Любимый ученик Мехмед
Шрифт:
Андреас опять начал чувствовать уколы ревности. «Может, о тебе забыли?» — шептала она, потому что учитель видел, как ученик в пути постоянно говорил с Заганосом-пашой, а ведь этот вельможа когда-то считался наставником Мехмеда — не таким наставником, как Андреас, но всё же. «Одного учителя забыли ради другого», — шептала ревность, поэтому Андреас уже успел решить, что по прибытии в путевой дворец возле Гелиболу не останется сидеть там, а отправится бродить по городу до самой темноты.
На самом деле этот
«Как только приедем, я умоюсь, переоденусь и сразу покину дворец», — говорил себе Андреас. Дорожная усталость не чувствовалась. Ноги требовали долгой пешей прогулки — хотелось уйти или даже убежать от мысли: «Я навязываюсь. Я не нужен».
Вот почему, приняв решение уйти, грек с удивлением обнаружил, что Мехмедовы слуги не дают этого сделать и окружили заботой со всех сторон: помогли снять сапоги, распаковать вещи, а также принесли лепёшки, сладости и чай, «чтобы господин учитель подкрепился с дороги».
Затем один из слуг сказал:
— Господин, для тебя приготовлена баня.
Пожалуй, это был первый раз, когда в бане Андреасу кто-то прислуживал. Грек говорил, что это вовсе не обязательно, но слуги отвечали:
— Таково повеление, которое мы получили. Позволь нам исполнить его, — а когда мытьё было окончено, Андреас снова оказался удивлён.
Слуги Мехмеда, сопровождавшие грека в баню и прислуживавшие там, сказали:
— Наш повелитель пожелал ужинать вместе с тобой, поэтому мы отведём тебя в его покои.
Это был хороший знак, но ревность опять нашёптывала неприятные вещи: «Возможно, это последняя ваша беседа. Мехмед хочет с тобой попрощаться, потому что из Гелиболу уедет без тебя. Он решил отослать тебя, а чтобы смягчить горечь расставания, устроил ужин и велел своим слугам заботиться о тебе. Твой бывший ученик хочет, чтобы расставание прошло достойно и не в спешке».
Когда Андреас, после бани умащенный благовониями и облачённый в чистую немятую одежду, шёл по дворцовым галереям и коридорам в сопровождении челядинцев юного султана, то не знал, что думать — радоваться или грустить. Наконец, гость ступил в покои хозяина дворца. Вот-вот должны были открыться деревянные двустворчатые двери большой комнаты, и грек ещё больше заволновался: «Что бы ни произошло сейчас, это определит твою дальнейшую жизнь».
Меж тем двери открылись, и взору предстала просторная комната, освещённая несколькими светильниками, стоявшими в стенных нишах. Ещё два светильника стояли на подносе посреди белой скатерти, расстеленной на коврах. Скатерть почти скрывалась под блюдами и тарелками с различными яствами. Андреас не успел толком
Юный султан уже сидел возле скатерти и держал в руках пиалу. Он улыбнулся, поманив гостя к себе, а как только Андреас оказался в комнате, и двери закрылись, Мехмед поставил пиалу, немного неуклюже поднялся на ноги, подошёл к учителю, порывисто обнял и поцеловал в губы.
В дыхании юного султана отчётливо чувствовался запах вина. На губах был соответствующий привкус, а немного неуклюжие порывистые движения означали, что пиалу, только что поставленную на скатерть, хозяин дворца уже успел осушить довольно много раз.
— Я вижу, ты пьян, мой ученик, — спокойно заметил Андреас. — Что заставило тебя выпить так много?
— Учитель, — Мехмед смутился, опустил глаза и даже отстранился от собеседника, перестал касаться его, — я выпил немного. Но когда пьёшь натощак, то пьянеешь быстро. Я слышал это от других, а сегодня впервые испытал на себе. Если бы я знал, что так выйдет, то выпил бы ещё меньше.
— Тогда поешь чего-нибудь, — ответил грек. — Неужели, ты не притрагивался к пище, потому что ждал меня?
— Учитель, — в голосе Мехмеда послышалось непритворное беспокойство, — почему ты говоришь так, как будто не понимаешь? Я не ел, потому что мне следовало очиститься для тебя, — юный султан схватил Андреас за плечи, заглянул в глаза: — Почему ты опять холоден? Или ты передумал? Ты больше не стремишься к тому, что должно произойти? Твоё желание остыло?
Слова ученика не оставили сомнений в сути происходящего. Грек обвёл взглядом комнату и улыбнулся:
— Так значит, здесь нам предстоит ночь любви?
— А разве ты ожидал чего-то иного, учитель?
— Ты мог бы меня предупредить, — покачал головой Андреас.
Мехмед опять забеспокоился:
— Учитель, я думал, ты обрадуешься. Я ошибался? Прошу, только не говори мне, что путешествие слишком утомило тебя, и ты не чувствуешь себя в силах.
Андреас улыбнулся шире:
— Нет, я этого не скажу.
— Учитель… — Мехмед, наконец, отпустил плечи грека и тихо засмеялся, — ну, зачем ты мучил меня? Зачем напугал?
Чтобы не отвечать на этот вопрос, Андреас спросил сам и как можно серьёзнее:
— Давно ты не ел?
— С утра, — ответил Мехмед. — Я очистился, поэтому ты не испытаешь отвращения, но увы, я не предвидел, насколько опасно заливать голод вином. Я опьянел и вижу, что тебе это не нравится. Прости меня, не сердись. Давай подождём час или два, пока моя голова прояснится, — он взял учителя за руку и потянул к накрытому «столу», то есть к скатерти, расстеленной на коврах.
<