Любовь и Хоккей
Шрифт:
Но были части меня, которые хотели покинуть свой уголок мира. Потому что вместе со всеми прекрасными вещами, которые нужно любить в этом городе, пришли и воспоминания, связанные с ним. Воспоминания о нем, и, как сказала Риггс…
«Мысли о нем дают ему силу».
Так как же мне сказать ей, что простой взгляд на небо заставляет меня думать о нем? Когда кто-то рассказывает анекдот, я оглядываюсь вокруг, чтобы посмотреть, есть ли он там, чтобы посмеяться над этим. Если кто-то намазывает хот-дог кетчупом, я думаю о нем. В любое время, когда я не
Я хотела уйти от него, но у судьбы или у Бога был другой план. Они хотели, чтобы я осталась прямо здесь, в Чикаго. Бороться с воспоминаниями о нем каждый день своей жизни. Мой разум хочет забыть, но мое сердце? Оно держится за него.
— Это была убийственная работа, Салли. - Я чувствую, как кто-то хлопает меня по спине, когда я завязываю Конверс. У меня болят плечи, а на ногах волдыри размером с четвертак, но будь я проклята, если они это узнают. Я просто приму ледяную ванну и буду надеяться, что боль пройдет.
Сегодня у меня была приличная тренировка, я могла бы выступить лучше. Моя точность была не такой, какой я хотела ее видеть, но я все еще была в притирке с новой командой. Мне также приходилось иметь дело с моим собственным товарищем по команде, которая выводила до чертиков. Была большая разница в том, чтобы доставлять кому-то неприятности и быть стервой.
— Спасибо, Ди!
– Я милостиво принимаю это замечание. Вратарь была одним из немногих игроков, которая сказала мне что-то положительное с тех пор, как я попала сюда.
— Она неплохо справляется для новичка.
Еще одна вещь, которая мне не нравилась в игре за "Чикаго"? Джейн Уэст. Пятилетний ветеран, левый фланг и полная стерва. Быть новичком означало, что все взгляды были прикованы ко мне, и это ее не устраивало. Я искренне думаю, что она скорее умрет, чем позволит мне быть на линии с ней или, не дай бог, обойти.
Я планировала прийти в WNHL (женская национальная хоккейная лига) с опущенной головой или, по крайней мере, пыталась это сделать. Этот план пошел насмарку после того, как я побила свой четвертый рекорд в Чикаго. Спортивные сети со всего мира набросились на меня, как собаки на кость. Мое лицо было на экране ESPN. Обо мне говорили в подкастах. Все, что я делала, было под наблюдением, когда дело касалось хоккея.
Я не хотела, чтобы люди думали, что я позволила прессе добраться до меня или что я уступила. Я хотела, чтобы они знали меня как игрока, которым я была на льду, а не как образ, который рисовали СМИ. Я никогда не называла себя дочерью легенды или хоккейным вундеркиндом. Это было глупо.
Я была просто девушкой, которая любила хоккей и хотела изменить правила игры для женщин по всему миру. Я была просто Валор.
Но, очевидно, мой успех разозлил моего нового товарища по команде. Какой отличный способ начать сезон.
Все в этом месте казалось другим. Впервые в своей хоккейной карьере я не была уверена в себе. Я всегда гордилась тем, что я лидер, но здесь? Я была в самом низу пищевой цепочки. Мне пришлось унижаться, чтобы добиться уважения от этих женщин.
Я думаю, что большую роль сыграл
Но такова была Риггс, всегда боявшаяся проявить слишком много эмоций. После того, как закончили школу, мы стали жить вместе. Я думаю, что мы будем жить вместе даже в наши восемьдесят лет. К тому времени у нас обеих будет по три кошки, и мы, вероятно, будем спорить о том, кто украл последний кусочек печенья. Но я не хотела быть старой и седой с кем-то еще.
Риггс получила работу по связям с общественностью в Chicago Golden Media. Она была агентом компании и представляла интересы некоторых крупнейших спортсменов Чикаго. Включая меня. К ее большому разочарованию, я ненавидела внимание ПРЕССЫ. Несмотря на то, что она умоляла меня сделать фотосессию для журнала, я все равно отказывала. Честно говоря, она, вероятно, ненавидела быть моим агентом.
Я решаю, что лучше всего держать рот на замке и не отвечать Джейн. Быстро собираю свои вещи в спортивную сумку, надеясь избежать продолжения этого разговора. Если они захотят говорить гадости за моей спиной после того, как я уйду, да ради бога.
— Ты слышала меня, малыш?
– говорит она, становясь передо мной. Не думаю, что мне когда-либо в жизни так сильно хотелось ударить кого-нибудь головой. Но я воздерживаюсь от насилия.
На данный момент.
— Я слышу тебя, Джейн. Я просто не слушаю.
– Я заметила, что я не нравлюсь Джейн в день моей первой тренировки, когда она дважды вдавила меня в бортик, пропустила отличную передачу, а затем одарила меня самоубийственным пасом, из-за которого защитник отправил меня в нокаут.
Я не была для нее товарищем по команде, я была угрозой.
Она сжимает мое предплечье.
— Ты думаешь, что ты крутая, сука?
– Она наклоняется ближе ко мне, и я так сильно хочу сказать ей, что ей нужна мятная паста. — Обязательно помни, что я не уступлю свое место новичку, особенно той, которая попала сюда из-за фамилии своего отца. Поняла?
– Она искоса улыбается мне.
Я вырываю свою руку из ее хватки. Мне нужно начать дышать, молиться Будде и делать какую-нибудь хрень с Намасте, или я разорву ей лицо. Я сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладони, чтобы удержаться от того, чтобы дотронуться до этой гребаной суки.
В это время я понимаю, что слишком долго дружу с Аурелией Риггс.
Я делаю еще один шаг ближе к ней, ухмыляясь.
— Ты думаешь, я боюсь тебя?
– Я усмехаюсь. — Потребуется гораздо больше, чем просто стерва с уязвленным эго, чтобы прогнать меня. Я займу твое гребаное место и буду кататься вокруг тебя кругами, пока буду это делать. Не надо мне угрожать.
Я не жду реакции. Я просто разворачиваюсь на каблуках и выхожу из раздевалки. Как только я оказываюсь вне поля ее зрения, пытаюсь сделать глубокий вдох. Я провожу рукой по лицу, когда мой телефон жужжит в кармане. Быстро вытаскиваю его, бросая на него взгляд с раздраженным вздохом.