Любовь поры кровавых дождей
Шрифт:
Однажды я услышал мало радостное для меня известие:
— У эвакогоспиталя снабжение такое, какого гвардейцы на передовой не имеют!.. Говорят, по милости генерала Зеленного. Он без ума от Беляевой. Весь медперсонал мечтает, чтобы он не разлюбил ее до конца войны!
Капитан Романов, принесший мне это известие, каким-то образом догадался о моем чувстве к Беляевой. Теперь он горел желанием, чтобы у меня с Беляевой «что-нибудь получилось».
Я снисходительно наблюдал за стараниями Романова и про себя
Однажды вечером, когда я изрядно замерзшим вернулся после проверки своей части и сидел в своей комнатушке, прихлебывая чай, вошел Романов.
Я знал, что, зачем бы он ни пришел, в конце концов непременно заговорит о Беляевой. Таких людей всегда влечет к чужим взаимоотношениям.
Ждать мне пришлось недолго.
— Знаете что, — сказал Романов, и глаза его заблестели, чего никогда не бывало, когда он говорил о деле, — Беляева-то, оказывается, замужем! — Он злорадно улыбнулся.
У меня кольнуло в сердце. Кровь хлынула к лицу, но, назло Романову, я не подал виду.
— Ну и что? — спросил я холодно. — А ты чему, собственно, радуешься?
— Ее муж, — энтузиазм Романова заметно поубавился, — капитан дальнего плавания. В начале войны он попал в плен на острове Эзель. О нем говорят как о смельчаке. Беляева хранит ему верность. Но женщина есть женщина… Хотя она ведет себя очень умно, этого несчастного генерала с ума свела! Он за ней бегает, как собачонка! А мне почему-то кажется, что вы сумеете ее приручить…
— Капитан, — прервал я его, — я очень устал и хочу побыть в тишине. Давайте помолчим. Выпейте чаю, он вас согреет и заодно прочистит мозги…
Романов ничего не ответил, надулся, как индюк, сопя выпил предложенный чай, для приличия посидел немного, потом нехотя поднялся и вышел.
Через неделю настали такие горячие дни, что я не только Беляеву, но и себя самого не помнил: в разгар зимы, когда мы совершенно этого не ждали, немцы перешли в наступление и оттеснили нас километров на двадцать.
Не дав врагу опомниться, мы предприняли контрнаступление и вернулись на прежние рубежи.
В непрерывных боях прошли две недели.
Когда стрельба утихла, у нас появилась возможность сходить в баню, постричься, перевести дух. К нам даже прибыла кинопередвижка. А в огромном срубе офицерской столовой штаба армии был устроен вечер с танцами.
Сначала выступали ленинградские поэты, среди которых особенно запомнился мне Николай Тихонов, потом начались танцы.
Откуда только не явились утомленные жестокими боями офицеры, чтобы немного потанцевать под милые сердцу звуки аккордеона и хотя бы на пару часов окунуться в атмосферу мирной жизни!
Когда я приблизился к штабной столовой, слух мой уловил знакомую мелодию
В прокуренном помещении кружились счастливые пары. Не бог весть какие изящные — в валенках, сапогах, в ватниках, но всеобщее оживление, вызванное радостью передышки, переливалось через край и так подкупало своей искренностью и непосредственностью, что нужно было быть очень мрачным и нелюдимым человеком, чтобы не присоединиться к общему веселью.
Меня всегда поражали сила и заразительность скудного и короткого фронтового веселья. Вот и сейчас пропитанная дымом и запахом кожи атмосфера обдала меня забытым духом радости и коснулась дремавшей во мне дотоле заветной струны.
Аккордеониста сменил патефон; страстное, проникновенное сопрано звало меня в прошлое, и события двух-трехлетней давности показались мне удаленными на несколько десятилетий!
И вдруг… меня как током ударило…
В одной из танцующих женщин я узнал капитана Беляеву!..
Она танцевала за кавалера с подружкой и чему-то весело смеялась.
Несколько офицеров пытались разъединить танцующих женщин, но они не поддались и продолжали танцевать вместе.
Не знаю, приписать ли это случайности или Беляева тоже меня заметила, но получилось так, что приковавшая мое внимание пара остановилась как раз напротив того места, где, опершись плечом о косяк двери, стоял я.
Увидев меня, Беляева приветливо улыбнулась и смело, как к старому знакомому, подошла ко мне.
— Вы все такой же грубый и сердитый или хоть немного переменились? — спросила она, протягивая мне руку.
— Наоборот, я стал еще хуже, — «утешил» ее я.
— Интересно, отчего вы такой едкий?
— Оттого, что не вижу вас.
Беляева отступила на шаг и, по-мальчишески затенив глаза рукой, сделала вид, что внимательно меня разглядывает. Потом громко расхохоталась, откинув голову.
— Я и раньше знала, что все мужчины похожи друг на друга, но, видимо, фронт еще более усугубил это сходство! Достаточно познакомиться с одним, чтобы узнать всех остальных… Я безошибочно могу предсказать, что сейчас возвестит тот или иной фронтовой донжуан!
Я решил изменить тему разговора, ибо мне совсем не улыбалось быть одним из сонма вздыхателей, похожих друг на друга как две капли воды. Я бросил взгляд на погоны Беляевой и так же необдуманно, как при первой встрече, ляпнул:
— Вы уже успели получить майора?
Она пожала плечами и презрительно проговорила:
— Неужели вы только о чинах и наградах заботитесь. Тогда про мой орден спрашивали, теперь званием интересуетесь!
Пока я соображал, что ответить, она снова расхохоталась, но на сей раз искренне и необидно. Я тоже невольно рассмеялся.