Любовница бури
Шрифт:
На полученные средства Поль наспех приобрела себе кое-какую одежду, не особенно утруждаясь муками выбора, но уделила большее внимание ужину. Все-таки Вольф, распинавшийся о гостеприимстве и ее манерах, даже не удосужился предложить своей попутчице разделить с ним трапезу в доме своей-чужой матери, а времени для того, чтобы побеспокоиться о еде в дороге у них не было. Оставшуюся с ужина мелочь, Поль хотела потратить на звонок Паскалю, но уже у телефонного автомата вспомнила, что не удосужилась даже выяснить адрес его квартиры и номер для связи.
В любом случае разговор предстоял сложный и неприятный, так что
Песчаная змейка отлично умела за себя постоять и неоднократно демонстрировала это старому товарищу. В солнечной и гостеприимной Италии с ней точно ничего не случится. Даже в обществе бывшего нацистского фанатика. По крайней мере, не случится ничего хуже, чем уже случалось прежде. Вроде, например, изнасилования над трупом покойного мужа.
А утомительные объяснения мотивов собственных поступков никогда не приносили Поль удовольствия, тем более теперь. Ей оставалось только надеяться на бесконечное доверие старого друга, который обязательно сможет понять и принять любые ее решения.
Но уже потом. Когда все останется позади. В конце-концов он сам так настойчиво уговаривал ее взяться за старое и продолжить их личную вендетту.
До назначенного часа еще оставалось свободное время, и Поль посвятила его прогулке по району Трастевере, отчего-то бывшим не самым популярным местом у туристов. На узких средневековых улочках встречались в основном итальянцы, и девушка могла насладиться картинами их обыденной жизни: шумной экспрессивной речью, пряными ароматами свежей пищи, звоном винных бокалов; обрывками музыки и телевизионных программ, доносившихся из открытых окон.
Перед тем, как отправиться на дело, Поль вышла через запутанные лабиринты улиц к набережной Тибра и закурила, опершись на массивный парапет. Здесь река раздваивалась, огибая небольшой лесистый остров с постройками и красивой базиликой. Темнело и уже зажигались фонари, свет которых отражался ржавыми всполохами в иссиня-черной поверхности воды.
Это место напомнило Поль Париж. Ту самую набережную Сены, где они любили сидеть с Фалихом после учебы и делиться впечатлениями, полученными за день.
В сердце словно вонзилась тонкая иголка. На мгновение девушке даже показалось, что сейчас она дождется друга, они возьмут лимонад или теплое пиво, а Фалих улыбнется ей тепло и ласково белозубой улыбкой на смуглом лице.
И словно не было этих лет, людей, переживаний, городов, событий, чувств, все откатилось обратно к началу, вернулось на исходную точку; в тот момент, который, вероятно, был одним из лучших в ее насыщенной событиями жизни.
Все после было лишь долгим и тяжелым сном, и теперь он рассыпался, как осколки разбитого зеркала. В них были бараки Гюрса, застенки и пытки, утопающий в альпийских туманах Нойшвайштан; Лиссабон и Буэнос-Айрес, аккуратные домики Люцерна и лес за стенами психиатрической лечебницы, Испания, Рим, Флоренция, Фреджене, Урбино, Стамбул, Новый Орлеан, Сан-Франциско, разгромленная Варшава…
Фантазии девочки из пустыни, мечтавшей увидеть мир, сидя в чулане старика Гловача.
В такие моменты время делало круг, теряло свою линейность и становилось прозрачным, проходило насквозь. Прошлое, настоящее и будущее сплетались и проступали
Об этом чувстве рассказывал ей Монстр, когда она сидела на холодных камнях с видом на долину и пыталась медитировать, выбравшись на день из проклятого Гюрса. Но тогда ей еще не дано было почувствовать это самой. Даже представить.
Поль смахнула со щеки предательскую слезинку. Теплый весенний ветер прикоснулся к ее лицу, словно желая утешить.
Она затушила окурок носком туфли и решительно двинулась в сторону базилики Санта-Марии-ин-Трастевере. Именно здесь Вольф назначил встречу в уговоренное время. Однако, свидание должно было состояться вовсе не с ней. Она обязана была только присутствовать при его важном разговоре со старым знакомым, чтобы получить подтверждение тому, что бывший немец не попытается обмануть ее в условиях заключенной сделки.
Паскалю вот это обстоятельство точно не пришлось бы по вкусу, но место было безопасным, хоть в такой вечерний час, церковь и оказалась практически безлюдной.
Вольфа не было видно и Поль решила немного осмотреться: но интересовали ее не сколько возможные пути отступления или подходящие места для слежки, а именно богатое и разнообразное внутреннее убранство базилики. Да, она больше не была глупой необразованной девчонкой из колонии и теперь могла насладиться разнообразием стилей и исторических пластов, представленных внутри. Здесь удивительным образом сочетались византийские мозаики, романские колонны, элементы барокко и вплетенная в это многообразие коллекция позднего античного искусства.
Но больше всего девушку завораживала тишина, в которой можно было различить собственное дыхание и кружащий голову легкий аромат ладана. В таких местах она испытывала настоящий трепет, хотя никогда не была религиозным человеком.
К моменту появления Вольфа, легко отыскалась и удобная точка для наблюдения. Поль расположилась в тени колон, скрытая от глаз немца и любого случайного посетителя храма в такой поздний час.
Бывший нацист был один, он направился к исповедальне из резного темного дерева и скоро скрылся внутри. Вероятно, человек, с которым он собирался вести переговоры, уже дожидался его там, еще до прихода Поль. Но у девушки не было времени на сожаления по поводу того, что она не догадалась отметить своим вниманием это место, она двинулась к следующей колонне, откуда смогла бы лучше разобрать диалог.
Подслушать мысли незнакомцев было бы куда более действенно, но Поль так и не потрудилась выучить другие языки, кроме французского.
Массивное дерево неплохо подавляло звуки. Вольф и его собеседник о чем-то разговаривали, очень тихо, и, как на зло, по-итальянски. Поль начинала закипать - она владела разве что парой фраз элементарной вежливости. Но ломиться внутрь и требовать у немца, чтобы он перевел специально для нее свою конфиденциальную беседу было дико и глупо. И…
Поль вдруг ощутила тепло чужого тела в опасной близости от собственной незащищенной спины и в следующее мгновение оказалась заключенной в тесное кольцо объятий. Конечно, ей не нужно было даже оборачиваться, чтобы узнать, кто стоял сзади нее, прижавшись почти вплотную. Намного более актуальным был вопрос – как он сумел ее найти?