Любовь под бой барабанов

Славянская Анастасия

— Так вы знакомы? — с облегчением спросила Есения.

— Да. Это Гарм. Мой лучший друг с полнейшим отсутствием каких-либо приличий. Прикройся уже.

— А что, барышня девственница и членов никогда не видела?

Локи цокнул, щелкнул пальцами, и на Гарме появилась темная туника и свободные штаны. И на том спасибо. Есения реально пялилась на его причиндал. Я даже ревную. Свою же рубашку я снял и хорошенько выжал. Вода скатывалась по телу ручейками. Заметил, как Есения, чуть ли не облизываясь, смотрела на это зрелище. Думаю, нам все-таки стоит попробовать помириться… Признаю, я перегнул палку. Она же не знала правду о мирах Иггдрасиль,

она не прочувствовала это. Откуда ей знать, насколько все паршиво.

Есения отвернулась от меня и прикусила губу. Думаю, она тоже жалела, что мы не поговорили нормально.

— Значит, это правда? — Гарм посмотрел на девушку. — Ты снимешь эти паршивые ленты с Фенрира.

— Будто мне дали выбор, — буркнула эта язва. — По крайней мере, попытаюсь снять этот поводок с вашего песика-переростка.

Локи вопросительно приподнял бровь, а потом заржал. Очень смешно. Просто отец года.

— Пойдемте, — сказал сумеречный пес, тоже не скрывая широкой улыбки. — Отведу вас к Хель.

Хорошо, что нас встретил Гарм, он мог сжимать и разжимать пространство, так мы дойдем куда быстрее, чем если бы топали без сопровождающего. Мой друг бодро зашагал вперед по тропе, которая вела на луг с красными маками, единственными каплями цвета в этом мире, а также черными и белыми шипастыми розами. На западе виднелся Настронд, змеиный чертог, предназначенный для убийц воров и клятвопреступников. Остров, кишащий ядовитыми змеями, посреди озерца. Там Хель мучала отъявленных ублюдков. Хельхейм был не просто миром мертвых. Тут не пороли за похоть или азарт, но за кражу ради обогащения и тяжкие убийства вполне. Каждый случай богиня рассматривала в отдельности. Никаких принципов "всех под одну гребенку". Все тщательно взвешивалось.

Небо прочертила молния. Впереди на холме возвышалось поместье за крепостной стеной, там жила Хель. Темный камень и такого же оттенка дерево. Стены украшали плющ, переплетающиеся засохшие ветки, черные розы и сухоцветы.

Есения смотрела по сторонам с интересом и постоянного оглядывалась. Видимо, из-за ее дара Иггдрасиль и выбрал ее.

— Они что, все отправятся на Рагнарёк?

Конечно же, ее волновало только это. Мидгард. Я не очень понимал, что именно она видит, но Есения была права. Когда распахнутся врата Хельхейма, воины отправятся на Нагльфар уже в более телесной форме.

— Да. Это их второй шанс.

Мы все шли, а у меня мороз гулял по коже. Она видела войско. Но хотя бы не визжала и не тряслась от страха. Внезапно Есения остановилась.

— Ты… Я думала, что ты живешь в отеле.

Девушка смотрела в пустоту, пока Локи таращился на нее как на поехавшую. А вот Альвар не удивился. Превосходно. Ему эту тайну она открыла. Тем временем Есения вслушивалась в ответ призрака, не обращая на нас внимания, потом нахмурилась и продолжила идти.

— Что тебе сказали? — спросил я, дотрагиваясь до ее локтя.

Есения вздрогнула.

— Я… Те призраки около камня. Это воины, которых Один не забрал в Вальхаллу, хотя они умерли в битве. Он не поддерживал их при жизни и бросил после смерти. Им нет хода ни сюда, ни к нему. Это озлобленные мертвые, бесхозные и не нужные.

— То есть он забирает не всех?

