Любовь, юмор, море, принц, конь
Шрифт:
— Железобетонный аргумент, — ехидно поддела я. — У него нет ни единого шанса тебе отказать.
— Боги не любят тех, кто всегда говорит «нет» другим. Таким «нехочухам» они отказывают в счастье, — Маша закрыла дверь, помогая провернуть ключ в замке.
— А счастье упорно ломилось в закрытую дверь, приговаривая: «Твоя жизнь все равно пропахнет моими духами», — не сдержалась я, не понимая ее упрямства.
Тот же Ваня сначала бегал за Машкой, но когда понял, что она безнадежно влюблена в Дмитрия, — отстал.
Подруга замолчала, обидевшись на мои слова.
Вот уже год я жила в небольшом финском городке Йоэнсуу, рядом с горнолыжным курортом Коли. Я работала в небольшом магазинчике сувениров. Быстро выучив азы языка, вполне сносно общалась с местными, но чаще с иностранцами, заезжающими на экскурсии и соотечественниками. Мы шли по торговой площади, привычно глазея на изученные вдоль и поперек витрины. С крыш срывались капли, до ушей доносилась капель. Аномальное тепло в феврале принесло настоящую весну в финский городок.
— Эй, кто там подснежники заказывал, отключите уже апрель, верните обратно зиму. Я кредит плачу за шубу, а ее носит вешалка в шкафу, — недовольно буркнула Маша, повернулась ко мне и, сделав умоляющее лицо, заканючила:- Ань, я знаю, что тебе не нравится Дима. Выручи! Не бросай меня одну с незнакомыми людьми и их подругами.
— А что за москвичи? — поинтересовалась я, отправляя сообщение на номер бабули.
— Не знаю, — проговорила Машка, засмотревшись на обручальные кольца в витрине ювелирного салона мечтательным взглядом, — вроде какие-то мажоры из богатых. Иван их знает хорошо. Одного точно. Учились вместе. А второй то ли друг, то ли брат.
— Так друг или брат? — скользнула равнодушным взглядом по парным свадебным аксессуарам.
Вспомнилась платиновая печатка с черным камнем. Меня передернуло, и я поспешно отвела взгляд.
Быстро дошли до многоэтажки, где на двоих снимали одну квартиру. У подъезда в нарушение правил стояла припаркованной пожарная машина, с погасшими огнями и пустой кабиной. Никакой обычной суеты пожарных не наблюдалось.
Кто-то на служебной заехал на пять минут домой, надеясь, что за это время вызова не поступит.
Прикрыв глаза, вдохнула глубже свежий воздух, наслаждаясь тишиной, не знакомой в суетливой и никогда не спящей Москве. Среди морозных ароматов мне почудился странный запах. Машка закопалась в сумке в поисках ключей. Она принципиально не пользовалась косметикой, но сумку носила максимально больших размеров, игнорируя меняющуюся моду. Будучи ярко рыжей, в конопушках она и так привлекала к себе внимание. И я гадала, что у нее там может храниться.
— Блин, ключи под подкладку завалились… А какая разница? Тебе с ними детей не крестить, — огрызнулась подруга, разозленная неудачей. — Да ты не переживай! У Ваньки все друзья нормальные. Он же позитивный такой. Вы с ним два сапога пара. Даже похожи чем-то.
Ну, спасибо, подруга! Это я когда разговариваю, плююсь что ли?
За спиной взвизгнули тормоза, взвыла и тут же утихла сирена, погасли проблесковые маячки,
— Ты не знаешь, что случилось?
— Ты не заметила, какой код он набрал?
Наши голоса слились, и мы синхронно ответили друг дружке «нет». Машка вздохнула и продолжила поиск.
Глава 44
Она складывала мне в руки вещи, выуженные из недр сумочки. В ладони лег ручной шлифовальный станок. На мой изумленный взгляд буркнула:
— Взяла у Наташки отполировать кое-что. Все забываю отдать.
Она выудила томик стихов. Я удивленно хмыкнула, зная, что стихи она не любит, предпочитая им детективы.
— Димочка сказал, что обожает… — она замялась, глянув на обложку, прочитала:- Серебряный век русской поэзии.
Сверху на потрепанную книгу пристроился баллончик с газом…
Входная дверь открылась, и на пороге нарисовался пожилой мужчина. Блаженно улыбаясь, он тащил на поводке вяло упирающегося бассета. Почесывая голую волосатую грудь, натянул семейные трусы на выпирающий живот. Обвел нас мутным ничего не понимающим взглядом, улыбнулся, помахал рукой и двинулся в сторону стоянки. В стеганном пальто на распашку, шапке-ушанке и тапочках на босу ногу он спокойно шлепал по хрустящей замерзшей ледяной корочке. За ним, поскуливая и пытаясь подняться на разъезжающихся лапах, ехала на пузе несчастная псина. Разглядывая странного соседа, мы снова проворонили дверь.
— Алкаш какой-то, — сделала вывод подруга.
— По-моему, псих, — не согласилась я, глядя мужчине вслед.
Машка кивнула, соглашаясь, и кинула упаковку капроновых ажурных носков…
Зачем ей ажурные носки? Зима же!
Початая пачка сигарет…
Машка же не курит! Или я чего-то не знаю?
Упаковка презервативов…
У нее же целибат из-за Димочки! Или я опять не в курсе?!
Портняжный метр… мизинчиковые батарейки… мумия надкушенного яблока… пассатижи…
После корма для попугайчиков, которых у нас никогда не было, я перестала следить. Вой сирены двух «скорых» разорвал тишину сумерек и смолк у нашего подъезда.
Две бригады, прихватив водителей, весело поприветствовав друг друга, дружно ломанулись в наш подъезд. Один из врачей забыл чемоданчик с препаратами и на веселое замечание коллеги лишь махнул рукой. Ровной цепочкой, гомоня и хихикая с девушками-медсестрами, они втянулись за входную металлическую дверь. Из подъезда пахнуло сладковатым дымом.
Кто-то вышел покурить на лестницу?
Я растерянно глянула на приоткрывшую рот Машку, на кучку вещей в руках, удивившись, зачем ей все эти вещи в сумке, при условии, что она работает в местной газете редактором?