кузнеца и юркнула в шатёр тётушки Чагги.Ярыш и впрямь не баловал Саялу ласковыми речами. Ему казалось, что раз он уже сказал девице, что любит и что хочет взять в жёны, то значит этого и довольно. Чего бросать слова на ветер. Тем паче, что не словами надо любовь показывать, а делами. И степняк делал что мог - всё чаще он ходил на охоту, чтобы пополнить свой запас звериных шкур. Эти шкуры степняк хотел продать в Златограде, а на вырученные деньги купить подарки родным Саялы. Как ни претило это степняку, а понял он, что холмы живут по другим обычаям. Это в степи он царевич и любая девица пошла бы с радостью за него. А тут он всего лишь охотник, и знатные жители холмов не спешили родниться с чужаком. Вот и надо их задобрить подарками.Лытко лежал на тюках с шитьем волшебниц. Всё, что удалось выменять в холмах на товар Микулы, хранилось в отдельном шатре, который заодно служил и обменной лавкой. Но сейчас молодой торговец не подсчитывал оставшийся товар Микулы, не пересчитывал мешки с добром, а предавался грусти и тоске. А всё из-за того, что Хэйла, через какого-то мальчишку, вернула назад подарок. Всё это время Лытко еще на что-то надеялся, ждал возвращения своей возлюбленной. А когда она вернулась, оказалось, что все надежды были напрасны.За что к нему так несправедлива судьба? Чем он хуже местных парней? Сам Лытко считал себя завидным женихом - и умён, и красив, и честен, и сметлив в торговле - за то его и Микула ценит. А главное - скромен… Видимо от этого и все беды. Он-то так надеялся, что здесь в холмах найдет свою единственную. А может зря надеялся? Может его возлюбленная ждёт в другом месте? Эх, кабы знать…Тут горькие мысли Лытко прервались - в шатёр явилась Литта. Как и все молодые волшебницы, ученица Зарины, готовилась к празднику золотого цветка. И, конечно, явилась в шатёр к Лытко, чтобы купить новые шелка на платье.- Лытко, остался ли у тебя шёлк? Мне на платье надо.Лытко вздыхая и охая, поднялся и показал волшебнице какие отрезы может предложить. Но рыжеволосая красавица всё недовольно морщила носик.- Литта, зря ты капризничаешь. У Микулы самый хороший шёлк, самый редкий и красивый! Заморский! Ты такого во всём Златограде не найдешь. Выбирай, не привередничай,- каким бы не было настроение, а работу свою Лытко выполнял исправно. Нахваливал товар, цокая языком. Но рыжеволосая Литта всё мялась и сомневалась.- Этот к моим волосам не подходит, а этот к глазам! А такой я уже у кого-то видела. А этот цвет мне и вовсе не идёт.Лытко же терпеливо разворачивал всё новые тюки с шёлком. И вдруг парня осенило:- Литта, послушай, ты же ведь в магии разумеешь?Целительница насмешливо посмотрела на Лытко:- Разумею, немного.-Ну, я не то хотел сказать. Ты же ведь не только лечить можешь волшебством? Наверняка ты еще всякие разные заклинания знаешь, и колдовать умеешь?Литта насторожилась:- А почему ты спрашиваешь? Тебе зачем?- Ну вот, я тут подумал. Где мне мою суженную отыскать? Я думал здесь найду, а может я только здесь время зря теряю? Может моя судьба где-то ждёт, горюет. Так ведь и всю жизнь искать можно и не найти, ежели не знаешь где искать.- Ну а от меня ты чего ждёшь?- Ну, Литта, ты бы поколдовала немножко, и выяснила бы кто моя судьба и где она меня дожидается. Прошу, подсоби!- Я не гадалка, Лытко. Я целительница.- Ну, вот и исцели меня от разбитого сердца! Хэйла мне сердце разбила, всю душу мне вымотала, а ты исцели. Ты ведь не подумай, я ведь отблагодарю. У меня тут отрез шёлка есть - я специально берёг, никому не показывал! А тебе дешевле отдам.И пока Литта раздумывала, Лытко из укромного местечка вынул тюк, и развернул перед волшебницей. Глаза у Литты сразу загорелись. Не зря Микула ценит Лытко - тот и впрямь хорошо в товаре разбирается!Раздумывать больше Литта не стала:- Хорошо, Лытко. Помогу. Но об этом молчок! Зарина не любит когда магическую силу на всякие пустяки тратят. Придёшь как стемнеет. Да смотри, ежели встретишь кого, говори что зубы болят. Вот и идешь ко мне. Смотри не проболтайся!Лытко тут же согласно закивал.Лишь темнота окутала холмы, Лытко заспешил к Литте. Его воображение рисовало картины одна зловещей другой. Наслушавшись бабьих рассказов, Лытко представлял, что увидит сейчас в шатре целительницы котёл с зельем. Наверняка, Литта будет туда сыпать каких-нибудь пиявок и пауков.Но никакого котла он не увидел. Литта, усадив гостя на гору подушек, сама уселась возле круглого полупрозрачного камня желтого цвета. Камень был довольно внушительных размеров - на нём можно и самовар уместить и гостей вокруг усадить.