— Нет. Только самых лучших.

— Скорее, безумных и яростных. Потому что боится проиграть, — прокомментировал Локи. — Это еще одна его ошибка.

Решетка в арочном проходе крепости со скрипом поднялась, впуская нас во внутренний двор. И вот мне захотелось скрипеть

зубами. Вместо Хель нас встречал Бальдр и лучился при этом таким добродушием, что меня затошнило, как от кофе с шестью ложками сахара. Его светлые кудри даже тут сияли, будто натертые воском. Они с Хермодом явно больше переняли от Фригг, нежели от Одина. Его голубые глаза сияли. Даже одежду он выбрал светлых оттенков: белый, желтый, сиреневый. Бог весны выглядел тут чужеродным. Он спустился к нам по черным ступенькам и моментально оказался рядом с Есенией, взяв ее за руки. Что у всех за привычка ее лапать?

— Рад приветствовать вас у нас дома. Меня зовут Бальдр.

Я фыркнул. Как пафосно. У нас. Дома.

— Есения, — представилась моя волчица.

Ну все, достаточно. Я сделал шаг вперед и обхватил девушку за талию. Бальдр тут же отступил, одаривая меня улыбкой. Как можно постоянно излучать позитив, он тут грибы что-ли жрет на завтрак, обед и ужин?

— Разве вы не умерли? — спросила Есения, застыв рядом со мной.

А я вдыхал этот момент. Скоро она мне голову оторвет. Хотя бы сейчас немного побыть рядом. В итоге мы оба не шевелились.

— К сожалению, нет, — промурлыкал Локи, не дав Бальдру и слова сказать. — Как здоровье, бог весны? Пьешь витамины? Тут с солнцем все очень сложно.

— Не начинай, плут.

Локи фыркнул и отвернулся, я заметил, как он скривил физиономию и передразнил Бальдра. Нам обоим он не нравился, но это дело Хель, не наше. В ее отношения мы не лезли, но и к близкому общению со здешним асом не стремились.

— Пойдемте, перекусите с дороги.

— Вообще-то, мы тут по делу. А не для того, чтобы распивать чай, — сказал я, но Бальдру всегда было плевать, он оставался добродушным.

Светлый бог в царстве пустоты.

— Сначала обед. Хель хочет познакомиться с красавицей для нашего чудовища.

Туше.

Глава 21. Плененный волк

Есения

Я потеряла дар речи. И не из-за того света, который излучал Бальдр, хоть это и выглядело невероятным, а от самого факта, что бог весны встретил нас как… хозяин. Пусть Локи не смотрел на него с особым энтузиазмом, но и не отсыпал гадостей. А ведь именно он стал причиной смерти сына Одина и Фригг, нашел единственное растение, от которого его не защитила мать. Коварный бог умудрился провернуть это убийство руками его же слепого брата по имени Хёд.

Подумать только. Всего лишь омела, растение-паразит, которое своими корнями-присосками закрепляется в кроне дерева и питается за его счет водой и необходимыми минералами. Этот кустарник даже на земле расти не может, но смог убить бога. Хилый, тогда еще, росточек и в расчет-то не взяли. Порой я ощущала себя такой же прилипалой, которая присосалась к своей компании и которую считают слабой и ни на что не годной.

Несмотря на все ухищрения Локи, Бальдр стоял тут, передо мной, во плоти. Все остальные жители Хельхейма представляли собой призрачные субстанции, но не он. И сейчас, я не видела, чтобы бог весны хотел Локи что-то высказать насчет своей смерти или как-то негативно относился к нему. Если Ивар и Локи не лучились радостью от встречи с сыном Одина, то мы с Альваром открыто улыбались Бальдру. Его великолепие притягивало взгляд, мягкие светлые кудри струились по плечам, а голубые ясные глаза смотрели со всей открытостью. Теперь я понимала, почему мир так сильно оплакивал этого бога.