Любовь и война Майкла Фрейзера. Книга 2. Сад земных наслаждений.
Шрифт:
Майкла перекосило с досады.
– Я же тебе говорил...
– И бессовестно врал, дружище! Вас видели с ней под ручку в Полярном!
Вот ведь ещё и на его голову Пинкертоны нашлись!
– Мало ли с кем случайно встретишься на улице!
Паунд насмешливо покосился на собеседника.
– И все-таки, может, мы опять случайно её встретим на улице?
Майкл выругался про себя подслушанными у докеров ругательствами, но согласно кивнул головой. Вряд ли, Фира польстится на ухаживания лысоватого Паунда! И
Но перед самым отъездом из Мурманска англичане преподнесли ему великолепный подарок ко дню рождения - Майкла соединили с Вормсли-лодж.
Трубку взяла Джулия.
– Майкл, дорогой,- теща от радости даже отбросила свою обычную сдержанность,- как я рада слышать твой голос. Сейчас перенесу аппарат в спальню Памелы!
– А почему она не может подойти?
– моментально разволновался Фрейзер.- Пэм заболела?
– Они с малюткой абсолютно здоровы! Сегодня утром Господь наградил вас дочерью!
Дочь! У Майкла от нежности даже перехватило горло, и непроизвольно заслезились глаза. Милая, милая Пэм! А уж когда он услышал далекий голос жены...
– Любимый, наша дочь такая сердитая... постоянно хмурится и требует есть!
– Уверен, что она красавица! Пэм, любимая, как ты себя чувствуешь?
– Как сдувавшийся шарик! Если бы ты меня сейчас увидел, то сразу же разлюбил!
– Это абсолютно неприемлемое предположение, радость моя! Тебя невозможно разлюбить. Теперь, когда вас двое, я чувствую себя самым счастливым человеком на земле!
– Как мы назовем нашу девочку?
Майкл думал всего лишь мгновение.
– За то, что остался жив, я во многом обязан русской девушке - Любе! Мне нечем было её отблагодарить за заботу, так, может, назовем этим именем нашу дочь?
– Эта Люба... красивая?
Майкла умилил подозрительно-ревнивый голос жены.
– На свой лад! Такой стати, наверное, была Брунгильда! Я в её руках был не сильнее новорожденного котенка!
– И все же...
И здесь связь оборвалась.
– Ничем не могу помочь!
– огорченно пожал плечами связист.
Ну что ж - нужно было их поблагодарить хотя бы за возможность услышать голос жены. Люди пошли на нарушение строжайших инструкций, но что значат инструкции в мире, где каждый час над головами людей гуляет огненным смерчем смерть? Бесполезные листочки!
На прощание и в честь рождения дочери Майкл устроил в английской миссии Мурманска прощальную вечеринку. Ничего особенного - чисто символически распили несколько бутылок коньяку.
– Фрейзер,- обратился к нему один из сотрудников миссии Гарри Ветмор,- вы не задумывались о дипломатической карьере?
Майкл был всерьез озадачен. Он и дипломатия? Самая лицемерная профессия в мире!
– Я? Но... с чего бы это?
– На мой взгляд,
Это он-то?! Странное создалось у людей впечатление о его личности, но с другой стороны...
– Я не люблю вмешиваться в чужие дела!
– Может быть, но вы подписали контракт с Королевскими ВВС, когда ваша страна ещё не воевала с Германией, значит, не так-то и бесстрастны!
– Я не говорю, что бесстрастен, я утверждаю, что не проявляю любопытства к делам чужих народов и стран!
Ветмор несколько минут переваривал его ответ - видимо, тот не особо ему понравился.
– И все же, - допил он содержимое своего стакана,- я остаюсь при своем мнении. Подумайте на досуге над моими словами. Дипломатом, как и поэтом, тоже надо родиться!
Майкл сдержанно поблагодарил за такую оценку своих способностей, хотя и посчитал их слишком преувеличенными и мало соответствующими истине.
Через день он вернулся в свою квартиру в Полярном, забрав ключи у тети Зины.
– Тут вас девушка какая-то спрашивала, - доложила ему та, протягивая бренчащую связку,- худющая, словно спичка!
Майкл деланно нахмурился, изо всех сил показывая, что понятия не имеет, кто бы это мог быть.
– Ничего не передавала?
– Нет!
– Ну, значит, ничего важного!
– Это для кого как, - зловредно усмехнулась тетка,- я ей так прямо и сказала, чтоб не шастала, где попало! Наглые же пошли шалавы!
Майкл рассеянно улыбнулся и перестал оправдываться, сообразив, что толку от этого все равно не будет.
Утром следующего дня Фрейзер уже был в Ваенге. Согласно договоренностям с русским командованием, он не вошел в состав, базирующихся на аэродроме авиаподразделений, а сохранил статус консультанта. Поэтому в Ваенгу-1 или Ваенгу-2 он наведывался в краткосрочные командировки, только изредка оставаясь в расположение аэродрома на ночь. Правда, этих командировок было много, потому что очень скоро его опасения начали оправдываться.
Американские Кертиссы "Уорхауки" англичане называли "Томогауками", а русские - "Киттихауками", особо не вдаваясь в подробности разных модификаций этих истребителей. Но как их не называй, скоро стало ясно - эти простые в управлении и надежные машины мало подходили для полетов в условиях зимнего Заполярья. Вскоре последовали сплошные аварии. Когда морозы дошли до -38С, у многих истребителей разряжались аккумуляторы, трескались пневматики колес, замерзало масло, антифриз и гидросмесь. Самолеты имели особые подшипники в своих моторах, залитые не обычным сплавом, а серебряным. Американские конструкторы считали такой сплав новейшим техническим достижением, однако в условиях Крайнего севера такие моторы моментально выходили из строя.