Любовь по-французски. О чем умолчал Дюма
Шрифт:
Минуло еще несколько месяцев, в течение которых Сомерсет отчаянно пытался спасти свою шкуру. Он каждодневно слал королю угрожающие письма, обещая развязать язык, разгласить государственные тайны, а также раскрыть людям глаза на постыдную правду о жизни королевского дворца. Перепуганный до полусмерти Иаков заклинал его во избежание скандала признать вину, обещая немедленное помилование. Сомерсет оттягивал расплату, притворяясь хворым и даже потерявшим рассудок.
Тем временем его жена в тюрьме разрешилась от бремени дочерью Анной. В мае 1616 года леди Фрэнсис, облаченная в белые одежды, хрупкая и беззащитная, появилась перед палатой лордов. Как особа, принадлежащая к высшей знати, она могла быть предана суду лишь с согласия этого высокого органа власти. Противопоставить очевидным фактам леди Фрэнсис не могла ровным счетом ничего и уповала лишь на силу своей красоты и чистосердечное
На следующий день перед генеральным прокурором, знаменитым Фрэнсисом Бэконом, предстал граф Сомерсет. Он защищался, как мог. Похоже, граф действительно не был причастен к убийству Оувебери и даже ничего не знал о его подготовке. Однако Сомерсет не смог оправдаться в том, что лично способствовал заключению своего друга в Тауэр и скрывал свою преступную связь с леди Фрэнсис до вступления с ней в брак. Судьи жаждали мести и вынесли ему смертный приговор.
Но Иаков не стал впадать в крайности. В конце концов, граф Сомерсет вел себя достойно и не стал разглашать ничего такого, что могло бы повредить королю. В 1622 году король помиловал как бывшего фаворита, так и его супругу. Леди Фрэнсис возвратилась домой, но муж ее гордо отказался от дарованной королем милости, пока не будет признана его полная невиновность. Он томился в заключении до 1625 года, когда Иаков I скончался.
Тем не менее могущество Говардов было подорвано. В 1618 году власти принялись за отца Фрэнсис, лорда-казначея сэра Томаса. Основанием для возбуждения уголовного дела послужили жалобы на взяточничество его супруги, леди Кэтрин, отличавшейся не только красотой, но и поистине патологической жадностью. Как писал один из современников, «ликом она была вельми пригожа, но принесла людям много горестей». Знаменательно, что незадолго перед началом слушаний леди Кэтрин заболела оспой, обезобразившей восхитительные черты ее лица. В ходе судебного процесса вскрылись все случаи злоупотребления лорда-канцлера своим положением, и на него наложили огромный денежный штраф, который он был не в состоянии выплатить. Впоследствии этот штраф значительно снизили, но, тем не менее, Говарды были уничтожены и обречены на прозябание в провинции.
Не сохранилось никаких подробных сведений о последних годах жизни четы графов Сомерсет, надо полагать, они были весьма безрадостными. Детей у Роберта и Фрэнсис, кроме родившейся в тюрьме Анны, больше не было, после смерти главы семейства титул остался выморочным и много позднее был передан другому дворянскому роду. Казалось, леди Анне Карр, унаследовавшей красоту матери и бабки, при таком несмываемом клейме, наложенном позорным прошлым родителей, рассчитывать на вступление в брак не приходилось. Однако в нее влюбился сосед по поместью Уильям Рассел, граф Бедфордский. Его отец, своими ушами слышавший признание матери девушки в убийстве на процессе в палате лордов, в ужасе отказался дать согласие на женитьбу сына. Однако, молодого человека поддержали король Карл I и его супруга Генриэтта-Мария, и через год отец сдался. Брак оказался на редкость счастливым, невзирая на то, что родители не дали за невестой обещанного приданого. Этот финансовый ущерб с лихвой возместили сын и внук графини Бедфордской, женившиеся на богатых наследницах. При королевском дворе Анна имела репутацию одной из самых красивых дам, доказательством тому служит ее великолепный портрет в полный рост кисти Ван Дейка, выставленный в родовом поместье Вуберн. Потомки герцога Бедфордского (этот титул был пожалован главе семьи в конце ХVII века) до сих пор принадлежат к высшим слоям аристократии Великобритании.
Некоторые историки считают, что дело супругов Сомерсет стало своего рода знаковым и послужило прологом к падению династии Стюартов точно так же, как знаменитое «Дело о колье» – предвестником Великой Французской революции.
