Любовь на грани смерти

Гойгель Юлия

— Хайдар, — позвала я его.

Мужчина сел на край кровати.

— Да, Лиз?

— Зайди к Алии, пожалуйста… Она испугана и расстроена.

— Ей полезно, — буркнул он. — Меньше всякой ерунды в голову полезет. Даже Дарья до такого идиотизма бы не додумалась.

— Это не Алие придумала. Твои мачехи науськали, — стала я на защиту девушки. — Что она знает о моей стране? Ничего. Думает, что там медведи по улице ходят. Тем более она не может знать, что я могу сделать, а что нет. Она выросла в достатке, а ей, скорее всего уже сказали, что я бедна, как церковная мышь.

Вот она и сделала собственные выводы.

— Это произошло потому, что я повёл себя с ней слишком мягко. Показал себя со стороны няньки трясущейся над каждым чихом вверенного ей чада, — не согласился мужчина. — А этот курятник? Полезли рыться по нашим вещам!

— По моим вещам. Они не ожидали, что мои и твои вещи будут лежать вместе. Скорее всего думали, что все твои вещи в спальне в мужской части дома, — предположила я. — Зайдёшь к Алие? Затем принесёшь ужин.

— Первый и последний раз, — раздражённо ответил мужчина, выходя из спальни.

Глава 57. Тени войны

Вернулся с ужином и клубникой, которую сказал не трогать, пока он не выйдет из душа. Когда мы поели, переставил блюдо с ягодами на кровать и стянул с меня рубашку.

— Хайдар, ты же не собираешься…

— Собираюсь. Слишком много у тебя скопилось энергии, сейчас направим её в нужное русло.

— Я не уверена…

— И не надо, — прошептал он, засовывая мне в рот сочную ягоду и накрывая сверху своими губами.

Он целовал меня каждый день, но в этот раз не стал сдерживать страсти. Поцелуй с привкусом клубники обжёг, твёрдый язык надавил на мой, вовлекая в любовную игру. Прервав поцелуй, толкнулся в мой рот своими пальцами.

— Оближи, Лиза, не жалей влаги.

Влажными подушечками стал нежно тереть верхушки моей груди, затем коснулся губами, а руки опустились ниже, отыскивая ещё более чувствительные места. Постепенно его губы тоже стали спускаться вслед за руками. Прошлись по животу, подарили несколько поцелуев гладкому холмику и накрыли клитор, посасывая и целуя.

Я застонала, когда он просунул прохладную крупную ягоду в разгорячённое лоно, начиная так понравившуюся нам когда-то игру. Жаркие воспоминания полностью стёрли реальность, заставив меня забыть, где я нахожусь. В эту ночь он снова был только моим, купая меня в так несвойственной ему нежности.

— Люблю тебя, Лиза, до безумия люблю, — шепнул на пике нашего общего наслаждения, заливая мой живот горячим семенем. Не стал кончать внутрь, решив повременить с ребёнком. Прислушался к словам врача.

Волновался.

Через две недели, гуляя со мной по саду, Сарбаз неожиданно взял меня за руку, переплетя свои пальцы с моими. Я остановилась, удивлённо глядя на него, изумлённая его касанием. Мы были одни, но, если кто увидит… Да и не свойственны подобные нежности этому мужчине.

— Лиза, я узнал чей вертолёт лежит в том ущелье.

Ещё в больнице я рассказала ему о том, что подумала, когда Дарья сообщила мне о лежащем внизу разбитом вертолёте. Я не спрашивала, можно ли узнать спустя почти тридцать лет о месте, где разбился отец и не просила этим заниматься. Несколько дней назад Сарбаз отвёз меня в полуразрушенные

здания, всё ещё сохранившиеся на окраине Джелалабада, где когда-то размещались советские военные. Хайдар, естественно, тоже поехал с нами, но из машины не выходил, решая какие-то свои вопросы по телефону.

После этого мы не вернулись на виллу, а поехали дальше, вдоль реки Кабул. В месте, откуда открывается вид на её разлив, на специально оборудованной площадке для отдыха, на постаменте стоит танк Т-54. Как напоминание о войне 80-х годов. Как мне сказали, здесь любят отдыхать проезжающие водители. А ещё сюда часто приезжают с внуками и детьми участники обеих сторон того конфликта. Многие до сих пор не понимают, за что и почему их товарищи так и не вернулись домой.

Сегодня здесь тоже было многолюдно. Но почти все отошли в сторону, увидев, как из машин выходит группа вооружённых людей. Хотя увидеть здесь человека с автоматом — дело привычное.

Многие украдкой и с любопытством рассматривали нас. Хайдар на этот раз вышел из машины и пошёл рядом со мной. На нём была традиционная одежда из белой рубахи и штанов, на голову намотана чалма. На мне длинное и закрытое платье, украшенное вышивкой. Пальцы и запястья унизаны золотом. Надеть хиджаб меня не заставили, но Хайдар вновь замотал широкий шарф так, что видны были только глаза.

Лишь маленькие, чумазые дети бросились к нашим ногам, выпрашивая деньги. Сарбаз бросил им несколько афганей, затем громко шикнул и мелочь быстро разбежалась.

— Не похожа на ихнею, — донеслось откуда-то сбоку на чистом русском.

Я осторожно скосила глаза. Недалеко стояла пара: женщина и мужчина за пятьдесят. Видимо, тоже приехали к памятнику. Говорила женщина.

— Не смотри ты так, Тамара, — пропыхтел мужчина. — Не понравится им что, выстрелят без предупреждения.

— А он точно нерусский, — продолжала своё женщина. — Вон сколько на ней золота. Понятно, почему за него пошла. Будет рожать ему каждый год по ребятёнку, а он потом ещё одну, молоденькую возьмёт. У них так принято. На что только наши девки ради денег не соглашаются…

— Может у вас дочка есть? Желательно лет десяти? — обратился к женщине Хайдар. Он не злился, я видела, как смеются его глаза. — Лет через шесть начну себе молоденькую искать. Но воспитывать нужно теперь начинать, чтобы такая же послушная была.

Женщина заохала и прикрыла рот рукой. Её муж стал извиняться, стараясь не смотреть на меня.

— Я люблю тебя, — говорю Хайдару, когда возвращаемся к машинам. — Очень люблю.

— Я тоже тебя люблю, Лиза, — отвечает он. И ночью показывает, как сильно.

Эта поездка не всколыхнула во мне сильных эмоций, не выбила из колеи.

Но то, что теперь говорит Сарбаз….

— Чей вертолёт? — спрашиваю я, невольно сжимая его руку.

— Твоего отца. Я, конечно, не поверил в твоё предчувствие, но решил начать именно с этого вертолёта. Информация, кстати, совсем не секретная. Запутанная, но при желании и наличии времени всё можно узнать.

— Сказал ей? — откуда-то бесшумно появляется Хайдар и прижимает меня к себе. Уже он переплетает мои пальцы со своими.