Любовь хранит нас
Шрифт:
Она замерла, но точно дышит. Слегка прижимаю и вздергиваю ее:
— Оль?
— Я очень давно не была на море, Леша. С детства. Последний раз… Я не вспомню, — и шепотом, словно извиняясь, благодарит. — Большое спасибо за поездку.
— Да не за что, пока уж точно не за что благодарить, — слишком пресно ей отвечаю.
Я отвлекаюсь на одно мгновение, а она успевает провернуться в моих руках. Теперь мы друг к другу лицом, она, закинув голову, очень внимательно рассматривает меня:
— Леш…
— Вот это точно не надо, — двумя пальцами приказываю
Приподнимаю легкое тело и целую. Она не упирается, скорее наоборот, даже пытается мне отвечать. Вкусная одалиска, по-моему, вишневая, или грушевая, или клубничная, наверное, все-таки малиновая… «Смирняга», тебе на это не наплевать? Я оттягиваю каждую женскую губку, прикусываю, ухмыляюсь и тут же перехватываю, повторяя одно и то же каждый раз с каждой из половинок. Прокручиваюсь вокруг своей оси и жестко фиксирую Климову спиной у капота:
— М-м-м, — мычит, выкручивается, пытается оглянуться. — Алексей, м-м-м…
Я напираю и сгибаю ее тело пополам. Она выставляет руки мне на грудь, но не отталкивает, а скорее наоборот, Оля пытается схватиться, как будто бы боится упасть или об металл разбиться. Она скребет рубашку, пальцами скользит по ткани и смешно приоткрывает рот.
— Подожди! — подсаживаю Ольгу под ягодицы на теплую поверхность и спрашиваю. — Так лучше?
Дожидаюсь утвердительного кивка.
— Вот и хорошо! Иди сюда, на краешек! Ближе, ближе…
Она двигается пятой точкой и смешно кривляется.
— Что такое? Как там твой аппетитный зад? Не горячо? — отпускаю ее тело, глажу железо по обеим сторонам от орешка Климовой, чтобы проверить ладонями температуру металла.
— Ты, — она упирается руками в мои плечи, — тут же… Это же дорога, что ты творишь? Я хочу вниз. Ищу хоть какую-то возможность слезть.
— Ничего. Все нормально. Так, у нас тут весьма терпимые и, я бы сказал, очень комфортные градусы! Вот нацелуюсь с красивой женщиной, отдохну немного и дальше покачусь. Что такого? Камер здесь нет, пусто, потому что рано, да и ребята в форме тоже еще спят. А ты, страстная одалиска, напрашиваешься на сладкие поцелуи, — раздвигаю ее ножки и устраиваюсь между, ерзая в образовавшемся пространстве, заставляя ее еще шире развести бедра, — и сейчас…
Она вдруг обхватывает мое лицо своими руками и притягивается сама к моим губам:
— Оль, — все, что выдавил, успел до своей окончательной «потери» контроля и сознания.
Теперь она играется со мной? Климова стопроцентно меня целует. Ольга точно в этом действии меня ведет. Она отходит от основного блюда, смешно облизывает уголки моих губ, затем поднимается и осторожно прикусывает щеки, скулы, при этом непрерывно шурует ручонками у меня в волосах. Потом я чувствую прикосновения к ресницам. Она издевается? Вот так? От откровенного безразличия до бешеной страсти, слишком теплых поцелуев, может она…
Я смелею и запускаю руку ей за спину, а если быть точнее, то за пояс ее джинсов. Оттягиваю кружевную резинку белья,
— Что такое, малыш? — сюсюкаю с ней, как с ребенком. — Ты устала или я сделал больно?
— Поехали уже. Ты ведь отдохнул, раз руки распускаешь, — с улыбкой произносит, а потом вдруг опускает глаза и скашивает в сторону взгляд. — Леш, пожалуйста, многого пока не надо. Я не готова…
Пожалуй…
В этот раз я просто промолчу! Но и настаивать на нашей близости с ней не буду. Все равно ведь своего добьюсь! Придерживая за ягодицы, стаскиваю одалиску с капота и несу к ее месту в салоне автомобиля:
— Держись за шею, Оль. Ногами можешь меня за корпус обнять, я ведь в брюках и трусах, значит, не ужалю и не протараню, не проломлю, и не покусаюсь, — смотрю ей в глаза и гордо шествую с такой находкой. — Дверь, дорогуша, откроешь сама! Тут я не смогу! Или на пол, или на руках! Что выбираешь?
Я поворачиваюсь, а Климова хватается за ручку, прижимает язычок и открывает нам с ней пассажирскую дверь:
— Умница! Все на «отлично», — усаживаю женщину и закидываю свободную часть пледа в салон. — Ну, как? Порядок? Удобно? Комфортно? У тебя там под попой все окей?
— Да. Алексей? — она протягивает ко мне руку, а я склоняюсь и приближаю к ней свое лицо. — Спасибо.
— Потом за это все своей натурой отблагодаришь и, вероятно, с небольшими или большими премиальными, с заоблачными процентами, — грожу ей пальцем. — Климова, я ведь «про это», хм-хм, не шучу.
Обнимает двумя руками мои скулы, ногтями очень бережно прочесывает щетину и как-то до охренеть каких небес целомудренно целует меня в губы, хотя я определенно чувствую ее шустро бегающий влажный язык.
— М-м-м, Оль, перестань. Так только хуже. Наличие одежды не спасает — моя фантазия играет, я возбуждаюсь, потом плохо передвигаюсь и все болит. Ты должна понимать… С разрядкой есть проблемы…
— Ты же говорил, что у тебя с ней нет проблем? — прищуривается и отпускает меня.
— Издеваешься, что ли? С сексуальной разрядкой? Ты такие вопросы задаешь, словно напрашиваешься на этот член. Ты что?
— Я про фантазию, про неудовлетворительные сочинения, а ты все об одном?
Это правда! У меня мозги стекают в бубенцы, а нервная система речь вообще не контролирует. И никаких успокоительных таблеток, как всегда, под рукой нет.
— Я — изощренный фантаст только в вопросах секса, солнышко. Настольная любимая книга «Камасутра на каждый день. Как доставить женщине незабываемое удовольствие», но, а в остальном я откровенный лох. В любой другой информации просто не нуждаюсь! Кстати, книжечка всегда со мной. Дать почитать? Или ты взяла какой-нибудь роман? В моей, например, есть очень интересные картинки, — подкатываю глаза. — Все цветные, словно 3D-копии. Качество отменное! Смотришь, гладишь и…