Волшебница велела сидеть тихо и не мешать ей. Сама же, сыпанула на камень какого-то порошка и зашептала. Поначалу ничего не происходило. Но потом от камня вдруг стал подниматься белый туман, который полностью окутал Литту. Лытко даже вытянул шею, чтобы разглядеть, что там происходит. Туман понемногу рассеивался, и Литта провела по камню рукой - словно листая книгу. Взгляд девушки сосредоточился, словно волшебница что-то рассматривала на поверхности камня и по всему, казалось, там было что-то интересное. Но Лытко никак не удавалось посмотреть что там, а вставать он боялся - вдруг он помешает колдовству. Вдруг Литта прыснула в ладошку, а потом и вовсе залилась весёлым смехом. Тут же остаток тумана рассеялся и Лытко понял - теперь можно и голос подать.- Ну что там? Что ты смеёшься?- нетерпеливо спросил торговец.Литта, отсмеявшись, ответила:- Ты был прав, Лытко. Твоя судьба не здесь.- А где?- выдохнул парень.- В Златограде, - буднично ответила целительница.- Ну, а точнее? Златоград большой!- А если точнее, то судьба твоя ждёт тебя за кадкой с солёными огурцами!- и Литта снова засмеялась на весь шатёр.Чаян только несколько дней как стал молодым воином. Теперь он имел все основания присоединиться к весёлой и шумной молодёжи, что собиралась каждый вечер у костра. Как и положено, Чаян обзавёлся собственным шатром и наслаждался самостоятельной жизнью. Как и его отец, парень собирался стать конюхом, а это в глазах местных красавиц сразу выделяло парня среди остальных.По местным меркам Чаян не отличался красотой - серые глаза, русые волосы, курносый нос - не то, что красавец Рогод. Но стоило парню лишь появиться у костра, как все оживлялись, смех не смолкал ни на минуту, а девушки всё старались подсесть поближе к молодому конюху. После того, как Лытко захандрил, и роль заводилы оставалась свободной, Чаян был просто находкой.Саяла тоже не оставила без внимания новичка. Она задорно смеялась над шутками Чаяна, подхватывала песни, что запевал сероглазый конюх и всё чаще встречалась с ним взглядом. И сердце билось чаще, и щеки заливал румянец, и хотелось отчего-то взлететь в небеса. Саяле давно уже не хватало этого ощущения полёта. Как только тётушка Чагга разрешила встречаться с Ярышем и улеглась первая радость, так и пропало это чувство. Нет, шатёрница, конечно же, любила степняка. Но эта любовь и чувство защищенности стали вдруг такими привычными, обыденными. А хотелось страстей, ночных переживаний, слёз в подушку и ожидания случайной встречи. Взгляды, недомолвки, улыбки – этого ждала и чаяла Саяла. А с Ярышем было всё уже понятно и определенно.Саяле и в голову не приходило, что её могут счесть ветреной. Да, ей неинтересен был Кош со своими поучительными разговорами, ей быстро наскучил Рогод со своими слащавыми речами, её начинал раздражать степняк – такой спокойный и невозмутимый, и вместе с тем напористый и упрямый.Саяла понимала, что рано или поздно степняк вернётся к разговору о свадьбе. Но к своему ужасу шатёрница осознавала, что вот как раз сейчас ей замуж-то и не хочется! Ни за кого! Ну что за интерес быть замужем? У костра вечерами не посидишь, не посмеёшься. Не обсудишь с подружками молодых воинов. А самое главное - ей как воздух необходимы все эти восхищённые взгляды молодых мужчин! И как она раньше не осознавала этого?Тётушка Чагга дала ей год. Лишь потом Саяла сможет обзавестись женихом. И впервые за последнее время шатёрница с радостью исполняла волю тётушки.А Ярыш ждал, когда же Лытко соберётся в Златоград за новым товаром и каждый день спрашивал о том у молодого торговца. Лытко же всё откладывал свой отъезд - негоже возвращаться, не продав все, что привёз из Златограда. Тем более, что сейчас торговля идёт полным ходом - перед праздником золотого цветка все волшебницы как с ума по сходили. Разбирают шелка, да нитки, да бисер заморский. Из шатра, что служил обменной лавкой, Лытко только поздно вечером выбирался.Как ни странно, но именно Рогод первым заметил, что Саяла поглядывает в сторону молодого Чаяна. И решил действовать. Ярыша он не считал соперником - он всего лишь охотник, да еще и чужак. Вряд ли старая Чагга захочет с ним породниться. А вот конюх Чаян – этот парень может спутать планы Рогода.Выждав, когда юная шатёрница появится у Студёного озера, красавец кузнец бросился к ней навстречу. Ни его приторная улыбка, ни страстный взгляд чёрных очей не тронули Саялу. Ей уже надоело выслушивать те приятности, что лились из уст Рогода, как из рога изобилия. И девушка хотела пройти мимо, но кузнец схватил шатёрницу за руку:- Постой, Саяла, не уходи!
– чуть ли не взмолился Рогод.- Рогод, отпусти мою руку! Еще чего выдумал, - возмутилась шатёрница. Но кузнец не слушал. Крепко держа Саялу за руку, Рогод заливался соловьём. Все его признания и мольбы о благосклонности были уже известны девушке наизусть. Но вот искренности в словах красавца не было. И Саяла это чувствовала.- Рогод, если ты сейчас меня не отпустишь, я пожалуюсь тётушке Чагге!- И что? Я скажу ей, что без ума от тебя и хочу взять тебя в жёны! Думаю, твоя тётушка будет не против!- Что?! Только посмей сказать такое!Рогод уже открыл рот, чтобы что-то ответить, но его перебил громкий окрик:- Рогод, отпусти Саялу!
