Любить нельзя ненавидеть
Шрифт:
Сидя на разбойнике, она имела возможность руководить их действиями, но желание подчинить будто исчезло, оставив лишь несвойственное ей послушание и покладистость. Ее тело словно никогда прежде не принадлежало мужчине — так трепетно отвечало на все ласки, будь то укус или поцелуй. Робин почувствовал, как задрожал ее живот и от предвкушения развязки сильнее сомкнул пальцы на женских бедрах.
— Вместе, — прозвучало у самого уха.
Она зажмурилась, отпуская себя, почувствовав, что Робин так же пришел к финалу.
По
В окна замка тоже попал этот свет, чуть позже, конечно, но все же он разбудил королеву. Прикрытая лишь по пояс, она немного замерзла. Натянув одеяло на грудь, повернулась к лучнику.
— Доброе утро, мой хороший.
Поднявшийся на кровать пес высунул язык, ответив на приветствие тихим поскуливанием. Все это время он терпеливо ожидал, пока кто-нибудь проснется и накормит его, и поэтому Реджина собиралась встать и выполнить хозяйский долг.
Сон разбойника казался спокойным и даже приятным, оттого легкая улыбка играла на его губах, или же ей просто показалось. Королева нежно коснулась губами лба, надеясь, что подобная ласка не разбудит мужчину. Приподнялась, выпуская из рук кисть разбойника, которая удерживала ее за талию, и постаралась соскользнуть с кровати.
— А мне будешь так же желать доброго утра? — рука стрелка задержалась на талии, а затем медленно поплыла вверх.
— Мм, доброе утро.
— Ты ведь не собираешься снова сбежать от меня? — спросил лучник.
Реджина почувствовала теплое дыхание на своем плече.
— Не сегодня, — улыбнулась она и развернулась к упавшему на кровать Гуду
— Если бы мы были в лесу, — начал разбойник, опуская руки на бедра оседлавшей его королевы, — ты бы точно оставила меня.
— Возможно, — коварно улыбнулась брюнетка, склоняясь к его губам и покусывая их.
Их тела разделяла тонкая ткань одеяла. Руки лучника изучали изгибы изящной спины, пробегая пальцами по позвонкам, которые четко выделялись во время ее извивания.
Робину нравилось смотреть как она играет, как прекрасна в своем величии при всей полноте власти. Он отдал право сделать первый ход, а она забрала себе все последующие. Неугомонная, непослушная, привыкла, что все будет, как она пожелает, но Робин давно осознал, как приятно рушить королевские планы и наблюдать за тем с какой неохотой Ее Величество принимает новые правила игры. Вот и сейчас, не позволив ей больше наслаждаться первенствующей позицией, лучник опрокидывает Реджину на кровать, теперь возвышаясь над ней. Она недовольно сморщит носик, опустит уголки губ, а затем позволит Разбойнику вести их, но все еще не удержится от колкости:
— Можно быть и нежнее, вор — дьявольски соблазнительная улыбка, она знает, каким прекрасным украшением рта служит этот хитрый оскал, которым она столько раз соблазняла лучника.
— С каких пор ты стала неженкой? — рычит Робин, вызывая у нее коварную
Пару минут томительных ласк, а затем ее тихие слова под аккомпанемент неровному дыханию.
— Прости меня, за то, что я наговорила тебе вчера, за все, что сделала, — отпускает взгляд, лишая его возможности заметить искреннее сожаление.
На этот раз оно было настоящим. Спустя долгое время она вновь научилась признавать свои ошибки.
— Я простил тебя, не нужно извиняться снова, — разбойник приподнимает ее подбородок, надеясь, что она поднимет и взор. Взмах пушистых ресниц навсегда лишил бы его той неуверенности и страха за них, но она не посмотрела ему в глаза, а он и не просил. У них еще будет время обсудить будущее. А пока…
— Какие у Вас планы на утро, Ваше Величество? — лукаво спрашивает лучник, заранее зная, что теперь завтрак с ним будет стоять на первом месте.
— У меня очень много дел, — театрально закатила глаза позволяя разбойнику снова укусить себя.
— Много дел. А я вхожу в Ваше расписание?
— Думаю, я смогу найти для тебя время.
Довольный ответом стрелок продолжает ласкать ее тело, пока изменившийся голос не отвлекает его.
— Робин, посмотри. Выпал снег.
========== Молитесь, Ваше Величество. Часть 7. Игра в ненависть. ==========
— Как ты меня назвал? — Реджина была готова сжечь весь дворец, только бы этот огонь достиг и Робина Гуда, который по другую сторону стола с такой наглостью осмелился оскорбить ее при всех.
— Идиоткой, — без тени смущения повторил лучник. — Дразнить врага в открытую глупо. Объявить облаву — тоже. Не терпится расстаться с жизнью, Ваше Величество?
Она спокойно проглотила эти слова, лишь взглядом показав, что отчасти согласна с его аргументами, хоть и не желает признавать это вслух.
— И, — она облизала губы, наклонившись вперед, в сторону разбойника, — что ты предлагаешь?
— Я предлагаю принять наивысшие меры предосторожности, как во дворце, так и на балу. Уверен, тот, кто желает Вашей смерти, непременно посетит его и доведет дело до конца, — холодно произнес лучник, сильнее надавив на стол оголенными по-локоть руками.
Его руки. Она небрежно бросила на них взгляд, снова зацепившись за темную метку. Не отрывая от нее глаз, произнесла:
— Например?
— Охрану. Постоянно. Всегда с Вами.
— Глупо…
— Это ты глупая! — вспылил разбойник, повысив голос.
Присутствующие молчали, а их, кстати, было предостаточно. Со времен изгнания Белоснежки, Реджина всего раз в год собирала совет, существовавший еще при Леопольде. Несколько герцогов и благородных дам, следивших за всем, что происходило за пределами замка, да и в его стенах. Хоть верховенство права и оставалось в руках Королевы, как и любой правитель, она не смогла бы уследить за всем и всеми. С мелкими поручениями отлично справлялся совет, в котором она была уверенна. Пока.