Любовь во времена Тюдоров. Обрученные судьбой
Шрифт:
– Не мне это решать, – пробормотала Мод. – Только мой отец… Я повинуюсь своему отцу, сэр.
– Завтра вы увидите его, – сэр Мармадьюк поднял голову. – Поговорите с ним! Я хочу помочь ему, но мне проще будет хлопотать, являясь родственником, зятем сэра Уильяма. Можно быстро освободить вас от тягостного брака, положитесь на мое знание закона.
Синие, невозможно синие глаза в упор уставились на Мод, в них читалась просьба… нет, мольба.
– Не порадует ли леди Перси нас своим пением? – Сэр Мармадьюк поднес ей лютню, когда вечером того же дня домочадцы и гость Картер-хаус собирались в зале у камина.
Мод положила инструмент на колени, рассеянно перебрала струны плектром [89] ,
89
Плектр (греч. plektron, от plesso – ударяю) – костяная, пластмассовая или металлическая пластинка, гусиное перо или кольцо с «когтем», надеваемое на палец (мизраб), с помощью которых защипываются струны на некоторых щипковых струнных инструментах.
Мод заиграла старинную балладу о любви шотландского рыцаря и дочери графа Нортумберленда. «Нортумберленда прекрасный цветок…»
Нортумберленд…
Казалось, этот край давно ушел в глубину ее памяти вместе с далеким детством. Но почему-то вдруг ей вспомнилась песня, некогда слышанная там, на севере. Она осеклась, сбилась, струны под ее пальцами дрогнули, извлекая совсем другую мелодию, смутно знакомую, всплывшую откуда-то вместе с полузабытыми словами:
90
Средневековая английская баллада «Прекрасный цветок Нортумберленда». Перевод О. Болговой.
Мод пела, и перед ее глазами возникали картины, обрывистые, но яркие и четкие, почти осязаемые – высокие, суровые стены мрачного замка, в котором она когда-то жила; лиловые вересковые пустоши, бескрайние, уходящие за горизонт; серебристо-голубые воды Тайна.
Как странно было именно сейчас мысленно перенестись в почти забытый Корбридж. Неужели разговор о муже разбудил ее память, или то был знак свыше, протестующий против разрыва уз, некогда связавших Мод с сэром Ральфом Перси?
Нортумберленд, Корбридж, Адрианов вал… Кардоне ведь тоже ехал оттуда, из Нортумберленда, «где плющ обвивает дубы одеялом».
Кардоне, дерзкий бродяга, вечный странник, случайный попутчик и возлюбленный, о котором ей следовало навсегда забыть и думать только об отце, о завтрашней с ним встрече, о предложении сэра Мармадьюка. Вот ее настоящее, а она вновь вспоминает о человеке, которого не могло быть в ее будущем.
Стеснилось в груди дыхание, зыбкой пеленой застлало глаза. «…Я не смогла бы встретить мою любовь, будь я оленем. Воды Тайна разделили бы нас…» Строчка, другая, некогда слышанной песни с бесхитростной, но завораживающей мелодией. Как дальше?
За91
Старинные народные песни Нортумберленда. Перевод О. Болговой.
Печально звякнула лютня, отозвалась горечью в ноющей душе.
– Что за песни? – поинтересовалась Агнесс. – Раньше вы их не исполняли.
– Вдруг вспомнились, – ответила Мод, не поднимая глаз от лютни, но чувствуя на себе взгляд сэра Мармадьюка.
Она так и не дала ему определенного ответа, как ни желал Скроуп его услышать. От настойчивости новоявленного жениха ее спасло скорое возвращение домой сначала Джоанны, а затем и Агнесс, немедленно приступившей к борьбе за внимание гостя. Сославшись на домашние заботы, Мод вышла и чуть ли не бегом ринулась к себе, упала на кровать лицом в подушку. Она не знала, как поступить, что делать…
Выгоды брака с сэром Мармадьюком представлялись очевидными, а его обещание вызволить ее отца из тюрьмы должно было перевесить прочие сомнения. Похоже, он действительно любил ее, поскольку не было других причин, которые могли бы побудить Скроупа на ней жениться. Но если прежде Мод время от времени и думала, что, пошли ей судьба такого мужа, как сэр Мармадьюк, ее жизнь, возможно, сложилась бы удачнее, то ныне, когда фортуна преподнесла ей сердце и руку этого джентльмена, она отчего-то почувствовала себя еще более несчастной. Его предложение, лестное и заманчивое для любой женщины, скорее пугало, чем радовало. Рассудком она понимала, что принять его руку было бы лучшим выходом в ее положении, но она любила другого, не мужа и не того, кто хотел сделать ее своей настоящей женой. И ей было трудно, просто невозможно представить Скроупа на месте Кардоне, как и себя – в его объятиях.
Эти мысли мучили ее весь остаток дня – во время трапезы, на которую был приглашен задержавшийся в Картер-хаус сэр Мармадьюк, и после, когда все расселись вокруг камина, и она вдруг нежданно-негаданно затосковала по Нортумберленду. Не оставляли горькие раздумья и всю почти бессонную ночь, отравляя предвкушение встречи с отцом.
Сэр Мармадьюк заехал за Мод, и вскоре они плыли по Темзе в направлении Тауэра. Сидя в лодке рядом с ним, девушка то и дело невольно возвращалась к словам Джоанны, которая как-то сказала, что в этом джентльмене все «слишком». Слишком красив, слишком благороден, слишком добр… Действительно ли в нем столько достоинств, или это лишь вывеска, за которой скрыто нечто другое?
Мод покосилась на сэра Мармадьюка и застыдилась своих мыслей. Он так много делает для нее! Да и будь он замешан в какую-нибудь недостойную джентльмена историю, обладай дурной репутацией, вряд ли кузен Стивен считал бы его своим другом и приглашал бы к себе. Хотя сэр Мармадьюк прежде не был частым гостем в Картер-хаус.
Будто догадавшись, о чем думает Мод, Скроуп сказал:
– Мы с вашим кузеном давние приятели, но, к сожалению, не виделись с ним часто. Мне казалось, что леди Уиклиф относится ко мне с некоторым предубеждением, немного ревнует меня к своему брату… Поэтому я старался реже обременять ее своим присутствием. Только в последнее время, с тех пор, как вы там поселились, не мог бороться с желанием видеть вас как можно чаще. Когда вы станете моей невестой, я смогу бывать в Картер-хаус на правах родственника, но несравнимо сильнее меня будет привлекать наш дом, Мод. Наш с вами дом…