– степняк широкими шагами приближался к спорившей парочке, и кузнецу пришлось отпустить руку шатёрницы. Саяла ничуть не обрадовалась появлению Ярыша - степняк всё осложнит и поднимет шум, а вот этого как раз и не нужно. Девушка попыталась увести Ярыша, но тот, осторожно отстранив шатёрницу, подошёл вплотную к кузнецу.- Тебе чего от неё надо? Не трожь её.Но Рогод был не из тех, кто побаивался кулаков степняка. Смерив Ярыша пренебрежительным взглядом, кузнец усмехнулся:- А ты мне не указ! Ступай куда шёл, степняк.- Сюда и шёл. Может я тебе и не указ, а бока намну, коли не отстанешь от Саялы.- А что еще ждать от дикого степняка. Саяла мне по нраву пришлась, и я у тётушки Чагги получу согласие на свадьбу.- Она моя невеста, и не суйся… - голос степняка зазвучал угрожающе.- Вас еще не объявили женихом и невестой, так что я волен поступать как мне вздумается!Видимо словами вразумить упрямого кузнеца не получится. И Ярыш вытащил из ножен свой клинок. Рогод, криво усмехнувшись, последовал примеру Ярыша. Саяла схватилась за голову. Этого она и боялась.Звон оружия не мог не привлечь внимания. Но кто-то посчитал, что молодцы просто развлекаются - показывают молодецкую удаль. Кто-то оставив свои дела, наблюдал за происходящим. А между тем ни Ярыш ни Рогод уступать не собирались. Да и силы у молодцев были равны - степняк за время жизни в холмах немного отвык от схваток и сражений, а кузнец каждый день махал тяжёлым молотом - силы в руках не занимать. Остановились мужчины лишь от резкого звука хлыста - Мийна решила разобраться, что не поделили молодцы. Оглядев запыхавшихся мужчин, Мийна перевела хмурый взгляд на Саялу. Вид у шатёрницы был такой несчастный, что скажи ей слово - и расплачется.- Рогод, Ярыш - что вы тут устроили? – голос предводительницы был суров и строг. Ярыш не спешил с ответом, а вот Рогод красивым жестом откинув прядь волос со лба, пояснил:- Вот решили выяснить, кто из нас достойней стать женихом Саялы.Мийна снова посмотрела на шатёрницу, но та лишь виновато покачала головой - мол, я тут не причём, они сами.- А у самой Саялы вы не хотите спросить? Чего устраивать тут ристалище?Воцарилась тишина. Саяла не понимала, чего от неё ждут? Она так испугалась, что вообще мало что понимала. Все мысли были лишь об одном - тётушка Чагга будет недовольна. Мийна строгим голосом обратилась к Саяле:- Ну что же ты молчишь? Кого из них хочешь в мужья? Решай, пока они не покалечили друг друга!В мужья?! Вот этого шатёрница точно не ожидала. Она еще и жениха себе не объявила, а тут сразу о муже разговоры идут? Тётушка Чагга придёт в ярость.- Но, предводительница воинов, я еще не могу выбирать себе мужа. Тётушка Чагга….- Саяла, раз дело повернулась так, значит, придётся решать сейчас. Только стычек в холмах нам не хватало из-за девиц. Выбирай.Саяле показалось, что жизнь рухнула. Ну как же так? Еще вчера она радовалась своей свободе, а сегодня должна с ней проститься? Шатёрница подняла полные слёз глаза на Ярыша. И прочитала в его взгляде изумление, неверие и растерянность. Казалось, что он ждал от неё чего-то другого.- Но, предводительница, что, если я не хочу замуж? Ни за кого! Пока не хочу… Я не хотела, чтобы они дрались из-за меня…Мийне уже надоело разбираться в чужих сердечных делах. Её забота - остановить драку, а уж дальше пусть сами решают. Подойдя к шатёрнице, она взяла девушку за подбородок и пристально посмотрела Саяле в глаза. Минуту спустя, Мийна задумчиво произнесла:- Ты права, Саяла. Замуж тебе еще рано.Предводительница уже сделала шаг прочь, но вдруг остановилась. Посмотрев на кузнеца, голосом, не допускающим возражений, сказала:- Рогод, мне кажется, ты тут лишний.

– Саяла, что это значит?Шатёрница виновато посмотрела на степняка:- Ярыш, я просто не хочу спешить с замужеством.- Но почему? Сейчас была возможность получить разрешение на свадьбу!- Тётушка…- Саяла, сколько можно? Чагга смирилась бы, узнав, что сама предводительница разрешила тебе выбрать мужа!- Тебе хорошо говорить, Ярыш! А мне пришлось бы выслушивать её упрёки!- Саяла, я думал, что ты как и я хочешь быть вместе… - в голосе степняка послышалось отчаяние.- Я хочу, Ярыш. Но не сейчас! Давай подождём еще год?- А что потом? Снова угрозы твоей тётки? Ну уж нет. С меня хватит! Я степной царевич, а не шут гороховый! Или мы сейчас идём к великой Яххе и просим разрешить нам пожениться, или…- Или?- Или мы расстаёмся, Саяла. Решай.Сердце больно сжалось. Ну почему? Почему так? Саяла вдруг вспомнила все самые счастливые моменты их с Ярышем встреч. Первые слова, робкие улыбки, его осторожные прикосновения и нежные объятия украдкой. Навернулись слёзы и Саяла закрыла глаза. Разум кричал: беги к Ярышу, доверься ему! Сердце рвалось на части от предчувствия беды. Но было и второе я, которое шептало: а Кош предупреждал, что тебе постоянно придётся делать выбор. Ярыш не будет мягким и податливым, как тебе хочется! А как же Чаян? Ты объявишь степняка мужем, и Чаян подарит свою улыбку другой волшебнице!Это было невыносимо. Чтобы избавиться от наваждения, Саяла открыла глаза. И поняла, что опоздала. Ярыш уходил прочь вдоль берега Студёного озера.Нитка розового жемчуга, что когда-то подарил степняк, вдруг порвалась и жемчужины упали к ногам Саялы. Покатившись по обледенелому берегу Студёного озера, упали в ледяную воду. Саяла поняла, что это конец.

