Любовь и война Майкла Фрейзера. Книга 2. Сад земных наслаждений.
Шрифт:
– Фира, - с горьким смехом расчихался Майкл,- здесь есть, кому меня лечить! Оставь в покое и без того измученного человека. Лучше расскажи, как дела в Ваенге!
– Без вас не стало ни лучше, ни хуже! Так что занимайтесь своим здоровьем и забудьте на время про "киттехауки".
Девушка помогла ему привести себя в более-менее нормальный вид, и уже собиралась уходить, когда нелегкая принесла Паунда.
У того, чуть ли не искры из глаз посыпались при виде посетительницы. И он, лихорадочно пригладив остатки волос на лысеющей голове, устремил на Фиру заинтересованный
– Мисс, вы как фея озарили своим визитом стены этого пристанища больных и унылых!
Фира, не привыкшая к столь цветастому славословию, растерянно хлопала глазами, недоуменно взирая на незнакомца.
– Фрейзер,- Паунд красноречиво покосился на Майкла, как бы напоминая тому об обещании,- представь меня барышне!
– Мисс Фира приехала меня навестить по поручению командования аэродрома.
– Сэр Ричард Паунд - помощник военного атташе британской миссии. Большой болтун и ловелас!
Ничуть не обрадовавшаяся новому знакомству Фира моментально засобиралась восвояси.
– Мне уже пора!
Паунд было рванулся её провожать, но она твердо и в довольно жесткой форме отказалась от такой чести, к большому разочарованию англичанина.
– Как ты приручил столь дикую козочку?- сухо поинтересовался он у приятеля.
Майкл пожал плечами:
– Разве у женщин что-нибудь поймешь? Может, я необыкновенно привлекательный?
Паунд, выкладывающий на тумбочку рядом с пирожками, сигареты и шоколад, только фыркнул:
– Тоже мне... неотразимый Валентино! А чем это так вкусно пахнет?
– Пирожки. Фира принесла - угощайся!
Приятели быстро расправились с пирожками, оказавшимися удивительно вкусными. Особенно в восторге был умявший большую часть свертка Паунд.
– Люблю хорошо поесть!
– англичанин блаженно облизнулся, прищурив от наслаждения глаза.
– Ищи жену с дипломом выпускницы кулинарной школы!
Майкл выбрался из госпиталя в конце февраля, как раз накануне широко празднуемого русскими дня Советской Армии, выпадающем на 23 февраля.
Паунд раздобыл для него щегольскую трость с костяным набалдашником в виде львиной головы. Вот опираясь на неё, да ещё в болтающемся на похудевшем теле мундире, Майкл и появился в составе британской миссии на торжественном мероприятии, посвященном этой дате.
Праздник был устроен в помещении театра, и первая его часть была официальной. Майкл даже слегка вздремнул под пафосные речи старших офицеров Полярного, славословящих Сталина и коммунистическую партию и клятвенно обещающих под их мудрым руководством разгромить "фашистскую гидру".
Пожалуй, больше всего ему запомнилось выступление генерал-майора Александра Алексеевича Кузнецова. Фрейзер был с ним лично знаком ещё со времен пребывания в СССР 151 авиаполка королевских ВВС. Генерал-майор первым получил в свое пользование "Харрикейн" ещё осенью 1941 года, и сегодня упомянул в своей речи союзников, горячо поблагодарив их за помощь в борьбе против общего врага.
А потом был дан праздничный концерт. Майкл с весьма умеренным интересом посмотрел на гимнастический этюд, изображающий самолет, выполненный юношами
На танцы по понятной причине Майкл не остался, выпивать ему не захотелось, и он решительно отказался от приглашения коллег "промочить горло". Покинув душный зал театра, Фрейзер закурил, и даже особо не задумываясь, застучал своей тросточкой в направлении дома Луизы Соломоновны.
Странно, но он даже соскучился по старой даме и очень хотел вновь оказаться в её гостеприимном доме. Повод для визита у него был уважительный - поблагодарить за вкусные пирожки и узнать, как дела у Фиры.
Луиза Соломоновна, судя по знакомому халату с драконами и папильоткам, никого не ждала и поразилась, увидев его на пороге. Впрочем, удивление было скорее радостным.
– К трости ещё и котелок, и вы можете-таки отсвечивать возле памятника дюку Ришелье!
Майкл смущенно улыбнулся, освобождаясь от полушубка.
– Кто такой дюк Ришелье?!
– Не делайте мне нервы, молодой человек, за родную Одессу! Не знаете и не надо! Это не нарушит ваш крепкий молодой сон!
Майкл провел расческой по волосам и прошел в знакомую гостиную, принюхиваясь к аппетитным запахам, несущимся с кухни.
– Ждете гостей к празднику?
– Скажу вам, как родному - мне мало дела до гоев, я признаю только наши, еврейские праздники...., правда, этого не афиширую!
Довольный Майкл уселся за стол, на котором тот час появились яства русско-еврейской кухни. Благодать! Из всех удовольствий, которыми женщина может одарить мужчину, вкуснейший форшмак находится не на последнем месте.
Они выпили с дамой крепкой вишневой наливки.
– У меня месяц назад родилась дочь, - похвастался разомлевший Майкл,- я посоветовал жене назвать её Любой!
– Хорошее имя, но оно не сделает вашу жену счастливой, если вы, молодой человек, не будете держать свои штаны застегнутыми перед местными шалавами!
Майкл насмешливо покосился на сурово нахмурившуюся Луизу Соломоновну,
– Обещаю исправиться!
Дама вновь раскурила свою чудовищную папиросу, а он заинтересованно принюхался. Да что же это за духи, которые перебивают даже запах такого крепкого табака?
– Ах, молодой человек! В России было немало хорошего, пока к власти не пришли большевики. Вот и эти духи - когда-то это был очень приятный и тонкий аромат, и назывался очаровательно - "Любимый букет императрицы". Мой отец торговал парфюмерией и рассказывал, что они были созданы для императрицы Марии Фёдоровны парфюмером Августом Мишелем к 300-летию дома Романовых, которое праздновалось в 1913 году.