Любовь и Хоккей
Шрифт:
Но он медленно заправляет его мне за ухо. Я облегченно вздохнула.
— У меня здесь довольно много бывших подружек, но ни одна из них не навязчива. Мне действительно просто нужен был повод, чтобы поцеловать тебя.
Мои глаза расширяются, и я отталкиваю его чуть дальше.
— Что за черт? Вот я пытаюсь быть хорошим человеком, а ты просто пользуешься моментом?
В его глазах
— Престон Хантингтон, и, помимо очевидного ответа моей будущей девушки, как тебя зовут?
Звучит так, будто он баллотируется в президенты с таким именем. Держу пари, он как Престон Третий или что-то в этом роде. Я уже собираюсь ответить, когда слышу голос Риггс. Как сторожевая собака, которой она и является, ее глаза прикованы к Престону, внимательно наблюдая за ним.
— Ты в порядке?
– спрашивает она, но ее глаза не отрываются от него. Я не знаю, что я сделала, чтобы заслужить кого-то вроде нее, но каждый день я благодарна. Я кладу руку ей на плечо.
— Да, я в порядке. Давай выбираться отсюда. Я умираю с голоду. - Она кивает в знак согласия, ведя нас к выходу из громкого братства. Мой желудок урчит от желания жирной еды на вынос.
— Эй, подожди! Ты так и не сказала мне, как тебя зовут! - Слышу я позади себя. Слегка поворачиваю голову, смотрю на Престона Хантингтона и улыбаюсь. Ему удалось добиться от меня смеха, поцелуя и улыбки за одну ночь, что было больше, чем у любого другого парня за последние несколько лет.
— Ты выглядишь как умный парень, разберись сам.
– Я подмигиваю ему и вижу, как он ухмыляется. Он поднимает свой красный стаканчик ко мне, кивая головой в своего рода приветствии. Я поворачиваюсь и выхожу из дома, держась за руки Риггс.
Холодный воздух освежает. Ночное небо усыпано звездами, и я не могу придумать лучшей ночи, чтобы идти домой пешком. Мы начинаем наше путешествие по тротуару, проходя мимо других пьяных студентов колледжа, один из которых вырубился в кустах.
Риггс взлетает вприпрыжку по тротуару, описывая круги.
— Я чувствую себя на вершине гребаного мира, Салли!
– Я следую за ней, берясь за ее руку.
Мы смеялись снова и снова кружились по кругу. У нее были такие моменты, когда она не всегда была сделана из камня, впускала свет, и это было прекрасно. Времена, когда она не позволяла родителям беспокоить ее, и она была просто Аурелией.
Как только мы заканчиваем вращаться, продолжаем нашу прогулку. Она кладет голову мне на плечо, пока мы идем рука об руку.
— Он тебе на самом деле не нравится, верно?
– Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, пока мы продолжаем идти. Я на мгновение задумываюсь над этим вопросом. Он мне не то, чтобы НЕ нравился. Он не тот, кто мог бы мне понравиться,
— Я не знаю. - Я пожимаю плечами. — В нем есть что-то, что я нахожу очаровательным.
Она со смехом откидывает голову назад. Это один из тех чрезвычайно громких смехов, которые заставляют людей смотреть на нас как на сумасшедших или сильно пьяных. Она вытирает под глазами, удаляя фальшивые слезы.
— Валор, на нем были те же ботинки, что и на моем дедушке, когда его хоронили!
Я толкаю ее в плечо, смеясь вместе с ней.
— Заткнись!
– Я предупреждаю. — Они не так уж плохи.
– Улыбка согревает мое лицо, когда я думаю о том, насколько плохими они были на самом деле. Они действительно выглядели как обувь, в которой дедушки ходят играть в гольф.
— Честно говоря, я не удивлена, что он тебе нравится. Что меня удивляет, так это то, что ты не знаешь, почему он тебе нравится.
Я вопросительно поднимаю бровь, наклоняя голову влево, и она просто закатывает на меня глаза.
— Не смотри на меня так. Мы с тобой обе знаем, что причина, по которой он тебе нравится, в том, что он полная противоположность Бишопу.
При звуке имени Би я останавливаюсь. Я ненавидела слышать его имя. Каждый раз, когда его показывали по спортивному каналу или кто-то говорил о том, каким он был великим, я ненавидела это. От этого у меня заболел живот. Это заставило меня вспомнить о его руках на мне, его смехе, его глазах. Черт, я ненавидела это.
— Что? - Тихо говорю я. Какая проблема в том, что у тебя плохая стерва в качестве лучшей подруги? Это означало, что ты получала чистую божью правду каждый раз, когда она открывала рот.
Риггс останавливается и вздыхает:
— Я не слепая. Я вижу тебя, Салли. Если у парня светлые волосы? Забудь об этом. Голубые глаза? Ни единого шанса в аду. Ты избегаешь хоккейной команды этого парня, как гребаной чумы. Он тебе нравится, потому что он первый парень, который не разделяет ни одного качества с Бишопом Мавериком.
Ее слова - все равно что вымыть рот с мылом. Отвратительно, но иногда необходимо. Я прикусываю нижнюю губу, глядя на свои туфли. Мои глаза горят от слез.
Если Бишоп был солнцем, то Престон был луной.
Таинственный, темный, неизвестный и озаряющий.
Руки Риггс обхватывают мои щеки, заставляя меня посмотреть на нее.
— Эй, посмотри на меня.
– Мои глаза встречаются с ее карими. — Я просто говорю, что ты заслуживаешь кого-то лучшего, чем просто противоположность. Ты заслуживаешь того, кто сделает тебя счастливой, Вэл.