Лягушка-путешественница. Часть 2
Шрифт:
– Бога?
– на всякий случай переспросила девушка.
– Владыки морей, пеннобородого повелителя волн, - торжественно, даже с каким-то придыханием произнёс Картен. - Когда-то он встретил первых поселенцев на берегу, и подарив золотую чашу, повелел основать Канакерн именно в этом месте.
– А сыновья метеков тоже могут прикоснуться к ней, если пройдут эфебию?
– заинтересовалась Ника, вспомнив свою неудачную попытку пройти посвящение и стать охотников племени Детей Рыси.
– Нет, - покачал головой собеседник.
– Эта привилегия граждан. Метек
– И тогда он становится гражданином?
– продолжала расспрашивать настырная пассажирка.
– Нет, - рассмеялся капитан.
– Это величайшая честь. За всю историю города было только несколько подобных случаев.
"Везде одно и то же, - мысленно хмыкнула путешественница.
– Люди всегда ревностно оберегают полученные с рождения привилегии от любых конкурентов".
Вечером она вновь вернулась к этому разговору.
– Насколько велик ваш город, господин Картен? Сколько в нём жителей?
– Много, госпожа Юлиса, - сытно рыгнув, купец какое-то время деловито выковыривал ногтем застрявшее в зубах мясо.
– Почти две тысячи граждан.
– Сколько?
– едва не прыснув от смеха, уточнила Ника.
– Две тысячи, - с апломбом заявил мореход, но тут же слегка стушевался.
– Конечно, это не Обия или Радл. Но для Западного побережья это не мало.
– В это число входят только мужчины?
– решила окончательно прояснить ситуацию девушка.
– И только члены "хоры"?
– Разумеется, - важно кивнул рассказчик.
– А сколько женщин, детей и не граждан?
– Кто же будет считать женщин, а тем более детей?
– рассмеялся Картен.
– Число метеков точно знает разве что консул Вокр Рукис. Он занимается учётом податей.
– Каждый член совета отвечает за какое-то конкретное дело?
– Вы правильно всё понимаете, госпожа Юлиса, - похвалил её собеседник.
– Первый консул Мниус Валер Септум надзирает за храмами и богослужениями. Это очень почётно и не слишком хлопотно. Мой друг Тренц Фарк следит за городским хозяйством. Колодцы, канализация, чистота улиц и общественных зданий. Вот у него полно хлопот. Так же как у Хромого Ниркина, распорядителя порта...
– А вы, господин Картен? - удивлённо поинтересовалась девушка. Все перечисленные купцом занятия требовали постоянного внимания, а значит, присутствия в городе. За что же он отвечает, если имеет возможность по полгода болтаться в море?
– На мне попечение над городским театром, - с напускной скромностью ответил капитан.
– В Канакерне есть театр?
– вскинула брови Ника.
– Да, госпожа Юлиса, - гордо подтвердил собеседник.
– Самый большой на Западном побережье. На полтысячи зрителей. Его начали строить давно, потом забросили. И только мой отец закончил, выложив сидения и площадку плитами из сурикского мрамора. А после смерти передал в дар городу.
– Пятьсот мест - это много, - уважительно протянула слушательница, на миг представив себе огромное здание, но тут же вспомнила, что все представления в этом мире проходят под открытым
– Но, господин Картен, - она усмехнулась.
– Где вы, а где театр?
– В моё отсутствие за ним приглядывает мой племянник Приск Грок. Он договаривается с актёрами, проводит мелкий ремонт...
Рассказчик сделал неопределённое движение рукой.
– В общем, делает всё, что нужно.
– Должно быть хлопотное занятие, - покачала головой девушка.
– За это он проживает с семьёй в моей усадьбе, - нахмурился капитан, видимо, уловив упрёк в словах собеседницы.
– И получает часть платы за представления.
– В вашем городе есть свои актёры?
– поспешила сменить тему пассажирка.
– Да. Но они дают представления только зимой. В то время, когда бушуют шторма в море, решаются выходить только самые отчаянные рыбаки. А рачительные хозяева прячут корабли в сараях на берегу.
Чувствуя, что у неё есть ещё масса вопросов, Ника собиралась задать их на следующий день. Но погода внесла существенные коррективы в грандиозные планы девушки. С раннего утра зарядил нудный противный дождь, загнавший под крышу весь экипаж за исключением рабов и вахтенных. Пассажирка, не желая тесниться в каютке с капитаном, расположилась в трюме, где прятались ганты и трое храбрых матросов. Заняв противоположный от неё угол, они тут же принялись травить байки, вешая лапшу на уши Орри и Рейко. Женщины либо спали, либо слушали ужасно правдивые рассказы суровых морских волков.
Ника тоже не стала терять времени зря, забросав Риату разнообразными вопросами о её жизни в семье Тура Мария Друна. Вдруг край плаща, отгораживавшего её закуток, отогнулся.
– Впустите, госпожа Юлиса?
– улыбаясь, спросила Паули на ломаном радланском.
– Заходи, - вернула улыбку девушка, помня, что совсем недавно убила её соотечественницу и даже подругу.
– Вернее - заползай. Тут во весь рост не выпрямишься.
– Зато сухо и не дует, - сказала гантка.
Дождавшись, пока она усядется и расправит платье, Ника вежливо поинтересовалась:
– Что нужно, Паули?
– Служить вам хочу, госпожа, - огорошила её женщина, тут же добавив.
– Только не в рабах.
Девушка растерянно захлопала глазами. Предложение прозвучало так неожиданно, что где-то в глубине души тревожно звякнул колокольчик: "Уж не хочет ли она отомстить за Улсину? Втерётся в доверие, а потом прикончит".
Но жизнь у дикарей научила Нику хорошо скрывать свой страх. Мило улыбнувшись, она проговорила:
– Но путь мой далёк. Канакерн - лишь краткая остановка на нём.
– Так что?
– пожала плечами гантка.
– Возвращаться мне всё равно некуда и незачем.
Задумавшись, пассажирка краем глаза уловила ревнивый взгляд Риаты. Похоже, та уже видела себя единственной наперсницей и советницей хозяйки, что Нике совсем не понравилось. Тем не менее она со вздохом развела руками.
– Сейчас у меня слишком мало денег, чтобы тебе платить.
– За еду служить согласна, госпожа, - не задумываясь, ответила Паули.
– Когда деньги будут - заплатите.