Любовь по-испански
Шрифт:
Я подтягиваюсь и накрываю ее рот своей рукой.
— Шшшш, — говорю ей. — Позволь мне сделать это для тебя.
Она сдаётся и откидывается назад на кровать. Я накрываю ее вершинку губами, сосу её нежно и ласкаю языком. Я лижу и щёлкаю, полностью сосредоточив на ней все
свое внимание, пытаясь заставить ее закатить глаза, а бёдра — затрястись.
— Матео, — снова стонет она, отпуская мои волосы, — я не могу...
Но я упорствую. Ее дыхание учащается, затем
прерывистым, что разжигает мое собственное желание. Я продолжаю и продолжаю, пока
она не начинает извиваться и дергать изо всех сил мои волосы. Я сжимаю её грудь, кусаю
соски и этого становится достаточно, чтобы заставить её тело бесконтрольно дрожать.
Слова с придыханием вырываются из её открытого, жаждущего рта, дикие и животные.
Понемногу её вздрагивания отступают, и тело расслабляется на матрасе.
— О, Боже мой, — вырывается у Веры, её голова движется вперёд и назад, широко
открытые глаза уставились в потолок. — О, Боже мой, о, Боже мой.
— Продолжай называть мое имя, все в порядке, — произношу, не в силах сдержать
ухмылку.
Я испытываю невероятное чувство гордости, оставляя на ней эту метку. Это
потрясающее чувство, пусть даже временное, только на одну ночь.
— Как будто куда бы ты не засунул свой язык, я смогу кончить только от этого.
Блядь, мне… — говорит она, звуча невероятно. — Я даже не думала, что такое возможно.
— Думаю, с тобой возможно все.
Я сажусь, расстёгиваю свою рубашку и бросаю её позади себя. Она
приподнимается и пробегается пальцами по моим мышцам, в её глазах до сих пор голод, но не только ко мне, но к нам, к тем, кем мы являемся. Это питает нас, делает сильнее и
лучше.
Я целую её, у неё губы слаще медовых сот, и быстро избавляюсь от своей одежды, пока мы оба не остаёмся обнажены. Я смотрю в ее глаза, мои руки скользят вверх и вниз
по изгибам её тела, мои пальцы обводят контуры чернильных созвездий на её коже, как
будто её кожа может рассказать мне их истории. Я закрываю глаза и впитываю ощущения, сохраняя память о ней, желая тоже быть запечатленным на её коже, чтобы она никогда не
смогла потерять меня.
Вера касается пальцем моих глаз, и я удивлён, почувствовав, как она вытирает
слезу. Похоже, я немного плачу.
Она что-то бормочет, потом целует меня. Поцелуй получается с привкусом соли и
приятным запахом, и я ложусь на неё. Мои пальцы скользят ниже к её животу, затем —
бёдрам и останавливаются у неё между ног. Она все ещё влажная и тёплая после
предыдущего оргазма и ощущается как
гладкости и внутрь неё, с равномерным давлением потираю ее точку G.
Мне нравится, как реагирует её тело в моих руках, будто я могу вылепить из него
все, что пожелаю. Но я желаю её навсегда в моей постели, как сейчас, пробуждая её
страсть снова и снова. Она выгибает спину, поднимая выше колени, чтобы дать мне
лучший доступ, и я вынимаю пальцы, чтобы заменить их своим членом.
Я толкаюсь медленно, дюйм за дюймом, позволяя ощущению расплыться во мне.
Это так прекрасно и совершенно. Мои глаза закрыты и, когда я погружаюсь глубже, настолько глубоко, как только могу, мы чувствуемся как одно целое и останемся таковым, и ничто не сможет разлучить нас.
Мои чувства обманчивы, но сейчас это срабатывает.
Мне надо контролировать себя, так что я не кончу, пока мы оба не будем готовы.
Даже если бы мы оба были готовы, то я бы не хотел, чтобы все закончилось так быстро. Я
делаю глубокий вдох с каждым медленным, влажным толчком.
— Как я ощущаюсь? — спрашиваю я, мой голос звучит глубже, темнее, более
окутанным желанием. — Потому что ты ощущаешься как рай.
Она лениво улыбается, её глаза закрыты.
— Ты ощущаешься как Матео.
— И это ведь хорошо? — на этих словах я проникаю глубже и из неё вырывается
стон.
Вера открывает глаза и похотливо смотрит на меня.
— Да, — говорит она с придыханием. — Лучшее, что у меня когда-либо было.
В моем горле образуется ком, и я быстро его проглатываю. Она тоже всегда будет
лучшим, что я смогу иметь в жизни, и могу потерять ее навсегда.
Я толкаюсь сквозь боль. Это единственный выход. Теперь я трахаю её быстрее, но
все ещё контролирую ситуацию, отчаянно пытаясь отогнать печаль, которая ожидает нас
дальше, желая чувствовать только так и никак иначе, но не желая торопиться. Я толкаюсь
и выхожу, внутри меня все нарастает, нарастает и нарастает, пока я не оказываюсь на
краю вместе с Верой.
Я так боюсь сорваться.
— Матео, — шепчет она, касаясь губами моего уха, — я больше не выдержу.
По спине побежал озноб и я замер, не в силах продолжать, не слетев с катушек. Пот
растекается между нашими разгоряченными телами, наши руки скользят друг по другу, истосковавшиеся настолько, что не в силах удержаться. Я настроен решительно, как и она.
Она тянется назад, чтобы поиграть с моей задницей, и знает, как сильно это сводит меня с