Любовница бури
Шрифт:
Как, черт возьми, во всем огромном, многомиллионном городе, именно этот человек оказался в конкретной точке бытия в конкретное время. К слову сказать, самое неподходящее.
Слова встали в горле комом – Поль не могла подвергать такому риску и без того опасное предприятие, в которое оказалась втянутой. Она была настолько взволнована, рассержена и зла, что вряд ли смогла бы умерить громкость собственного голоса до той, которая не привлечет внимания Вольфа и его сообщника в исповедальне. Слишком близко.
Однако, Монстра это обстоятельство совсем
– Нуждаешься в переводчике? – насмешливо прошептал мужчина. Поль стиснула зубы, чтобы не зарычать от обиды или не выкинуть что-нибудь… Что-нибудь…
А ведь последними словами Вольфа, перед тем, как они разделились было напутствие: «Только без глупостей. Если ты вообще способна обходиться без них».
Чертов нацист. Чертов Монстр. Чертово все.
Монстр не планировал останавливать свою пытку и решил еще больше усугубить положение: его широкая ладонь, до того момента, удерживавшая Поль за плечи, скользнула за ворот пальто и грубо по-хозяйски скомкала левую грудь. Это было больно, возмутительно и… волнующе.
Но они же в священном месте! Что он вообще себе позволяет? Впрочем, об отношениях Рихарда Шварца и католической церкви, далеко не самых теплых, Поль уже знала достаточно и легко догадалась, что своей выходкой он убивает сразу двух зайцев. Выводит ее из равновесия и надсмехается над тем, что оставило такой грубый рубец на его, черт ее дери, чувствительной душеньке.
Как минимум половина его задумки удалась отлично – теперь Поль не только нервничала и злилась, но и чувствовала нарастающее возбуждение. Ей хотелось продолжения. И, конечно, врезать ему по лицу.
Она стоически молчала и изо всех сил пыталась разобрать хоть слово из разговора Вольфа и его невидимого сообщника, по голосу бывшего очень пожилым человеком. Задача усложнилась из-за того, что помимо поглощающих звук стенок исповедальни, теперь Поль оглушал еще и гул собственной крови в ушах. И ужасно отвлекали пальцы Монстра, продолжавшие ласкать ее грудь прямо через блузку. Хуже всего, что это унизительное, почти грубое прикосновение отзывалось у Поль внутри. Она нуждалась в большем, эти игры только распаляли ее аппетит. И плевать уже на Вольфа, на его план, даже на перспективу украсить свою и без того грязную душу еще и грехом святотатства.
Монстр словно прочитал ее мысли. В такие моменты Поль снова казалось, что ему даже не нужно вторгаться в ее голову; он видит ее насквозь, отлично чувствует ее желания. Вторая рука мужчины скользнула за край пальто следом за первой. Ловкие горячие пальцы отодвинули высокий пояс брюк, вытряхнули наружу заправленную в них ткань и быстро отыскали край хлопкового белья.
И зачем она вообще тратила время на то, чтобы обзавестись бесполезной одеждой, не защитившей ее в итоге от подобного? С тем же успехом могла
Прикосновения обжигали. И только серебро кольца холодило кожу, пуская по нервам искорки напряжения. Поль поддалась мимолетному порыву, сдвинула бедра, зажимая между них горячую, ищущую ладонь Монстра. Из приоткрытых губ невольно вырвался легкий вздох, но она быстро прикусила губы, испугавшись, что привлечет ненужное внимание.
– Отпусти, - опомнившись, пролепетала она, хотя в действительности совершенно этого не хотела. В голове было удивительно пусто и только тело умоляло о продолжении.
Пятнадцать лет она морила себя голодом и теперь была оглушена остротой заглушенных потребностей. Она же сама думала – лучше никак, чем так. И что другой человек, другой мужчина просто не сможет погрузить ее в этот тягучий омут горько-сладкой чувственности. Никакой другой человек, кроме Монстра и не мог знать о ней того, чего она сама о себе не знала.
И Монстр отпустил ее; покорно, словно прирученный волк, вынужденный повиноваться приказам пленившего его человека. Поль вздрогнула от холода и ощущения пустоты в тех местах, где еще минуту назад были его жадные руки. Ей захотелось захныкать от обиды.
Но она вспомнила про Вольфа. Как раз в тот момент, когда он выскользнул из исповедальни и быстрой, решительной походкой направился к выходу из базилики.
Поль двинулась за ним, скорее чувствуя, чем слыша за собой широкую поступь Монстра. В этот момент она почти готова была примириться с наличием чужеродной тени; словно сама темнота, наполнявшая углы храма, куда не падал тусклый свечной свет, последовала за ней.
Только в тесном переулке Монстр решился напомнить о себе. Он цепко ухватил девушку за запястье.
– Ты не ускользнешь от меня снова, - твердо сказал он, с выражением, не терпящим возражений. Поль дернула свою руку, но тщетно – хватка у Рихарда всегда была железная. Она вспомнила про пистолет в кармане, но даже не потянулась к нему. Заторможено и отстраненно она подумала о том, что не должна упускать Вольфа… Не должна. Не должна…
Монстр потянул ее в сторону, и девушка заметила уже знакомый ей черный роллс-ройс в тени раскидистого дерева. Ага, значит, он не только беглянку сумел отыскать, но и похищенное ею транспортное средство. Хорошо все-таки быть экстрасенсом, или кем он там был. А, не важно. Все не важно.
– Хорошо, - с неожиданной легкостью для себя согласилась Поль.
Глава двадцать вторая.
Париж, осень 1939 года.
Европейцы во второй половине девятнадцатого века не на шутку увлеклись опиумом, но к концу тридцатых, конечно, эта повальная тенденция практически сошла на нет. На смену восточной отраве уже пришло достаточное количество доступных альтернатив; Париж и вовсе предлагал удивительное многообразие дурманящих сознание веществ.