Любовь нам все прощает
Шрифт:
— Нет. С тобой я научился, Женя…
— Сережа, — хнычет, но все-таки смеется.
— Научился любить только тебя.
— Трудно было?
— Труднее, чем среднее арифметическое посчитать, жена. Труднее! Ты жуткий, хоть и превосходный учитель.
— Это комплимент?
— Признание!
— Наконец-то.
— Я люблю тебя, моя Смирнова, с самой первой встречи.
— Обманываешь?
— Нет.
— Мы были не знакомы.
— Но я уже любил.
— Хорошо, а дальше?
— Любил, когда не видел, а когда видел, то… Боготворил! —
— Умираешь, что ли?
— … меня просто нет. Без твоего искреннего прощения и женской мудрости, без твоего терпения, сострадания, понимания, без твоего адского характера, — сжимаю талию и прикусываю маленькое ушко — сладко, хорошо, — без вас, мои девчонки, «Сержа» просто нет. Я…
— Верю!
— Люблю, Женя, люблю, люблю тебя. А ты?
— И я! Люблю тебя…
Эпилог
Тоня Смирнова II
— Сформулируйте предположения, которые следует принимать во внимание при рассмотрении основных закономерностей газообмена.
— Отсутствие ветровых нагрузок на здание… Я не уверен, но… А какие габариты помещения, в котором мы рассматриваем этот газообмен?
Тянет подлец время, нервы мне царапает.
— Курсант Филиппов! — уменьшаю звук.
— Я, товарищ преподаватель, — пацан вытягивается струной, колесуя грудь вперед, но подхалимский тон не убавляет.
— Ускорьтесь, юноша. Мы великолепно горим — ярко-жарко, а Вам следует принять разумное решение. Паника толпы, нервная обстановка и несостоятельный руководитель тушения пожара — неутешительный итог для тех, кто вашей профессиональной помощи ждет, как божественной манны…
«Заберешь Юлу?» — Женя набивает сообщение в нашем чате.
«Без проблем. Через пятнадцать минут… Хотя нет — немного не рассчитал! Где-то через пять, я буду абсолютно свободен! Филиппок во второй раз, кажется, не сдал! Неисправим курсант! Зато служака превосходный!» — настукиваю жене ответ и, не отрываясь от кнопочки «Отправить», еще раз задаю дополнительный вопрос неуспевающему по предмету сопляку.
— Окна и двери не берем в расчет, Филиппов?
«Не зверствуй, Смирнов! Тебе не идет! Ты не такой! И вспомни себя, Сережа. Тоня рассказывала…».
Не держится вода во рту у матери — видимо, ничего с этим уже не поделать, а я ее слезливыми воспоминаниями основательно к Женькиным насмешкам приговорен.
— Да-да. Как я мог забыть… Будем предполагать, что площади оконных и дверных проемов не изменяются. Спасибо, Сергей Максимович, за подсказочку. Неосторожно слили информацию, да?
Чего-чего?
— Отставить. Не отвлекайтесь и докладывайте по строго установленной форме. В конце концов, есть Устав, — шиплю и отстукиваю шариковой ручкой «имперский ритм» по преподавательскому столу. — Что за фамильярность и кокетство? Вы что, девочка-старлетка на пробах в долгожданный
— Виноват, товарищ преподаватель. Разрешите…
— Вы учили? К переэкзаменовке готовились? — насупливаюсь и наигранно рычу.
Коротко стриженный мальчишка мнется и, как ребенок, дергает плечами. По-моему, этот легкий жест означает:
«Никак нет! Мне не дано и это не мое. Вот если бы трешку по пересеченной местности на время, тогда был бы совершенно другой разговор».
— Выпишите формулу для расчета координаты плоскости равных давлений и обоснуйте возможные режимы работы проема.
Мальчишка что-то пишет, покусывая колпачок у ручки, затем подкатывает чистые голубые глазки и растягивает рот улыбкой:
— Это я точно знаю, Сергей Максимович. Тут не промахнусь.
Я рад, Филиппов, что какое-то жалкое подобие слишком куцых знаний в Вашей бритой голове все же отыскал!
— Удовлетворительно, курсант, — протягиваю руку за зачетной книжкой, но ушлый юноша идет на перехват.
— А можно еще один вопрос? Я четверочку хочу, хотя рассчитывал на «пять». Просто, чтобы порадовать родителей. У меня ведь только по Вашему предмету будет «удовлетворительно». А?
На это мне вообще, пацан, плевать!
— Смотри, чтобы хуже не стало. Оценка может быть понижена, впрочем, как и повышена — не отрицаю, бывали прецеденты. Все зависит от уровня подготовки, которую Вы вообще не демонстрируете. Одно сплошное «увы». Складывается впечатление, что курсант Филиппов полагается на тот самый «авось». Так что, «троечка» и при том с большой натяжечкой, исключительно из уважения к сединам Ваших родителей, боец. Удовлетворительно, удовлетворительно и… Довольно! Я устал! Пора и честь знать.
— Пожалуйста, товарищ преподаватель. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — пищит по-девичьи и складывает руки в молитвенном телодвижении.
«Тоня в прекрасном настроении, Сережа. Похоже, сегодняшний вечер обойдется без неотъемлемых эксцессов *задумчивый смайл и перекрещенные пальцы*. — Звучит не слишком убедительно, жена? А вдруг там будет драма или трагикомедия, или Тонечка играючи на наших нервах напишет очередной мыслительный трактат? — Настроение меняется, словно направление ветра в море. В кого она? *пылающее сердечко и следом желтое мурло, лихо отдающее кому-то честь* — В меня, Женек, в меня!».
Не отрицаю и не снимаю с себя родительскую ответственность! Однако:
— Четверки не будет, курсант, а Вы можете быть на сейчас свободны. У меня дела, да и время вышло. Сколько можно меня пытать? Короче… Сми-и-и-рно! Равнение на середину! Кругом!
Мальчишка демонстрирует слезливо отрешенный взгляд и замирает на глубоком вдохе. По строевой подготовке у этого чудилы точно «пять». С этим не поспоришь! Он потенциальный великолепный офицер — багор, щит, коническое ведро, а на финал ковшовая лопата — те самые надежда и опора всей городской пожарной рати.