Любовный контракт
Шрифт:
Я провожу кончиками пальцев по ее лицу, по телу, по старой хлопковой футболке, по ее рваному подолу. Моя рука задерживается на границе ткани и гладкого, бледного бедра.
Я знаю, я чертовски уверен, что под ней нет нижнего белья.
Я в нескольких дюймах от самого чувствительного, самого уязвимого места Тео.
Я смотрю вверх, нахожу ее глаза, когда моя рука останавливается.
– Я могу?
– Да, - говорит Тео низким, мягким и четким голосом.
– Заставь меня кончить.
Я
У Тео самая красивая киска, которую я когда-либо видел.
Она уже теплая, влажная и набухшая от вибратора, губки розовеют… Она нежная, как чайная роза, мягкие лепестки и робкий маленький узелок клитора.
Я раздвигаю ее бедра и слегка провожу тыльной стороной ладони по ее шелковистому бугорку. Тео испускает долгий вздох, ее бедра приподнимаются…
Я переворачиваю руку и провожу кончиками пальцев по губам ее киски, возвращаясь большим пальцем вверх, чтобы погладить ее клитор…
От каждого прикосновения по ее ногам пробегают мурашки. Тео откидывается на подушку, спина выгибается, подбородок вздернут. Ее соски как камушки натягивают футболку.
– Ты такая мягкая… - бормочу я, поглаживая большим пальцем ее клитор.
– Ты такая нежная, хорошая девочка…
Тео прижимается ко мне в тепле своей кровати. Ее лицо уткнулось в мою шею, и она делает глубокие, медленные вдохи.
Я провожу большим пальцем вверх-вниз, нащупывая влагу внизу, и массирую ею ее клитор.
Ее кожа похожа на лепестки роз, на свежие, мягкие листья…
Я прижимаюсь к ней, впитывая ее запах и мягкость Тео рядом со мной, ее простыни и обнаженные конечности, а больше всего - эту тающую киску под моей рукой…
Мои пальцы скользят вверх и вниз, ее маленький розовый клитор зажат между ними. Я нажимаю и тру, дразню и массирую, наблюдая за реакцией на ее лице.
Тео чутко реагирует, ее стоны и вздохи - как музыка для меня. Не знаю, кто из нас ближе, но ни один не собирается останавливаться.
Ее щеки раскраснелись, ресницы трепещут. Когда ее глаза открываются и встречаются с моими, я тону в синеве.
– Не останавливайся, - умоляет она.
– Даже ради миллиарда долларов.
Я ввожу в нее палец. Все ее тело сжимается, руки напрягаются, киска пульсирует вокруг моей руки. Она задыхается, как будто я облил ее холодной водой.
Импульсивно я целую ее.
Я знаю, что не должен этого делать - это не часть «руки помощи». Но вкус ее рта восхитителен - теплый, голодный и сладкий. Она целует меня в ответ, обнимает за шею, путаясь руками в моих волосах.
Целовать ее мягкие губы, поглаживая рукой ее бедра, - это новый вид нирваны.
Я словно лежу в кровати, сделанной из Тео, заворачиваясь в
Тео прижимается ко мне, издает нежные, отчаянные звуки, трется о мою руку.
Я чувствую, как нарастает ее кульминация, как учащаются ее стоны. Я узнаю темп, который слышал через дверь.
Ее волосы растрепаны, а глаза сверкают. Ее ногти впиваются в мою руку. Я открыл что-то внутри нее, и теперь полон решимости выпустить это наружу.
Мое желание заставить ее кончить всепоглощающее - кажется, это важнее, чем вылечить рак или решить проблему мира во всем мире. Единственное, что сейчас имеет значение, - это заставить Тео взорваться.
Я ввожу в нее два пальца, а большим пальцем натираю круги на ее клиторе.
Поцелуи Тео становятся все более влажными и дикими. Я чувствую по вкусу во рту, насколько она близка к краю…
Этот вкус сводит с ума, он заставляет биться мое сердце втрое быстрее. От ее кожи исходит аромат. Я чувствую его в ее волосах, на шее, во рту, в киске, эти феромоны, которые означают только одно…
Я рычу ей на ухо:
– Скажи мне, что тебе хорошо…
Она поворачивается и смотрит на меня, омывая меня океаном голубого цвета.
– Это похоже на плавание, - шепчет она.
– Когда мы плавали вместе…
Только теперь мы плывем в наслаждении, как в освещенной солнцем воде, соединенные везде, где мы соприкасаемся…
Я целую ее в губы, а потом не могу удержаться, опускаюсь между ее бедер и зарываюсь лицом в эту сладкую, мягкую киску. Я заставляю ее кончить теплыми, влажными движениями языка, от которых она вскрикивает и выгибается, ее ноги на моих плечах, ее бедра сжимают мои уши.
Я поглощаю ее сладость, лаская ее киску, обхватив руками ее попку, пока не вылизываю все до капли, и Тео не падает на кровать, расслабившись.
Я слизываю ее вкус с губ и провожу рукой по рту, последний раз ощущая ее запах на пальцах, на коже.
Я приподнимаю одеяло, укладываю ее, взбиваю подушки и убеждаюсь, что она удобно лежит на кровати.
Тео так расслабилась, что выглядит немного одурманенной, с сонной улыбкой и тяжелыми веками.
– Как это было?
– Я убираю волосы с ее лица.
Она закрывает глаза и испускает вздох, который говорит гораздо больше, чем слова.
– Чертовски идеально…
Пора уходить, но я все еще сижу на краю кровати.
Тео после оргазма - зрелище, на которое стоит посмотреть. Румянец на ее лице позорит восход солнца, волосы слегка потные, а губы нежные и припухшие.
Она поднимает ресницы и улыбается мне.
– Знаешь… это действительно несправедливо, как хорошо ты во всем разбираешься.
Я ухмыляюсь, в груди становится тепло.
– О, тебе понравилось?