Глава 28

Как ни сладко жилось Лучезару в родительском доме, однако же надо бы и в холмы наведаться. Лишь отыграли свадьбу Светозара и Млавы, стал богатырь в дорогу собираться. Бойко, отец Лучезара, отозвал сына в сторонку:- Ты сынок вот что мне скажи. Выкуп-то за Малашу у тебя готов? Что Дрону дарить будешь?Лучезар лишь затылок почесал:- Да я еще и не думал про то. Как вернусь в Златоград так и выкуп приготовлю. В Златограде-то всякого товара хватает.Бойко словно догадывался о нерасторопности сына в таком непростом деле:- Златоград Златоградом, а я бы посоветовал тебе Дрону подарить сапоги нашего сапожника Ждана. Мастер что надо! Он по старинке сапоги-то шьёт, таких и в Златограде не сыщешь!Задумался Лучезар - а ведь и впрямь, дело отец толкует! Дрон не жалует заморские товары, ему старина-то ближе будет. А с меркой Малаша поможет. На том и порешили.А в это время жизнь в холмах текла тихо и размеренно. Слухи о ссоре Ярыша и Саялы расползлись мгновенно. Однако, подробностей никто не знал. Сама шатёрница не спешила делиться, а уязвленное самолюбие Рогода тоже было залогом того, что кузнец не расскажет, что его постигла очередная неудача. Спрашивать же что-либо у степняка было и вовсе бесполезно. Да и где бы еще его сыскать? Ярыш и раньше пропадал на охоте, а сейчас и вовсе не застанешь в шатре - всё бродит по Бескрайним Холмам.Если о разбитом сердце Лытко и его страданиях знали все обитатели холмов - сам торговец рассказывал о том каждому, кто заходил в его лавку. То о чувствах степняка и его терзаниях знал лишь он сам. Даже Юлай, верный друг и первый советчик, и тот не мог пробиться сквозь хмурое молчание Ярыша. А сам степняк не считал нужным говорить о чём-то, да и слов ему таких не найти чтобы выразить свои терзания.Одной из немногих, кого это известие оставило равнодушным, была Лайда. Внучка великой сочла, что это просто ссора влюблённых. Сейчас поругались, завтра помирились - обычное дело. Да и сама Саяла не выглядела такой уж несчастной - ну и что, что глаза красные от слёз. Так ведь каждый вечер приходит к костру и смеётся громче прежнего.Настал день отъезда. Немало было пролито слёз прощания. Единственной, кто не скрывал радости, была Чара. Девушке не терпелось покинуть село и очутиться в холмах, о которых так много рассказывал Лучезар.Светозар вернул брату серебряный рог и Лучезар, еще раз поцеловав на прощание всех родных, вывел Грома за ворота. До холмов добрались в полном молчании - каждый думал о своём. Лучезар предвкушал радостную встречу с дорогими его сердцу людьми. И с тоской думал о предстоящем разговоре с Хэйлой. О Хэйле думала и Малаша. Как ни храбрилась невеста богатыря, а всё же мысли о красавице волшебнице не давали ей покоя. А Чара была преисполнена надеждой, что холмы придутся ей по нраву.Когда крылатая тройка приземлилась прямо перед шатром великой Яххи, все жители холмов, что были поблизости, застыли от такой дерзости. И лишь увидев радостного Лучезара, который по-молодецки спрыгнул наземь, жители холмов снисходительно вздохнули. Чего с него взять - он же наполовину чужак.За суматохой и переполохом радостной встречи Лучезар не сразу заметил, что кого-то явно не хватает. И лишь усевшись в шатре великой Яххи в окружении своих родственников богатырь понял - нет Ярыша. Шёпотом спросил у сидевшего рядом Юлая:- Где Ярыш?Юлай вздохнул и также шёпотом ответил:- В холмах бродит. Сердечные раны зализывает.Лучезар удивлённо посмотрел на брата. Вот уж от кого он не ожидал любовных страданий, так это от верного друга. Кто же смог разбить сердце непробиваемому степняку? Юлай лишь небрежно махнул рукой - мол, и не спрашивай.- Было бы из-за кого. Я бы на эту шатёрницу и не посмотрел никогда. Вон и Лытко весь в сердечных страданиях. Смотри, Лучезар, с этими девицами держи ухо востро. У тебя невеста не капризная?
– тоном знатока поинтересовался Юлай.Лучезар лишь рассмеялся:- Нет, не капризная. А ты, брат, как я посмотрю, всё никак с невестой не определишься?- А чего торопиться? Чтобы потом как Ярыш и Лытко ходить по холмам и выть от тоски? Ищите дурака!Мийна с большим интересом рассматривала Малашу. Что такого в этой девице, что Лучезар не устоял? Если бы племянник выбрал кого-то из волшебниц - она бы приняла это с радостью. Но Лучезар выбрал девушку не из холмов и Мийна поняла, что её надежда на то, что он останется жить в холмах испарилась. Малаша, чувствуя на себе любопытные взгляды большинства присутствующих, сжалась в комок. Даже успокаивающее пожатие руки Лучезара не помогло. Девушка чувствовала, что она здесь чужая, ей не рады. Слёзы вот-вот хлынут из глаз. И в это время раздался спокойный, но твердый голос Лайды:- Малаша, пойдём я покажу тебя холмы. Лучезару нужно многое рассказать великой. И ты пойдем, - обратилась Лайда к Чаре.Малаша с радостью откликнулась на предложение молодой волшебницы. Эта светловолосая девушка хоть и была примерно её возраста, но вела себя как старшая. И в манере держаться, и во взгляде, и в уверенном голосе - везде проскальзывала привычка быть главной. И Малаша это почувствовала и приняла как должное. Чара же с интересом посмотрела на Лайду - у этой волшебницы характер непростой, вряд ли они подружатся.Лишь когда стемнело, Лучезар вместе с Юлаем покинул шатёр великой Яххи. Мийна же, видя, что Лучезар оглядывается и ищет взглядом своих спутниц, успокоила:- Твоя невеста и названная сестра останутся у меня в шатре. Лайда поможет им освоиться. Завтра увидитесь.Юлай был уверен, что эту ночь Лучезар проведёт в его шатре. Однако на подходе к половине молодых воинов свет костра осветил фигуру степняка, который возвращался из холмов. Он весь день был вдали от лагеря и понятия не имел о возвращении Лучезара. Поэтому когда кто-то схватил его за шиворот рубахи и крикнул в самое ухо:- Ярыш, ну где тебя носит?!
