Любовь, юмор, море, принц, конь
Шрифт:
— С документами все улажу. Новые будут готовы в течение недели. Сейчас тебя доставят домой, — Рудин приказывал, глуша тоном пробивающееся беспокойство. — Отдохни, а поговорим мы позже.
Он хочет и дальше портить мне жизнь? Нет, нет и еще раз нет.
— Нет, — я замотала головой, — мы ни о чем не будем говорить. Я хочу поскорее все забыть. И поездку, и Гонконг, и тебя. Не хочу кошмаров. А ты помни, — вывернулась из объятий и сунула ему в руки пакет с одеждой из золотистого латекса. — Это тебе на память.
Глава 42
Первые дни я много и долго гуляла, целыми днями бродила по заснеженным паркам, с наслаждением вдыхая
Кто это шутит и зачем? И чего я испугалась? С Пупсиком гуляю первый раз, как вернулась. До этого его выгуливала Катя. Может это ей? Бывший прощение просит или у нового поклонника романтика на уме. Похоже, потеря вибратора пошла сестрице на пользу — Катя завела живого… мужчину, в общем, завела.
Расправившись с сухарем, пес во всю гонялся за птицами, стараясь ухватить голубя покрупнее. Подозвав разыгравшуюся собаку, с легкой завистью отцепила послание и цветок, покрутила в пальцах белый квадратик без надписи, надела поводок, и Пупсик весело потрусил домой, разгоняя птиц. Вспомнив о сообщении, достала девайс и замерзшими пальцами открыла СМС от подруги. Маша просила с ней связаться, как только смогу.
Решив сначала разобраться с тайной посланий, спрятала телефон в карман. Грея в ладони розу, поднималась за боящимся лифтом Пупсиком по ступеням, гадая, что в послании. На звонок дверь открыл дед. Глянув на розу в руке, испуганно поднял глаза на меня и тут же воровато отвел в сторону.
— Ох, ты ж… — крякнул он, поправил очки и попятился от прыгающего на него с лапами Пупсика. — Ну-ну, будет тебе. Беги уже. Капитоша налила твой суп.
Пропустив в квартиру обоих, он раньше пса заторопился на кухню, откуда вкусно пахло обедом. Слишком поспешно ретировался дед, и это навевало подозрения.
— Дед, стой! — крикнула я, скидывая пальто и вынимая конвертик. — Ты что-то знаешь про цветок?
— Ну что ты, Нюточка, откуда мне? — не поворачиваясь, пробормотал Архипыч, скрываясь за кухонной дверью.
Стиснув конверт и цветок, ринулась за ним, позабыв переобуться. Нехорошие предположения роились в голове.
На кухне собрались все. Нашла взглядом прячущегося за ба деда, забившегося в дальний угол. Бабуля с фальшивым интересом уставилась в экран, с преувеличенным вниманием следя за футбольным матчем, которые терпеть не могла. Катя мурлыкала про себя мелодию, гремя половником и тарелками, моя посуду. Та самая Катя, которая за все время ничего тяжелее ложки в руки не брала, отказываясь учиться готовить и помогать ба по кухне. На глаза был явный заговор против меня. Мое семейство утаивало важную информацию.
—
— О чем ты, Нюра? — ожила ба, невинно хлопая глазами за увеличенными стеклами очков. — Роза! Где ты это взяла? Купила?
— Это было у Пупса, — начинала я злиться, — может кто-то объяснит, что все это значит?
— Так с помойки, наверно, притащил, — пожала ба плечами.
У Катьки громко звякнули рассыпавшиеся ножи, упавшие в мойку. Дед закашлялся и зашуршал газетой с жирным пятном от селедки, делая вид, что увлечен чтением. Руки бабушки нервно теребили концы пояска от халата, выдавая волнение. Все трое вздрогнули, когда арбитр заорал: «Го-о-ол…».
— Это было к ошейнику Пупса прицеплено. Чего я не знаю? Что вы все скрываете? Деда… Катя… ба… — я уставилась на домашних, переводя взгляд с одного на другого.
Все молчали, на полу шоркал миской проголодавшийся Пупсик, на экране трибуны чествовали победителей. Сестра решительно отложила ножи, брезгливо вытирая руки о полотенце, и повернулась.
— Я ей все скажу. Сразу надо было. Она не фарфоровая статуэтка — не развалиться, — заявила сестра. — Это тебе от твоего начальника. Рудина Павла Антоновича. Мы-то заметили, как ты в лице меняешься, только речь заходит о Рудине. Нервничаешь, по ночам кошмары снятся. И ба отказалась принимать курьеров с цветами и подарками, пригрозив судом и милицией. Так он Пупса прикормил и через него. Не сам, конечно…
Не верила ушам, злость улетучилась, недоуменно перевела взгляд с сестры на зажатое в руках послание.
Рудин?! Что еще ему нужно? Я же ясно дала понять, что видеть и знать его не хочу!
Ноги дрогнули, предательски подгибаясь, и я тяжело опустилась на стул, тупо уставившись перед собой. Сердце заполошно трепетало. Виски сдавило. Я оттянула горло свитера и потерла висок свободной рукой.
— Нюра, тебе плохо? — ба всполошилась, зашуршала на полке, приговаривая:- Побледнела вся, моя голубка. Связался черт с младенцем. Задурил девке голову, прынц недоделанный! Уж я бабке-то его все выскажу… — она повернулась к деду, подбоченилась и поперла на деда. — Все вы, мужики, на один лад! Ты тоже, мудозвон Калязинский, по бабам шастал, пока бубенцы не отсохли! Все никак успокоиться не мог! Ведь по пальцам пересчитать спокойные дни-то!
Катя нехорошо усмехнулась, прошла мимо, скрываясь в коридоре. Пупсик, учуяв, что дело пахнет керосином для мужиков, не закончив обед, быстренько вымелся за ней. Следом, виновато глянув в мою сторону, прошмыгнул дед. Я выпила протянутый ба стакан с разбавленной водой настойкой. Выдохнула, чувствуя, как виски отпускает. Перед лицом полыхнуло красным. Тонко запахло садовыми цветами. Катя с трудом удерживала букет, больше трех десятков цветов в хрустальной вазе.
— Вот, все от него, — проговорила вернувшаяся сестра, ставя рядом на стол вазу с охапкой красных роз. — И это тоже. Я не читала.
Еще не пришедшая в себя от новости, почувствовала, как ладонь кольнули острые уголки плотных конвертов. Посланий было слишком много, и стопка начала разваливаться. Автоматически сжала пальцы, растерянно разглядывая букет.
— Я в порядке, ба, — успокоила бабушку, вымученно улыбнувшись. — Это от голода стало плохо. Есть хочу.
Ба охнула, повернулась к плите и загремела половником. Отложила всю кипу и открыла последнее послание, полученное сегодня, пробегая глазами строчку: «В тысячный раз прости. Нам нужно встретиться и все обсудить. Рудин».