Лю Яо: Возрождение клана Фуяо

Priest P?

— Я не сильнее его, я не могу сказать наверняка. Я могу лишь предположить... Вероятно, он поднялся, по крайней мере, еще на один уровень, — сказал Чэн Цянь.

— Верно. Это все равно, что занять денег под очень высокий процент. В его случае он взял взаймы, не в силах вернуть долг. На уровне «Божественного Царства» каждый шаг огромен, потому и ответная реакция за это может оказаться смертельной, — отозвался Тан Чжэнь.

Чэн Цянь сразу же понял, к чему тот клонит.

— Значит, пока его уровень будет соответствовать тому, что он позаимствовал, ответная реакция будет для него менее болезненной? Я могу отдать ему всю свою духовную энергию.

Мне всего лишь придется заново совершенствоваться еще сто лет. Через некоторое время человек привыкает к Небесным Бедствиям.

Услышав это, Тан Чжэнь был ошеломлен. Не удержавшись, он рассмеялся и сказал:

— О чем ты только думаешь? Что духовная энергия подобна миске риса, которую ты можете отдать по прихоти? Ты не заклинатель меча, и даже если бы ты им был, духовная энергия двух разных людей может быть несовместима друг с другом.

В этот момент Тан Чжэнь вздохнул.

— Чтобы пережить это бедствие, ему нужно найти «ножны» прежде, чем его тело окончательно разрушится. Но ты должен понимать, что на пути заклинателя огромный труд порой равен малым достижениям. Даже тем, кто идет по короткому, Темному Пути, требуется не менее ста дней. Для него, как для заклинателя меча, каждый пройденный шаг требует огромных усилий. Ничто извне не способно помочь ему в этом деле. Нам остается только довольствоваться малым. Даже если ты и хочешь что-то сделать, ты попросту не сможешь.

Взгляд Чэн Цяня на мгновение потускнел.

*Название главы ??????? (shang qiong bi luo xia huang quan) – где «лазурные дали» олицетворяют собой небесный дворец, обитель бессмертных, а «Желтые ключи» – Желтый источник, т.е. загробный мир. Представляют два конца жизненного пути. Фраза взята из поэмы «Вечная печаль» Бо Цзюйи, поэта эпохи Тан, где описана любовь танского государя Сюань-цзуна к красавице Ян-гуйфэй и трагический конец этой любви во время мятежа Ань Лушаня. (п/п: Настоятельно рекомендуем почитать поэму, очень красивое произведение)

Фраза взята из перевода Л. Эйдлина

Я и вправду могу умереть

У подножия горы Шичжоу, когда его духовная энергия впервые дала о себе знать, Янь Чжэнмину действительно расхотелось жить.

Если боль была слишком сильна, человек мог хотя бы упасть в обморок. И пускай Янь Чжэнмину посчастливилось потерять сознание, его изначальный дух все время бодрствовал. Будучи запертым в разрушающемся внутреннем дворце вместе с жестокой аурой меча, он не мог ни сопротивляться ей, ни убежать. Мало того, что духовная энергия юноши была в полном беспорядке, в его разуме, к тому же, образовалась брешь, вызванная пагубным влиянием внутреннего демона. Янь Чжэнмин оказался пойман в ловушку уничтоженных им же драконьих замков. Теперь он был опасен и для других, и для самого себя.

У него не было иного выбора, кроме как найти радость в своих страданиях. Юноша с гордостью подумал: «Кто бы мог подумать, а я весьма хорош».

Однако буквально через секунду ему пришлось пережить невероятно мощный удар своего собственного клинка.

Изначальный дух заклинателя меча с легкостью мог сливаться с аурой его оружия и становиться с ним единым целым, ведь они изначально имели общее происхождение. Ответная реакция происходила только в его голове, поэтому заклинатель не мог умереть, даже если бы его тело превратилось в решето.

Смертельная угроза заключалась в том, что в его хаотичном

внутреннем дворце была заточена не только аура меча, но и трепещущий черный дым, бывший не чем иным, как проклятым внутренним демоном.

Ничто не могло навредить этому существу. Время от времени он неожиданно появлялся из какого-нибудь угла. Если ему удастся поймать изначальный дух, то он с легкостью сможет растоптать Янь Чжэнмина.

Сначала Янь Чжэнмин видел приятный сон, в котором ему предоставился шанс удовлетворить все свои сокровенные желания. Но едва он решил поддаться искушению и воспользоваться им, как сон немедленно изменился. Иллюзия принимала разные обличья. Иногда это был облик мастера, или облик Чэн Цяня с ледяным выражением лица, или даже самого Янь Чжэнмина, но их чувства и действия всегда были одинаковыми. Все они показывали на юношу пальцем и кричали: «Бесстыдник! Животное!»

Янь Чжэнмин вынужден был проходить это испытание, будучи пронзенным своим собственным мечом. Этот бесконечный процесс превратился в поистине невыносимую пытку для его разума и сердца.

Что он должен был чувствовать, когда стоявший перед ним призрак Чэн Цяня смотрел на него до ужаса холодными глазами?

Тогда юноша подумал: «Зачем мне жить? Я должен уничтожить свой разум и покончить со всем этим. В любом случае, я всего лишь бесстыжая скотина».

Однако он тут же вспомнил о том, что с его нынешним уровнем самосовершенствования, если его разум падет, все, кто находится на расстоянии в двадцать чжан от него, будут серьезно ранены, если не убиты. Поэтому он должен был терпеть.

Янь Чжэнмин болезненно улыбнулся стоявшему перед ним призраку Чэн Цяня и сказал: «Ты... если когда-нибудь ты захочешь убить меня, я просто лягу и умру».

Услышав его слова, внутренний демон почувствовал, что иллюзия, похоже, не достигла поставленной цели. Он ловко изменил свой облик, превратившись в самого Янь Чжэнмина.

Юноша тут же изменился в лице и с отвращением отвернулся.

— Забудь об этом, тебе действительно лучше умереть.

Постепенно он привык к этим пыткам. В его сердце поднялось бунтарское желание жить, и он подумал: «Если я действительно умру, что тогда будет с нашим кланом? Что будет с моими младшими братьями? Хочу ли я, чтобы Сяо Цянь испытал на себе все те страдания, что мне довелось пережить за последние сто лет?»

Едва эта мысль возникла у него в голове, и Янь Чжэнмин не смог удержаться, чтобы не пофантазировать об этом. Если он умрет здесь и сейчас, будет ли Чэн Цянь вечно помнить его и горевать о нем? Это была поистине безумная идея, но, стоило ему только представить себе, что в будущем, во время совершенствования или даже вознесения, Чэн Цянь никогда не сможет преодолеть эти страдания, как Янь Чжэнмин почувствовал себя слегка взволнованным и болезненно оскалился.

Но его радость длилась недолго. Время от времени к нему вновь являлся внутренний демон, желая напомнить о том, что он бесстыжее животное.

Позже Янь Чжэнмин обнаружил, что его изначальный дух мог слышать доносившиеся снаружи голоса.

Он знал, что это плохое предзнаменование. Чем слабее изначальный дух, тем больше он укоренялся в теле и, соответственно, мог чувствовать часть того, что ощущал человек. Если он что-то слышал, это означало только то, что он долго не протянет. Тем не менее, когда до его ушей впервые донесся голос Чэн Цяня, Янь Чжэнмин так обрадовался, что аура меча едва не разрубила его пополам, начиная от макушки и заканчивая кончиками пальцев ног.