Любивший Мату Хари
Шрифт:
Данбар добавил, что Шпанглера также видели слишком много пьющим, что, определённо, не заведено в его кругах. А покуда вокруг кружило с полдюжины волков, только и ждущих, чтобы присвоить себе его сеть.
— Это всегда так бывает, — сказал Саузерленд. — Николаи поощряет соревнование среди своих подчинённых. Его Третий отдел — гадючник. Тем не менее не стоит недооценивать Шпанглера.
Что касается Зелле, она вроде бы жила тихо в обширных апартаментах над парком. Её вечера были наполненными, но днём, казалось, она не
Вы должны быть нашими глазами, говорили они Грею. Также, возможно, и нашим посыльным, но главное — нашими глазами. Он должен был особое внимание уделять деталям. Сколько Шпанглер выпил данной ночью? Озабочен ли он из-за денег? Из-за своей работы? Выглядит ли ожесточённым в отношениях со своими коллегами? Не кажется ли он даже испуганным?
Многое, сказали они, без сомнения, прояснится из разговоров с Зелле, и поэтому Грей должен как можно больше времени проводить с ней.
— С вами, по крайней мере, она всегда была искренней, — сказал Данбар, — поэтому самое важное — направлять беседы в соответствующее русло.
Они подчеркнули важность того, что ему предстоит сделать. Они сказали, что, невзирая на то что задание выглядит незначительным, в подобных заданиях — суть разведки. Они сказали, что хороший шпион всегда ценит прозаическое общение, собирая мелкие факты и впечатления до тех пор, пока не достигает понимания целого. Они сказали, что умный шпион не ворует сведения, а, скорее, вступает в дружбу и наблюдает.
Была почти полночь, когда они наконец закончили. Сайкс вновь появился с подносом, на котором стояло бренди, и опять исчез. Огонь потух, а ветер поднялся. Периодически слышался звон часов то в одной, то в другой части дома, все шли неточно. Сейчас, однако, было тихо.
— Полагаю, нам надо сворачиваться, — сказал Данбар. — Первый поезд уходит довольно рано.
Грей посмотрел на него:
— Поезд?
— В Берлин.
Саузерленд добавил:
— Да, это верно, Ники. Действительно, завтра.
Грей пожал плечами:
— Очень хорошо, завтра.
Он поднялся по лестнице не оборачиваясь. Вдоль коридора тянулись гобелены с цитатами из Библии и старой гравюрой Шантильи. К двери его комнаты было прибито распятие, ещё одно — над кроватью... Зелле говорила, что Христос-спаситель далеко не так интересен, как Шива-разрушитель. Не старалась ли она просто шокировать его?
Он запер дверь, задул свечу и лёг в постель, не раздеваясь. В коридоре слышались шаги Саузерленда или Данбара. Затем только звуки грызунов в стенах. Он встал и задёрнул шторы, лёг и закрыл глаза. Но это было бесполезно... Она находилась уже слишком близко.
Коридор был тёмен, хотя снизу шёл свет. Когда он спустился, то увидел Саузерленда, сидящего
— Не можете уснуть?
В ответ Грей неопределённо пожал плечами. И потянулся к кувшину с бренди.
— Где Данбар?
Саузерленд кивнул в сторону лестницы и спален:
— Чарльз, кажется, сегодня более удачлив, чем вы и я.
Здесь тоже шуршали грызуны, мыши в стропилах или, может быть, крысы, запахи же были явно человеческими: подгоревшего мяса, кислой капусты, пота.
— Я искренне рад, — сказал Саузерленд, — что вы спустились вниз. Я хотел иметь возможность поговорить с вами наедине.
— О чём?
— О Берлине. — Он взял ладью, медленно повертел её в руках. — На деле нам может потребоваться нечто большее, чем было упомянуто.
Грей прикурил сигарету, одну из сигарет Данбара, русской марки, которую прихватил раньше.
— Что именно?
— О, я не знаю. Стянуть письмо, может быть. Внушить мысль, помочь молодому Чарльзу сторговать дезертирство Шпанглера.
— Вы серьёзно?
— Да, если Шпанглер действительно сжигает мосты в Берлине, тогда, вероятно, следует показать ему дорогу в Лондон.
— А если он не согласится на это?
Саузерленд улыбнулся, но глаза его по-прежнему сосредоточенно смотрели на красного коня, безнадёжно стоящего под ударом ладьи.
— Что ж, возможно, нам придётся пересечь тот самый мост.
— А как насчёт Зелле?
— Насчёт неё?
— Что будет с нею в этой игре?
— О, я не знаю. Я бы оставил её вам.
Грей покачал головой:
— Я не могу управлять ею. Я не знаю, что сказал вам Данбар, но я не могу управлять ею.
Саузерленд раздумывал, не пойти ли королевской пешкой.
— Я понимаю. Всё же всегда что-то можно сделать.
Раздался бой неточных часов, затем молчание. Саузерленд, казалось, был зачарован красным конём, угрожавшим ферзю.
— Это моя мечта... провести герра Шпанглера на верёвке по улицам Лондона. — Затем, возобновив атаку слоном: — Вы знали, что Энтони Кравен был моим другом?
Грей покачал головой.
— Он был моим крестным отцом, моим учителем.
— Мне очень жаль.
— Не то чтобы я мстителен, но один Бог знает, как бы мне хотелось взять Шпанглера. — Его руки сжали две белые пешки. — Между прочим, вы не будете там одиноки. Сайкс прикроет ваш тыл. И как вам известно, мы с Чарльзом всего в часе езды от вас. Поэтому вам не следует волноваться.
Грей опять взялся за пиво:
— Что, если Шпанглер примется играть нечестно, как известно, он так и делает?
— Я же сказал вам, там будет Сайкс. Он и в самом деле чрезвычайно способный молодой человек.