– первой реакцией степняка было дать затрещину наглецу и лишь потом посмотреть кто таков. Увидав радостное лицо друга степняк засомневался - не привиделось ли. Но тут Лучезар схватил степняка в охапку - такое точно не померещится. Юлай, наблюдая радостную встречу друзей, понял - ночевать Лучезар будет у Ярыша. Но о сне в эту ночь не могло быть и речи. Узнав о возвращении Лучезара, в шатёр Ярыша влетел радостный Лытко - как же без него? Всю ночь Лучезар рассказывал о своих злоключениях в горной стране. О коварных каченеях, о ненасытном Таргитае - словно всё заново переживал богатырь, раскрывая душу друзьям. Ярыш слушал внимательно, вздыхая каждый раз, когда речь заходила о стычках. Знать бы, что так обернется - он бы поехал с Лучезаром. Юлай слушал с завистью - вот это жизнь! Приключения, схватки! Вот что должно быть в жизни настоящего воина. А он тут овец пасёт… А Лытко слушал так, будто ему небылицы рассказывают. Подумаешь - каченеи, подумаешь - Таргитай! Всё это ерунда! Много ли ума надо, чтобы научиться мечом махать. А вот правильно торговое дело наладить - это не каждый сможет. Тут головой думать надо! Так что, его, Лытко, этими сказками не проведёшь. Он себе цену знает.Уже на следующий день после прибытия Лучезара, жизнь в холмах вошла в своё русло. Слоняться без дела никому и в голову не приходило. Девушки засели за рукоделие, мужчины разошлись на промысел. И только Чаре не сиделось на месте. Как можно сидеть в шатре и вышивать чего-то, когда вокруг столько интересного?Еще утром кареглазая красавица долго вертелась перед зеркалом - очень уж понравилось ей платье, что одолжила ей внучка великой. Такое приятное на ощупь, мягкое, теплое и почти невесомое! Не то, что тяжелый козий тулуп. И хоть платье было самое простое - серое, сотканное из серебристой пряжи - девушке оно показалось самым красивым нарядом.Чаре нравилось все - и разноцветные шатры, и постель, покрытая серебристым покрывалом из овечьей шерсти. А запах в шатрах её просто сводил с ума - пахло и терпкими травами, и теплым молоком и диким мёдом. Не то, что в деревенских избах - кислыми щами, да копченой рыбой.Только вот рукоделие её не привлекало - надоело еще в доме у Лады и Бойко просиживать у прялки. Поэтому Чара решила, что ничего худого она не сделает, если немного побродит по окрестностям. Выйдя из шатра и оглядевшись по сторонам, девушка направилась к загону для лошадей.В этот день погода для холмов была просто чудесная. Солнце слепило глаза, тёплый ветерок со стороны Лазурного моря приятно дул в лицо. А вокруг такая красотища - изумрудные верхушки холмов упирались в синее небо. А в ложбинках между холмами уже пестрели разноцветными головками полевые цветы.Чем ближе подходила Чара к загону для лошадей, тем больше мужских взглядов приковывала к себе. Вот уже и молодые конюхи бросали горящие взоры в сторону красивой незнакомки. А Чара будто и не замечала их - она любовалась красивыми животными, что находились в загоне. Как же ей хотелось научиться ездить верхом! В горной стране лошадей в домах не держали - для домашних работ вполне хватало и ослов. А тут в холмах их специально разводят. Среди остальных лошадей девушка заметила и Грома. Теперь понятно откуда у Лучезара такой жеребец - многие хотели купить Грома у хозяина.Почувствовав на себе чей-то взгляд, Чара обернулась. Мийна приветливо улыбнулась девушке и подошла к ней.- Нравятся лошади?- Да, они красивые…- Чара, почему ты одна, здесь? Почему не с остальными девицами?Чара замялась, но потом решила сказать, как есть:- Мне скучно сидеть за рукоделием. Захотелось посмотреть окрестности. И еще… я слышала, что вы обучаете воинскому ремеслу даже девушек? А можно мне посмотреть?Мийна с интересом посмотрела на Чару:- Разве женщины, живущие за холмами, учатся воинскому ремеслу?- В горной стране жизнь тяжёлая, особенно для молодых девушек. Вот и приходится порой браться за кинжал.- Ну, раз так, то поёдем со мной. Сегодня посмотришь, как и что. И если решишь учиться воинскому делу, то завтра и начнёшь.То, что Ярыш изменился, Лучезар заметил сразу. Что именно не так, парень вряд ли мог сказать. Но то, что степняк уже не тот - однозначно. Хмурый взгляд, резкость движений. Это было так не похоже на всегда уравновешенного и неторопливого степняка. Даже сейчас, когда рядом верный друг и никакая опасность не угрожает их жизни, не было безмятежности в глазах Ярыша. Если степняк стал таким из-за девицы, то сильно она его приложила. Но с вопросами Лучезар не лез. Он знал - если Ярыш захочет, сам расскажет. Если же молчит - лучше не приставать.