Любовь нас выбирает
Шрифт:
Отец прерывает мое оправдание красноречивым жестом, притянув свой палец к губам, мол:
«Тшш, не говори так много и жестоко, не расстраивай ее!».
Я сразу затыкаюсь и тяну ту лыбу, от которой весь женский пол порхает.
— Мам, все будет нормально. Я обещаю, слышишь? Я смогу!
Она подходит, встает на цыпочки и расцеловывает меня в щеки:
— Не забывай нас, сынок. Ты, — оглядывается на отца, — ты ведь всегда можешь на нас рассчитывать. Правда-правда. Мы обещаем, что поддержим и поможем тебе. Слышишь? Скажи, что понял и еще… Максим, я тебя очень прошу, хоть иногда отвечай на телефонные
Мать осекается и замолкает, отец очень громко шикает и качает головой, а я злобной тварью на целый мир смотрю! Да! Каюсь! Я молчал эти долгие три недели, а она звонила. Тогда после нашего скандала, она, наверное, все-таки пыталась наладить наше общение, а я телефонную трубку не снимал. Если честно, мне просто было тяжело, стыдно и противно. Я сволочью себя считал, а с ней, родной матерью, еще и неблагодарным сыном!
— Извини за такое поведение. Это больше не повторится, обещаю.
— Морозов! Время идет, а работа стоит, — мне еще раз напоминают цель моего посещения этого архиважного мероприятия.
— Родители, мне пора! А то штрафные баллы впаяют. С этим строго!
Отец протягивает руку, а мать следит за нашим рукопожатием. Шевцов подтягивает мое тело к себе, сильно прижимает и шепчет мне на ухо:
— Что с деньгами и продуктами? Все освоил или подвезти?
— Я, пап, это, наверное… Экономлю, не голодаю, но…
— Да или нет? — батя не приемлет сейчас моего отказа, а я не в том положении, чтобы демонстрировать ему свой неуживчивый характер — средств-то к существованию все равно нет.
— Да, если можно. Помоги, — очень тихо добавляю. — Пожалуйста, если тебе не трудно. Я все отдам…
— Приеду завтра утром. Лады?
Утвердительно киваю.
— Вот видишь, было просто, — затем поворачивается к жене, — ну, родные люди, я с вами чокнусь, если вы такое впредь будете мне демонстрировать. Ко всем нашим имеющимся проблемам, вы совершенно не облегчаете мою задачу. Надеюсь, теперь все? Тут инцидент исчерпан? Мать? Дальше живем и служим?
— Юр, помолчи, пожалуйста. Что ты за человек такой! — внимательно рассматривает меня.
— Я так и думал! — мне подмигивает, а маму обнимает за талию и разворачивает к машине, потом мудрое напутствие выдает. — Макс, работай качественно, но про родителей не забывай. Завтра с утреца к тебе заеду.
Я, кажется, даже улыбнулся? Впервые с момента призрачной свободы. Забыл, что еще так могу. Может все и не так уж плохо! Разберемся, успокоимся и заново, с того самого чистого листа, начнем. Попробуем, а вдруг получится! По-видимому, я внушаем, раз, как долбаную мантру, повторяю:
«Чистый лист — попробуем-начнем, а вдруг получится».
Так эта баба меня и окрутила? Вложила сладкий мед в мои уши?
С улыбкой поглядываю на оставшееся мне время — еще часок, и я абсолютно свободен, естественно, до завтра. Значит, ставим в импровизированном трекере выполнения жирный крестик и считаем, что еще один день прошел — срок идет, а безусловная свобода все ближе, где-то рядом! Но планов на стремительно выкатывающийся вечер, как обычно, нет, значит, пойду
Если честно, то в картонном царстве с фотографиями под названием «Мои работы» интересным для меня оказалось все! То, до чего добрался, определенно стоило внимания. Прохорова, похоже, искусствовед! Возможно, музейный работник или реставратор. Ну что ж вполне предсказуемо, что «золотая кукла» пошла по слишком легкому пути. Однозначно женская профессия, а для богатой девочки — вполне предсказуемая. Не энергозатратная, не пыльная, спокойная, по-моему, даже скучная, короче, как раз для нее. Посмотрим, что сегодня «Наденька» мне на вечерний интеллектуальный десерт приготовила.
Заканчиваем точно по времени, практически как в школе, по звонку. Выдвигаюсь домой, неспешным шагом следую уже хорошо изученным маршрутом, но до пункта назначения добираюсь слишком быстро. «К ней» за зрелищами тороплюсь?
Ужинаю, как старик, под без конца о ерунде бубнящий телевизор. Затем тщательно намываю рабочее пространство — пытаюсь профессиональный навык не растерять, немного медитирую над печью, рассматриваю каждую конфорку, трогаю руками регулировку пламени, прикрываю глаза и каждый раз представляю, как неторопливо помешиваю с добротой и лаской готовящееся там блюдо, мысленно прогоняю все свое отрепетированное меню — мечтаю! Сука! Я за всей этой «внутренней кухней» определенно скучаю, как долго вхолостую, без своего профессионального допинга, смогу протянуть? Затем поднимаюсь на второй этаж и захожу в «эту» ее приват-комнату. Там усаживаюсь на уже привычное для моей пятой точки место и, застыв с открытым ртом, в абсолютной тишине и серой темноте рассматриваю то, что есть. Что она сегодня предлагает? О, там, определенно, есть на что взглянуть!
Очень странные и необычные работы…Черно-белые фотографии людей! Плачут, улыбаются, просто смотрят. Молча! Но такое впечатление, что со всех этих фото они безмолвно со мной, как с невольным зрителем, о чем-то личном разговаривают, жалуются, веселят, чем-то секретным даже делятся. Есть тут просто снимки помещений — вроде ничего такого, иногда пустые, иногда с диковинной обстановкой, словно из другого мира, какие-то геометрические формы, круги, овалы, ромбы, кубы, замысловатое расположение, сюрреалистические композиции… Очень стильно! Но, что все это такое? Почему так много? Где снято, а главное, кем? И еще меня интересует…
Что там такое? Что за шорох? Или показалось? Галлюцинации или все же посторонний шум? По-моему, на первом этаже в реальном, не фотографическом, а в этом, доме кто-то ходит и что-то будто бы бухтит? Там бродит посторонний человек и что-то сам с собою говорит? Прелестно! Морозов, ты до синих соплей допился и пересмотрел всякой Прохоровской мути? Да нет! Совсем не пью! Я абсолютно трезв и точно помню, что входную дверь на ключ запер, а в доме был один и гостей сегодня вечером не жду. Вот опять! Блядь, мне ведь не показалось? Там точно кто-то есть!