Любовь по-испански
Шрифт:
своими глазами, то Вера закрылась в себе и уступила. Она приняла это.
Я – нет. Я не могу. Я просто не знаю, как бороться. Я не знаю, как получить то, что
хочу.
Я просто хочу Веру. Хочу ее рядом со мной. Хочу, чтобы она была со мной. У меня
столько всего, что я могу иметь, в чем не нуждаюсь, но я лишь хочу ее.
Почему такая потребность дается так тяжело?
Забрав кофе, я пересекаю улицу, чтобы встретиться с ней. Она показывает мне
испанские магниты,
хлам. Но своими отчаянными руками она так крепко их держит, будто потерянные
сокровища.
Мы сели в машину и поехали. Таким был наш план на день – просто ехать, ехать и
ехать, и в последний раз ощутить свободу. Никаких правил, никаких пределов, никаких
ограничений. Дорога ведет нас на северо-восток вдоль побережья, пока мы не пересекаем
границу Франции. Почему бы нет?
— Была когда-нибудь во Франции? — спрашиваю ее, и на лице девушки впервые
за день появляется улыбка.
— Нет, — отвечает она. — А мы во Франции?
Я киваю.
— Да. И я знаю, куда отвезти тебя. Биаритц.
— Звучит... шикарно.
— Как фантазия? В некоем роде. Но там очень красиво. Идеальное место для
однодневного путешествия.
Я очень долго не был в Биаритц, но когда мы паркуемся и отправляемся на
прогулку по побережью с его великолепными видами на прибрежный город, пологими
холмами, зданиями с белоснежными ставнями и шумом прибоя, кажется, что ничего не
изменилось. Город представляет собой поразительное сочетание из богатых туристов и
серфингистов, пытающихся поймать самую выдающуюся волну. Некоторые люди могли
бы сочетать в себе эти описания.
Спустя короткое время тропа выводит нас на набережную, открывающую нам
панорамный вид на город, океан, изрезанную линию берега и утес Девы Марии. Белая
статуя смотрит вниз на нас, как будто прося у нас прощения, в то время как мы с Верой, держась друг за друга, в свою очередь, просим прощения у нее. Мы здесь грешники. И
сейчас расплачиваемся за это.
Печаль следует за нами повсюду, как океанский бриз, и мы произнесли лишь
несколько слов. Хотя здесь и говорить особо не о чем, но в то же время так много нужно
сказать. Наш путь лежит мимо живописных ресторанчиков с их окнами, украшенными
связками сушеного чеснока и красных, как кровь перцев чили, затем – мимо лодок, спрятанных в закрытых маленьких бухтах и стеной из камня, отделяющих их от
бушующего по другую сторону океана.
Во время прогулки я слышу слабый звук музыки. Это саксофон — не самый мой
любимый инструмент, но здесь он звучит мелодично, грустно и мощно. Возвышаясь
морем, звук обрушивается на нас и омывает, словно солнце.
Я сжимаю руку Веры, и она — мою в ответ. Мы оба слышим это и чувствуем.
Почти что лебединая песня звучит только для нас, что-то, вызванное звездами или Богом, или самой Девой Марией. И только завернув за угол, мы видим источник звука.
Там есть выступ в скале, торчащий из прибоя, и в самом конце набережной сидит
музыкант. Он играет только для океана и от этого звуки саксофона звучат еще печальнее.
— Вера, — наконец заставляю я себя произнести, не в силах остановить эмоции, пытающиеся процарапать себе путь в моей груди. Я останавливаюсь, отводя Веру с
тропинки, волны разбиваются у нас под ногами, и беру ее милое личико в свои руки.
Бронзовое и белое. Такое красивое сочетание.
— Вера, — снова говорю я, глядя твердо и долго в ее бегающие глаза, и я не могу
больше сопротивляться. — Вера, ты выйдешь за меня замуж?
Мои слова ее удивили. Они поразили даже меня. Но это не делает их менее
реальной, честной и чувственной вещью, которую я когда-либо произносил.
Ее рот искривляется в этой кокетливой манере, изображая букву О, брови сходятся
вместе, а глаза светятся, будто она влюблена. В этот момент я мужчина, полный надежды
и перспектив; она одарила меня таким взглядом, каким смотрят на человека, которым я
стану, кем-то, кем она сможет гордиться. Кем-то лучшим.
Но момент испорчен, когда ее лицо кривится, выражая печаль и страдание. Это не
то выражение, которое я хочу видеть. Это не ее рука, не ее сердце. Это лишь ее разум, желающий оттолкнуть меня.
— О, Матео, — затаив дыхание, отвечает она. — Нет.
И в эту секунду я действительно чувствую себя потерявшим все. Я отвергнут. Она
не будет моей женой, матерью моих детей или кем угодно, о ком мог мечтать такой дурак, как я.
У меня ничего нет.
Внезапно я ахнул, осознав, что могу дышать.
— Нет? — повторяю я, просто, чтобы убедиться, что не ослышался.
Она кивает, и слезы начинают течь по ее щекам.
— Я не могу. Не так, не таким способом.
— Каким таким способом? — спрашиваю я страдальческим голосом. Моя рука
лежит на сердце, потому что я боюсь, что оно может остановиться.
Может, я приму это.
— Таким способом! — она плачет, убрав свои руки и в секунду изменившись. —
Ты просишь меня об этом только ради того, чтобы я осталась.
Сейчас моя очередь быть шокированным.
— Что? Погоди минутку. Вера, это не касается того, что здесь происходит.