Самому Лучезару тоже становилось не по себе при мысли, что сегодня, ну или завтра нужно встретиться с Хэйлой. Надо поговорить с волшебницей и не откладывать на потом.- Ярыш, ты знаешь, мне с Хэйлой нужно повидаться. Как она?Ярыш лишь пожал плечами:- Лучезар, я всё больше на охоте чем в лагере все эти дни был. Потому и не знаю ничего. Все новости у Лытко спрашивай. Хотя, нет. Про Хэйлу лучше с ним не толкуй - еще с кулаками на тебя набросится. Лучше у Юлая спроси.Юлай, выслушав Лучезара, поспешил его успокоить. Мол, давно уже Хэйла и не ждёт тебя, а гуляет вокруг Студёного озера с каменоломщиком Лудо. И говорить вам не о чем, так что радуйся жизни и не томись понапрасну. Вот только Лучезар считал, что как бы там ни было, а поговорить им надо.- Ну, тогда дождись вечера. Наверняка, Лудо сегодня примчится из своих каменоломен к Хэйле. Подождешь у Студеного озера - там её и встретишь.Лишь появились первые звёзды на темнеющем небосклоне, тут же и молодежь начала собираться у костра. Лучезар решил, что прежде нужно здесь подождать Хэйлу и не ошибся. Девушка явилась к костру в окружении подруг и уселась на своем месте так, чтобы видеть весь лагерь. Значит, ждёт кого-то.Лучезар помнил Хэйлу подавленной и грустной - такой она была в последнюю с ним встречу. А сейчас он не верил своим глазам - с волшебницей произошли разительные перемены. Даже тени грусти или печали не было на лице красавицы. Наоборот - Хэйла словно светилась изнутри. Девушка с нетерпением смотрела на темнеющий небосклон и всматривалась в сгущающиеся сумерки. Хоть Лучезар и не был большим знатоком женских нарядов, но и ему было понятно, что прежде чем покинуть свой шатёр Хэйла долго прихорашивалась и явно не просто так надела платье из овечьей шерсти, богато украшенное затейливой вышивкой. Голову девушки украшал витой обруч, украшенный жемчугом. А тёмные и шелковистые локоны волос красиво рассыпались по плечам и спине. Юлай не хитрил - Хэйла влюблена.Всё это время Лучезар наблюдал за девушкой из-за полога шатра степняка. Но время шло и Лучезар решился. С добродушной улыбкой он явился прямо к костру. Поприветствовав приятелей, с которыми когда-то вместе обучался у Мийны воинским примудростям, богатырь прямиком направился в сторону Хэйлы. Волшебница если и взволновалась, то и вида не подала. Так же безмятежно улыбаясь, Хэйла кивнула Лучезару. Парень немного растерялся - он не знал, что сказать. Все фразы, которые он готовил еще в родном селе, теперь не годились и были бы смешны. Но и молчать тоже нельзя:- Хэйла, мне нужно с тобой потолковать. С глазу на глаз.Лучезар чувствовал себя дураком. Слова какие-то нелепые и неловкие… Но Хэйла, к удивлению богатыря, словно ждала именно этих слов. Быстро поднялась и пошла в сторону ближайших шатров, по дороге бросив:- Только не долго.Лишь Лучезар нагнал волшебницу, как девушка резко остановилась и повернулась лицом к парню:- Лучезар, ты меня прости за всё. Я знаю, что ты много дней терзался своим обещанием данным мне. Не держи на меня зла.- Хэйла, я не держу на тебя зла. Это я хочу просить у тебя прощения - так всё получилось…Лучезар был сбит с толку. Это он виноват - он же слово не сдержал. Почему Хэйла просит прощения? Вот и пойми этих волшебниц. Хэйла улыбаясь, промолвила:- Ну раз мы друг друга простили, то и толковать больше не о чем. Так?- Так…Только теперь Лучезар заметил высокого и худощавого парня, который торопливо шагал в их сторону. Поравнявшись с Лучезаром, сразу двинулся на него:- Тебе чего от неё надо? Не подходи к ней больше! Иначе не поздоровится.Лучезар удивленно поднял брови и примиряющим тоном пояснил:- Да мы только поговорили. А ты, наверное, каменоломщик, Лудо, кажется?- Ну, каменоломщик, и что с того?Лучезар усмехнулся - теперь за Хэйлу можно не переживать - она в надёжных руках. Ишь, какой храбрец!Малаша не понимала, зачем Лучезар повёл её к этому Студеному озеру. Ну и что с того, что здесь принято гулять парами по берегу? Оно холодное, от него морозом тянет. Куда лучше посидеть в теплом шатре. Странные тут у них порядки.- Лучезар, ты поговорил уже с этой, как её… Хэйлой?- Поговорил.- И что она?- Да всё в порядке, Малаша, не переживай. Она влюблена в одного каменоломщика. А он в неё. Чуть с кулаками на меня не бросился - думал, я её обижу.- Ну, тогда надо возвращаться в Златоград. Батюшка, наверное, уж и не знает что думать. Весь извёлся…- Малаша, обожди немного. Нельзя мне вот так сразу уехать. Я может сюда больше и не вернусь… Всё же мои родные здесь.Малаша тихонько вздохнула. Она, конечно, всё понимает. Тяжело должно быть вот так рваться в разные стороны. Она потерпит, ради Лучезара.

