Лю Яо: Возрождение клана Фуяо

Priest P?

Янь Чжэнмин пристально посмотрел на бледное лицо юноши, все еще пытавшегося казаться серьезным. Однако едва только его рациональная сторона взяла верх, как его внутренний демон, что прежде дремал в глубине душе, пришел в ярость, и юноша окончательно рассердился.

Одарив Чэн Цяня предупреждающим взглядом, в котором явно читалось: «ты своего еще дождешься», Янь Чжэнмин повернулся и постучал по земле кончиком своего нового меча.

— Если он кому-то должен, я заплачу за него. Если он убил члена чьего-либо клана, я компенсирую это своей жизнью. Если вы здесь,

чтобы потребовать от него что-то, сперва вы должны говорить со мной.

Пускай Янь Чжэнмин и был на редкость талантливым заклинателем меча, его высокомерные слова ошеломили всех присутствующих.

Долгое время спустя Чжуан Наньси, наконец, взял себя в руки и нарушил молчание.

— Этот… этот старший…

Янь Чжэнмин произнес:

— Моя фамилия Янь. Я — сорок восьмой глава клана Фуяо.

Чэн Цянь не ожидал, что он так прямо расскажет все этим людям и испуганно вскрикнул.

— Старший брат!

Но Янь Чжэнмин лишь отмахнулся от него. Рано или поздно этот день бы настал. Мог ли клан Фуяо прятаться вечно?

Стоило ему произнести эти слова, и большинство заклинателей пришло в смятение. Но Бянь Сюй, Ян Дэчэн и неизвестный старейшина горы Белого тигра были удивлены.

— Значит, твой учитель… — произнес старейшина горы Белого тигра.

— Мой учитель Хань Мучунь и мой старший наставник Тун Жу... кажется, они уже встречались с Четырьмя Святыми. — Янь Чжэнмин сделал паузу, а затем продолжил. — Наши старшие больше не принадлежат этому миру, потому теперь клан находится в моих слабых руках. Я лишь ни на что не годный человек, который так ничего и не достиг, несмотря на более чем сто лет самосовершенствования. Так что мне слишком неловко говорить о родном клане.

Во время разговора Янь Чжэнмин слегка постукивал пальцами по ножнам своего меча, от чего по залу разносился мягкий звон. На его лице отражалась самоирония. Дело в том, что, даже издеваясь над собой, он все также никого не уважал.

— Но каким бы трусом я ни был, я не могу просто стоять в стороне и смотреть, как издеваются над моим младшим братом. У меня не было другого выбора, кроме как прийти сюда и посмотреть, какой урок вы сможете преподать мне.

— Если мне не изменяет память, некогда клан Фуяо утверждал, что вы уничтожаете всех демонов, с которыми сталкиваетесь? Так почему бы тебе сперва не казнить одного из вас? — холодно сказал Ян Дэчэн.

Услышав это, Янь Чжэнмин вскинул брови.

— О?

Он родился богатым господином с прекрасным персиковым взглядом. Еще до того, как он заговорил, его глаза уже сверкали, как у легкомысленного повесы. Однако в данный момент это были глаза мечника, достигшего стадии «формирования клинка», который мог бы с легкостью превратить перо в оружие и заморозить воду. Это совершенно не подходило ему, но в то же время казалось абсолютно естественным.

Ученик зала Черной черепахи, предложивший вскрыть голову Чэн Цяня, стоял рядом с Ян Дэчэном. Он вышел вперед и пересказал все в подробностях.

Пока Янь Чжэнмин слушал этот рассказ, его лицо не выражало никаких эмоций. Затем он посмотрел на кончик

своего меча и вдруг рассмеялся.

— Понятно. Оказывается, передо мной сам старейшина Ян. Молодой господин вашего клана был одержим внутренним демоном. Его тело было убито мной. Мой младший брат тут ни при чем. Если вы считаете, что я проявил недостаточно уважения, я могу пойти и поклониться его одежде³. Что же касается…

³ ??? (yiguanzhong) – могила с погребённой одеждой усопшего (без его тела).

Но не успев даже договорить, он тут же приблизился к Ян Дэчэну. Меч, созданный из его изначального духа, соединился с мечом в его руке, и, не обращая никакого внимания на окрики за спиной, юноша безмолвно бросился на Ян Дэчэна, вложив в удар силу, подобную горе Тайшань.

Прежде, чем войти в зал, Янь Чжэнмин уже успел наслушаться требований этого чудака. Теперь же, узнав всю историю до конца, он понял, что лента Чэн Цяня порвалась именно из-за него. Весь сдерживаемый гнев немедленно вырвался наружу.

Если бы он из прихоти не отдал Чэн Цяню амулет, если бы заклинатели с горы Белого тигра вовремя не вмешались, был бы Чэн Цянь сейчас жив?

Все его сожаления о том, что сто лет назад он так и не смог отомстить Чжоу Ханьчжэну, и множество новых и старых обид слились воедино. Даже появись сейчас перед ним сам Небесный Император, он не смог бы помешать ему разорвать этого человека на куски.

Меч в руке Янь Чжэнмина, казалось, нес в себе всю силу своего владельца. По Платформе прокатился оглушительный рокот, и даже верховный старейшина зала Черной черепахи, Ян Дэчэн, не смог совладать с этой свирепой атакой. Он с трудом отступил назад. Даже Бянь Сюй, один из Четырех Святых, поспешно отшатнулся в сторону, силясь избежать ранения.

Этот удар мог бы потрясти весь мир.

Чэн Цянь нахмурился. Он ничего не мог с собой поделать, он шагнул было вперед, но драконьи замки не желали отпускать его.

Юноша слишком хорошо знал, кем были все присутствовавшие здесь люди. Даже если бы Янь Чжэнмин принял лекарство, тонизирующее изначальный дух, ему неоткуда было взять такую силу. За эти последние дни, что же такого сделал его, кажущийся беззаботным, старший брат, что нес в своем сердце больше, чем кто-либо другой?

Его внезапное нападение повергло всех присутствующих в шок. Все вокруг, за исключение платформы, окруженной драконьими замками, было разрушено. Бесчисленные защитные барьеры пали, словно рассыпающиеся в ладонях комья грязи.

Когда великие заклинатели прошлого создавали Платформу Бессмертных, они, вероятно, не ожидали, что найдется кто-то настолько самонадеянный.

Старейшина горы Белого тигра торопливо сказал:

— Сынок, ты не можешь…

Ян Дэчэн больше не мог уклоняться. Закричав, он вскинул руку и начертил в воздухе заклинание. За его спиной возникли восемнадцать призраков, каждый из которых нес в руке оружие. Все эти призраки были чрезвычайно сильными и гибкими, они тут же окружили Янь Чжэнмина.