Лучший ингредиент любого зелья - это огневиски
Шрифт:
— Мне пора, обещала маме быть раньше. Завтра буду в 18.50! — Герми хотела аппарировать, но вдруг подошла к нему и чмокнула в щеку на прощание. А после — поспешно исчезла.
Скабиор удивленно потрогал своё лицо. Что случилось с девчонкой? Это было слишком… мило, слишком по-детски, он так в последний раз целовался еще в школе. И все-таки ее мимолетный поцелуй будто впитался в его кожу.
* * *
Весь рабочий день Гермиона жутко нервничала. Она даже выпила склянку Укрепляющего зелья, что ей всучил МакНейр, и почувствовала себя немного лучше, но все равно до 18.00 часов сидела, будто на иголках. Потом она отправилась домой, где помогла
Наконец, стол был накрыт. Они вместе с мамой пожарили стейки, сняв один несколько раньше других, сейчас они «отдыхали» в духовке.
Гермиона решила сменить министерскую форму на что-то более соответствующее случаю. Она, помнится, как-то купила совершенно потрясающее гранатовое платье-футляр, но случай его выгулять так и не представился. Сегодня, пожалуй, она это исправит.
Платье село отменно, оно не было вызывающим, но фигуру все же выгодно подчеркивало. И этот цвет, густой гранат оттенял ее карие глаза и белую кожу. Свидание с егерем при родителях. Ведьма истерично хихикнула и бросила взгляд на прикроватные часы. Пора! Она аппарировала в его дом, с замирающим сердцем.
Случалось ли что-то страшнее в его жизни, чем то, что предстояло этим вечером? Он был укушен дядей-оборотнем, уклонялся от Авад, бросаемых его же матерью, много раз при стычках оказывался при смерти или сильно раненным. Он падал с огромной высоты вместе с обломками взорванного моста. Он провел долгую ужасную ночь в ошметках тел бывших друзей, вдыхая вонь горящей плоти и чувствуя, как осколки ребер протыкают его кожу. И вот.
Сегодня ему нужно было сходить на ужин к магглам-родителям грязнокровки, которую он самолично водил на убой. Скабиор мужался, накручивал себя, но не мог избавиться от отвратительной дрожи в ногах. Нафигачиться скотчем тоже не вариант, потому что ему не хотелось подставлять Пенелопу.
Он всю ночь читал эту чертову книжку «Как понравится ее родителям», которую краснея от стыда — хотя думал, что уже на него не способен — купил у магглов. Там был написан всякий бред, типа просто будь собой, улыбайся и жми руку отцу Гермионы и крепко, чтобы он не подумал о тебе, как о тряпке. Но если он будет собой — разве это не самый провальный сценарий, что только можно себе представить?
Егерь тяжко вздохнул. Он примерял уже третью рубашку подряд и пытался понять, как ему нужно выглядеть. Ладно, че он, как трепетная мазель. Сунул, высунул — делов-то. Ну, сходит он в гости. Ага, сходит в гости к родителям девчонки! К магглам-родителям! Типа как кто? Ее парень?! Он?! Скабиор нервным жестом пригладил волосы, глядя на себя в зеркало. Черная рубашка, черные брюки. Вроде, выглядит ничего. А, может, слишком мрачно? Подумают еще, что он из этих, которых полно в Амстере. Надо попробовать белую. Мужчина поспешно разделся.
Ему уже почти тридцатка, а он ни разу не участвовал в чем-то настолько обычном, нормальном — типа как познакомиться с родителями девушки. Нет, у него были женщины, и много. И даже то, что называлось отношениями, пожалуй, было тоже. Но с волчицами из Стаи! У которых не было родителей в чистеньком маггловском домике!
МакНейр надел белую рубашку, кожаный жилет и темные брюки. Рокерские свои ботинки он трансфигурировал в обычные, по строже. Главное, поддерживать трансфигурацию и не облажаться! Пот выступил
Наконец-то, он немного определился с образом. Что там еще…Глаза. Он наложил заклинание, маскирующее татуировки на веках. Глаза без вечных темных теней выглядели непривычно, он уже не помнил себя таким. Теперь волосы. Он прочесал свои длинные космы, соорудив подобие аккуратной косы. В Амстере он видел, как магглы, даже мужики носят на головах всякие цветные косы, вдруг это модно и здесь тоже. Он подумал и выпустил свою любимую бордовую прядь, завиваться вокруг лица. Просто будь собой! Скабиор мрачно ощерился в зеркало. Это запросто!
Ну ок, там будет ее мать! За женщин он не переживал никогда, потому что нравился всем — почти без исключения. Разве что той вредной сучке со Слизерина на пятом курсе — нет. Но с тех пор — ни единого промаха. А вот отец. Своего он уже плохо помнил, а те мужчины, с которыми прошла его сознательная жизнь, явно не годились для примера подражания. Егерь опять нахмурился на отражение в зеркале. Мужчина там выглядел слишком уж прилизанным. Егерь с бешенством распустил косу и стал снова расчесывать волосы.
За чем его и застала Геримона, вошедшая в дом без стука.
— Привет! Готов? — спросила она, становясь с ним рядом и оглядывая Скабиора с ног до головы. Выглядел он вполне прилично. Она заметила и отсутствие смоки айс и рокерских сапог. Только с волосами надо что-то сделать. То, как он остервенело их драл щеткой, совершенно не обратив внимания на ее приход, никуда не годилось.
— Позволь? — она протянула руку. Егерь сдался, позволив ей забрать у него щетку, а потом вытаращился на ее платье, отразившееся в зеркале. Оно очень шло Гермионе, соблазнительно обтягивая нужные места, настолько шло, что Скабиор забыл про свои волосы и полез лапать ведьму. Все его нервы испарились, как только он провел руками по по контурам тела девушки. На ощупь ткань была приятной, но ему больше нравилось то, что скрыто под ней.
Смущенная его реакцией, ведьма замерла, наслаждаясь настойчивым скольжением его рук по своему телу. Теперь она свободная женщина и могла себе позволить это. Кое-как она все еще пыталась расчесать его, пока мужчина отвлекся.
Вдруг егерь накрыл ее губы своими и с жаром начал целовать, властно вторгаясь языком между ее накрашенными губами, наверняка, безбожно размазав помаду. Герми поддалась моменту и опустила руку с щеткой, привлекая его к себе, чтобы ответить на поцелуй.
У них было примерно 2 или 3 минуты, перед тем, как мама начнет злиться, их можно вполне провести с пользой. Скабиор уже вовсю лапал ее грудь сквозь ткань, усиливая натиск, и она немного запаниковала, что они могут опоздать. Хотя ощущения были более чем приятными, особенно выделяясь на фоне прежних тем, что теперь ее не убивало чувство вины перед Роном. Она отдалась влечению вспыхнувшему внутри.
Щетка упала на пол.
— Нам пора, — еле Гермиона смогла оторваться от него. Она поспешно увеличила расстояние между ними и подошла к зеркалу. Ну, конечно. Темная гранатовая же помада была размазана по ее лицу. Ведьма применила Очищающее на себе, а затем повернулась к мужчине. Его рот тоже красноречиво свидетельствовал о том, чем они занимались.
Она наложила чары и на него, а потом решительно подошла и взяла за предплечья. Больше он не сможет откладывать!
Глава 15, в которой скотч и стейк