Глава 29

Мийна была довольна своей новой ученицей. Уж какая смышленая эта Чара! И ловкости и смелости ей не занимать. Из неё хороший бы воин получился, задержись девушка в холмах подольше. Только горячая уж больно - кидается очертя голову на соперника, голову под клинок чуть ли не суёт!А Чара обо всём на свете забывала на уроках Мийны. Даже насмешливые взгляды молоденьких волшебниц, которые тоже осваивали воинское ремесло, Чару не беспокоили. А когда одна из самых острых на язык юных прелестниц решила сделать предметом своих шуток черноволосую красавицу горянку, то получила такую отповедь от Чары, что все поняли - эта девушка себя в обиду не даст!Единственно, что пока не получалось у новой ученицы Мийны - это верховая езда. Но видя упорство и упрямство Чары, нетрудно догадаться, что не мытьём так катаньем девушка эту премудрость осилит.В холмах молодежь быстро приняла горянку в свой круг. И в этом была во многом заслуга самой Чары. Девушка не сторонилась шумных компаний, как Малаша. Не сидела скромненько и тихонько, боясь лишний раз слово сказать. На добрые шутки не обижалась, да и сама пошутить любила. Лучезар только диву давался - надо же, как оживилась и повеселела названная сестрица в холмах! Того и гляди, скоро отбою от женихов не будет.Юлаю, как ни странно, тоже понравилась Чара. Почему-то эта девушка напоминала ему сестру Лайду - такая же смелая и открытая. Упрямая и решительная. Пару раз Юлай проходил мимо занимающихся девушек - воинов и каждый раз останавливался полюбоваться грацией горянки. Стоило кинжалу оказаться в руках Чары, как девушка тут же преображалась. Что-то кошачье появлялось и в походке и в движениях девушки. И между тем кажущаяся грациозность и мягкость не скрывали силу и напор. Но что больше всего нравилось Юлаю в Чаре - это её простота в общении и полное отсутствие заносчивости, что так частенько встречалось у красивых волшебниц. С каждым днём мысли молодого пастуха всё чаще устремлялись к черноволосой горянке. Юлай лишился невозмутимости и спокойствия. Ночами ему снились такие сладкие сны, что парень просыпался от собственных вздохов. При мысли о том, чтобы подойти к Чаре и заговорить с ней, Юлая бросало в жар и сердце стучало, как молот кузнеца. Всё это показалось таким странным Юлаю, что бедный парень решил, что просто захворал. Он бы и к Зарине отправился за целебным снадобьем, да вовремя сообразил, что за хворь он подцепил. И вряд ли Зарина тут сможет помочь.Между тем Чара чётко решила - она остаётся в холмах. И в один из дней, только Мийна взмахнула рукой, показывая, что на сегодня занятия окончены, Чара тут же встала у предводительницы на пути.- Предводительница Мийна, я хочу остаться в холмах и жить вместе с твоим народом, - прямо и без обиняков заявила горянка. Мийна, казалось, нисколько не удивилась. Напротив, женщина так радостно улыбнулась Чаре, будто только и ждала этих слов.- Тебе нужно испросить разрешение у великой Яххи. Только она может даровать такую милость. Если не боишься, то ступай за мной - я отведу тебя в шатёр великой.Повторять дважды не пришлось - Чара тут же последовала за Мийной.В шатре великой кроме самой хозяйки сидела и Лайда. Чара, следуя наставлениям Мийны, лишь вошла в шатёр, тут же бухнулась на колени и низко склонила голову.Седовласая волшебница с интересом посмотрела на горянку, и вопросительно глянула на дочь. Но Мийна лишь улыбнулась, мол, Чара сама всё скажет.- Чара, поднимись и сядь ко мне поближе. Негоже названной сестре Лучезара сидеть у самого порога.Чара послушно выполнила указание великой. И только потом осмелилась посмотреть прямо в глаза великой Яххе и заговорить:- Великая Яхха, позволь мне остаться жить в холмах вместе с твоим народом! Я покинула родную страну в поисках лучшей доли. Тут в холмах мне всё по нраву, ко всему душа тянется.Яхха молча коснулась пальцами подбородка девушки, чуть приподняв голову горянки. Пронзительный взгляд великой было непросто вынести. Но и Чаре нечего было скрывать или стыдиться. Долго седовласая волшебница смотрела в карие глаза горянки. В шатре повисло молчание. Наконец левая бровь великой будто немного удивленно приподнялась и великая отвела взгляд.- Хорошо, Чара. Оставайся. Лайда, теперь Чара будет жить с тобой в одном шатре не как гостья, а как названная сестра Лучезара. Ступайте обе.Когда полог опустился за Чарой и Лайдой, Мийна нетерпеливо спросила:- Матушка, что ты увидела в глазах Чары?Великая Яхха медленно подняла голову и пристально глядя на дочь, ответила:- Она будет следующей предводительницей воинов.Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Вот и Лучезару пришлось, наконец, уступить просьбам Малаши и начать собираться в путь. Да и Лытко всё посматривал в сторону Златограда и многозначительно вздыхал. Но разве мог Лучезар уехать и оставить лучшего друга, верного степняка в таком состоянии?- Вот что, Ярыш. Я тут подумал… Ну чего тебе сейчас киснуть в холмах? Поехали с нами в Златоград! Посидим как в старые добрые времена с Дитятой да царём Есиславом за столом, опустошим царские погреба! Авось и полегчает? Соглашайся, степняк!Ярыш недолго думал - прав дружище Лучезар. Да и Лытко он должен сопроводить - это теперь вроде как его обязанность. А уж сколько он на этот раз пробудет в Златограде - того и ветер не знает.