Укрепление фаворита
Но мы несколько забежали вперед, ибо в 1616 году с падением фаворита графа Сомерсета мощь клана Говардов еще не была окончательно подорвана. Хотя король и передал людям, поддерживавшим Вильерса, кое-какие должности, которые занимал Карр, все-таки положение нового фаворита еще не было достаточно прочным. К тому же, в лагере его сторонников даже возник переполох, когда в апреле 1616 года тот заболел оспой, грозившей лишить молодого человека его замечательной красоты. Надо полагать,
Тем временем Говарды пытались заместить графа Сомерсета своим ставленником и подсовывали королю молодых людей, один краше другого, только толку из этого не вышло никакого. Большие надежды возлагались на некого сэра Генри Монсона, женоподобного юношу, явно перебарщивавшего по части употребления косметики, ювелирных украшений и кружев. Почему-то вид этого щеголя настолько вывел из себя Иакова VI, что он приказал ему более не появляться при дворе. Черты лица Джорджа Вильерса настолько напоминали королю лик святого Стивена [5] , что он именовал фаворита не иначе как уменьшительным прозвищем «Стини».
5
* Святой Стивен – один из первых мучеников христианской церкви, принадлежал к числу учеников апостолов в первой христианской общине Иерусалима. Был забит насмерть камнями. Наблюдавший эту сцену Саул обратился в христианскую веру.
Джордж ничего не клянчил и ни за кого не хлопотал, но и не испытывал в том необходимости: милости короля потоком низвергались на него, и он воспринимал их как нечто само собой разумеющееся.
Всего за один год, с января 1616 по январь 1617 года, он получил должность главного конюшего, стал кавалером ордена Подвязки, хранителем удельного поместья Уоддон, главным судьей всех парков и лесов Эйра, лордом-лейтенантом графства Бекингем, камергером дворца Хэмптон-корт, пэром Англии, бароном Уоддоном, виконтом Вильерсом, наконец, графом Бекингемом и советником короля. У него хватило ума отказаться от земель Шерборн, конфискованных у Сомерсета, но это не причинило ему никакого ущерба. Дабы он соответствовал званию кавалера ордена Подвязки, ему были подарены земли стоимостью восемьдесят тысяч фунтов (около одиннадцати миллионов фунтов по нынешнему курсу).
Такой поток милостей мог бы сбить с толку невежду или неопытного новичка. Фрэнсис Бэкон [6] , в котором странным образом великий мыслитель уживался с прозаическими страстями придворного, в молодости стал наставником для своего друга, графа Эссекса, возлюбленного королевы Елизаветы I, но счел за лучшее вовремя предать его и подтолкнуть к эшафоту, участвуя в комиссии по расследованию дела фаворита о мятеже. Теперь он нашел достойного кандидата в ученики в лице Джорджа Вильерса.
6
Фрэнсис Бэкон (1561–1626) – английский философ, историк, видный политический деятель, занимал посты генерального прокурора, лорда-хранителя Большой печати, лорда-канцлера. На склоне лет он потерял доверие короля, был осужден за взяточничество и удален от двора. В его отношении проскакивали и обвинения в гомосексуализме, но им не дали хода.
Бэкон послал ему трактат по государственному праву, еще один – по обычаям двора и описал ему его положение, роль и его долг:
«Отныне вы фаворит короля, его тень… Если он совершает ошибку, вы также совершили ее или позволили совершить и должны пострадать за сие, вами даже могут пожертвовать, дабы понравиться большинству… Вы должны находиться подле него подобно постоянному стражнику… Если вы скроете правду о предметах, касающихся его правосудия или его чести, вы являетесь предателем».
Распад феодального общества взывал к абсолютной власти одного человека. В то же время государственная машина постепенно превращалась в огромный и неповоротливый механизм, управление которым было не под силу одному человеку. Зачастую монархи возлагали управление ею либо на министров, либо на любимчиков. Таким образом, фаворит следил за функционированием этого механизма и за тем, удовлетворяет ли оно короля. Привязанность монарха обеспечивала его легитимность.
Фаворит был посвящен во все государственные тайны, зачастую через его руки проходила не только государственная переписка, но и частная корреспонденция короля. От него зависело назначение на крупные, а зачастую и мелкие должности, милость и опала приближенных. И все это упало в руки молодого провинциала, причем не вызвало никакого противодействия со стороны окружавших его вельмож. Этот красавец излучал такое неотразимое обаяние, противостоять которому, по свидетельству современников, было невозможно. Вот что писал, например, епископ Гудмен: