Любовь на грани смерти
Шрифт:
— Я слышала об этом. Дядя Дима как-то рассказывал.
— За последние почти двадцать лет Халилов несколько раз менял вид деятельности. Но всегда старался что-то как можно дешевле купить и как можно дороже продать. Последнее время он стал заключать договора со строительными фирмами, перепродавая им наши строительные материалы. Дорого. Предоставлял им все наши сертификаты качества и паспорта безопасности, лабораторные заключения. В общем, весь пакет документов, подтверждающий, что продаёт продукцию высокого качества. По дорогой цене. На самом деле поставлял дешёвые фальсификаты. Разница в цене отличалась в десятки раз. Понятно, что подобные строительные фирмы прекрасно знали,
— Думаете, за всем стоит именно этот человек?
— Без него не обошлось, Лиза. Гораздо хуже, что ему кто-то помогает из нашей компании. Кто-то, кто занимает достаточно высокую должность. При всём этом человек прекрасно осознаёт, что своими действиями топит предприятие. Словно у него не только финансовая заинтересованность, но и личные мотивы, — неожиданно признаётся Стас.
— Машину проверил? — цедит вышедший из кабинета Леон. Смотрит на нас и добавляет: — Сначала с Каролиной расплатись, а то на вторую может не хватить. Халилов сегодня утверждал, что пятьдесят тысяч потратил. Тебе придётся больше предложить!
Стас что-то говорит Леону не по-русски, тот зло отвечает. И вновь срывается на мне:
— Лиза, почему я должен тебя ждать!
— Не должны, — соглашаюсь я. — Не ждите.
Бесов жмёт на кнопку выключения компьютера, не дав мне возможность сохранить и закрыть открытые программы. Затем вытаскивает вилку шнура из розетки. Так как он нависает надо мной, я не могу встать. Моя неподвижность злит его ещё больше. Мужчина хватает меня за собранные в хвост волосы и тащит к дверям. Когда я сижу за своим столом, то часто вынимаю ноги из узких туфель, давая им возможность отдохнуть от высоких каблуков.
Теперь я просто не успеваю обуть их, как следует, спотыкаюсь и падаю на колени. Голову простреливает резкой болью от натянувшихся волос, а туфли слетают с ног.
— Отпусти, — Стас выдёргивает мои волосы из кулака шефа и помогает мне подняться.
— Ноги не болят? Не вывихнула?
— Я не знаю, — говорю правду, потому что ещё ничего не чувствую от адской боли в голове. Инстинктивно поднимаю руки и начинаю тереть горящую огнём кожу головы.
— Ты что, упала? — Влад только теперь выходит из кабинета, пропустив целое представление.
— Упала, — подтверждает Стас. Присаживается на корточки и начинает ощупывать мои ступни. — Вот сильное покраснение и припухлость.
На мне прозрачные колготки и красное пятно хорошо заметно.
— Я ещё её об стол ударила, — стараюсь переключиться с головы на ноги.
— Давай, донесу до машины, — предлагает Влад. — Дома разберёшься, болит или не болит.
Я отказываюсь, но Васильев быстро подхватывает меня на руки. По дороге он не упускает возможности несколько раз погладить меня по попе. Я не знаю, замечает ли это кто-то ещё, но мне его прикосновения неприятны. В машине Влад продолжает прижиматься ко мне и обнимает одной рукой.
— Не трогай, пожалуйста, — прошу я и стряхиваю его руку. На место он её не возвращает, но тереться о моё бедро не перестаёт. Ещё никогда дорога из офиса до коттеджа не казалась мне такой длинной. А внутри желудка собирается знакомая
Я отказываюсь от ужина, понимая, что всё равно вытошнит и, пока Леона нет в спальне, принимаю душ. Прохладная вода остужает всё ещё горящую кожу головы. Ноги тоже не болят, а покраснение начинает светлеть. Я всего лишь ударилась о край стола.
Подсушиваю волосы и забираюсь в кровать. Леон заходит, но сразу уходит в кабинет. У него очередной международный разговор. Я засыпаю, но, когда он ложится, просыпаюсь, хотя мужчина меня не касается. Засыпаю уже не скоро и всего на несколько минут. В памяти всё ещё звучат его обидные слова. А тело отзывается тошнотой, когда я думаю о прикосновениях Влада. Я понимаю, что сама дала повод так себя со мной вести. А он оказался совсем не благородным принцем. И Леон ничего не сказал. Ему всё равно, что Каролина перешла к Стасу, и так же всё равно, если я обратно вернусь к Владу.
Утром, несмотря на то, что я тщательно пережевала завтрак, меня всё же тошнит. Но я успеваю дойти до спальни Леона и этого никто не видит. Хорошо. Удастся избежать очередных насмешек. Но подойдя к машине я понимаю, что, если Влад начнёт снова меня лапать, вытошнит прямо на него. Засовываю гордость как можно дальше и прошу Леона сесть посередине, а сама пристраиваюсь с краю. Закрываю глаза и всю дорогу борюсь с усталостью и вялостью от бессонной ночи и утренней рвоты.
В обед все Горынычи отчаливают по делам в центр города, а я выпиваю две чашки чая. Есть не рискую. Впереди ещё обратная дорога домой.
После обеда заходит дядя Дима, начинает расспрашивать про вчерашний приход Халилова и заводит уже знакомую песню про деньги. По закону подлости, в этот момент возвращается Леон, стоит за спиной дяди Димы и глядя на меня, кивает головой, словно заводной болванчик, у которого стала садиться батарейка.
Кажется, у меня снова наступила широкая чёрная полоса.
Ужинаем вдвоём с Леоном. Стас уехал в аэропорт провожать Каролину. Сразу за ними укатил Влад, прихватив с собой двоих парней из охраны. Видимо, в очередной клуб, просаживать оставшиеся деньги. Перед этим он и Бесов о чём-то спорили в холле. Видимо, старший брат был против пятничного развлечения Влада. Но тот его слушать не стал. И настроение Леона от этого не улучшилось.
Это мог быть один из лучших наших вечеров вместе. Но не стал. Есть мне не хотелось, но, под тяжёлым взглядом мужчины я медленно жевала свою порцию очередной разновидности плова. Сегодня он получился особенно жирным, что совсем не шло на пользу моему желудку. Чтобы не вытошнило прямо за столом, почти каждую съеденную порцию запивала соком.
Вернувшись в спальню раньше Леона, приняла душ и забралась в кровать. Уязвлённая гордость зудела, что я могу вернуться в спальню на втором этаже. Каролина уехала, Влад вернётся под утро. Если будет пьян, то и вовсе не вернётся, а поедет на выходные к матери. Но, как бы мне не хотелось это сделать, я понимала, что беганье по спальням лишь выставит меня в ещё более глупом положении. Потерпеть, осталось ещё немного потерпеть, и я смогу вернуться домой.
Никаких дел у мужчины сегодня не было, поэтому он надолго ушёл в душ, затем тоже лёг в кровать.
— Может, лицом ко мне повернёшься? — раздался его раздражённый голос.
Я повернулась. Он не надел спальные штаны, лишь прикрыл бёдра полотенцем. Плохой знак.
— Лиза, убери это мученическое выражение со своего лица. Мне оно за последние дни осточертело. Я устал за неделю и хочу расслабиться.
— Расслабляйтесь, кто вам не даёт?
— Действительно, кто мне не даёт? Давай, приступай к своим обязанностям. Только одежду для начала сними. Полностью.