Прощание было недолгим - чего зря сердце рвать. Авось не последний раз видятся. Малаша, сидя в шатре великой, замирала от страха - так она боялась седой волшебницы. А Яхха вдруг, достав из укромного места кожаный мешочек, протянула его невесте внука. Малаша дрожащими руками приняла подарок и, путаясь в тесемках, наконец, развязала его. В мешочке лежали два браслета - серебряные витые, украшенные мелкими самоцветами. Браслеты были очень красивыми и Малаша не удержалась - тут же примерила. А потом как учили с детства - встала и поклонилась в пояс со словами благодарности.- Это мой подарок тебе на свадьбу, Малаша. Носить их не бойся - они самые обыкновенные, волшебства в них нет. А вот это тебе, Лучезар.Лучезар принял от Яххи кожаный мешочек побольше размером. Этот мешок был доверху наполнен самоцветными камнями.- Пригодится, Лучезар. Поверь уж своей старшей мамке.Первым, в широко распахнутые ворота, ведущие на просторный двор Микулы, въехал Лытко. Горделиво поднятая голова, лёгкая улыбка на устах, да снисходительный взгляд - судя по всему, молодой приказчик ожидал царских почестей. Вслед за Лытко и обозом с товаром во дворе появились и Лучезар с Малашей. Девица тут же соскочила с Грома и кинулась к отцу, который, как и хозяин дома, встречал долгожданных гостей. Последним во двор заехал Ярыш.Лучезар, памятуя все наставления матушки с батюшкой, резво соскочил с Грома и подошёл к Дрону. Бухнулся на колени, положив к ногам старика свёрток с выкупом за Малашу. Дрон аж крякнул от удовольствия. А Микула одобрительно пробурчал:- Молодец Лучезар. Чтит старые обычаи…Началась обычная суматоха, сопровождающая сватовство. Накрывали стол в доме Микулы, усаживали на видное место жениха да невесту. За весёлыми хлопотами никто и не заметил, как хмурился Лытко от досады - всё внимание досталось не ему!Лишь к вечеру Лучезару и Ярышу удалось добраться до дворца и обнять царя Есислава. А через некоторое время в царской гриднице царь Есислав в окружении Ярыша, Лучезара и Дитяты распивал брагу да заморское вино. Обняв за могучие шеи своих вернувшихся друзей, молодой царь пьяным голосом жаловался на свою жизнь:- Царица на сносях. У неё на дню настроение раз десять меняется! И ем я не так, и говорю не то, и пахнет от меня не тем! Не жизнь, а сплошная мука…Дитята добродушно посмеиваясь, подбадривал своего государя:- Ну, уж не так всё и плохо, царь Есислав! Скоро царица Грёза родит тебе наследника - и все мучения вмиг позабудутся! И не пугай раньше времени Лучезара - у него еще всё впереди.Есислав расплылся в пьяной улыбке и, погрозив пальцем Лучезару, уткнулся лицом в стол. Ну, разве мог щупленький да худой Есислав пить хмельное вино наравне со своими друзьями богатырями? Вот и развезло. Лучезар вздохнул и поднялся из-за стола. Легко подняв Есислава и перекинув его через плечо, пошёл к выходу:- Отнесу нашего царя в его палаты - отдам на руки дядькам. А то как бы нам от царицы не влетело. Она нам за Есислава голову оторвёт…Всё это время молчавший Ярыш согласно кивнул:- И нам пора.Но Дитята придержал друга за рукав:- Не спеши, степняк! Ты мне лучше скажи, что с тобой такое сотворили волшебницы, что ты на себя не похож?Степняк лишь ухмыльнулся.- Ладно, можешь не говорить, я и так всё вижу,- вынес вердикт Дитята. Затем, обняв друга, зашептал ему на ухо:- Пойдём со мной, Ярыш, в одно интересное местечко! Там знают как тебе помочь. Поверь мне, только так и можно вылечить твою хворобу!Ярыш с подозрением посмотрел на Дитяту. Насколько он знал приятеля - тот после трагической смерти возлюбленной стал вдруг излишне любвеобильным. Но и Дитята был упрям как никогда. И степняк, лишь бы отвязаться, согласился пойти вместе с другом.Постоялый двор, куда Дитята привёл степняка, был из разряда подозрительных мест, где не стоило появляться добропорядочным людям. Завсегдатаи двора, сильно смахивающие на вчерашних разбойников, распивали кислую брагу. Как только в дверях появились богатыри, шум тут же стих. Недобрая тишина резала слух. Однако хозяин постоялого двора был на чеку. С подхалимской улыбочкой он подскочил к Дитяте, видимо молодец частенько тут бывал - и заговорил скороговоркой, пытаясь усадить гостей за свободный стол:- Ой, какие гости дорогие! Чего изволите, молодцы? Может щей горячих, или зайчатины тушённой? Браги не желаете ли испить?- Свою кислятину пей сам. Ты мне вот что, Весяк, скажи.Тут Дитята нагнулся к уху хозяина и что-то ему зашептал. Весяк, понятливо закивал.- Как же, как же! Для таких богатырей всё, что пожелаете!Вслед за Дитятой Ярыш поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж. Степняка разморило в тепле, а выпитая брага, наконец, разлилась по могучему телу приятной слабостью. Не хотелось никуда идти - лечь бы и провалиться в крепкий сон. Однако тут мечты степняка прервались - приятель втолкнул его в раскрытую дверь одной из комнат.В жарко натопленной комнате было темно. Лишь одинокая свеча, стоявшая на грубо сколоченном столе, освещала убогую обстановку. Тут же, возле стола на широкой лавке сидела девица. Из одежды на ней была лишь нижняя рубаха. Тонкая ткань не скрывала, а подчёркивала все округлости. Степняк замер на пороге, а девица томно поднялась и подошла к богатырю.Насколько позволял свет свечи рассмотреть - девица оказалась довольно симпатичной. Русые волосы пышной копной спадали на спину. Высокая грудь, крутые бёдра - всё это степняк заметил с первого взгляда. А когда красавица подошла к Ярышу и прижалась к нему - у степняка закружилась голова от сладкого запаха девичьего тела. Сжав девицу в объятьях, Ярыш впился жадным поцелуем в пухлые губы прелестницы.