Люди государевы
Шрифт:
— Коли кинет воевода меня в тюрьму, объявлю на него измену в великих царственных делах! А изменнику сидеть ли на воеводстве. По воле войска ты можешь стать первым воеводой!..
Бунаков оживился и, вскинув брови, воззрился на Пущина и Яроцкого:
— Федор, Михайло, поддержит войско?
— Ежели что, подымем казаков! Всем Осип крепко насолил, все радехоньки будут, коли государь его уберет.
— За тебя, Илья Микитич, заедино встанем! — поддержал Ерголький. — Загосударился Щербатый вконец!
— Ладно…
— Как же одумается он! — с сомнением покачал головой Иван Володимирец. — Всем миром заедино держаться надобно. А ты, Гришка, меньше дури, и войско тебя поддержит!
Молчавший до этого дьяк Патрикеев сердито сказал:
— Токмо о разговоре нашем никому ни слова! Оська змей изворотливый, прознает, пакость какую враз придумает против мира!
Глава 18
Апреля в 9-й день ко двору Григория Подреза прискакали холопы Щербатого: Вторушка Савельев, Федька Воронин и Савка Григорьев.
— Гришка, воевода тебя кличет в съезжую! — не слезая с коня, крикнул Воронин.
Григорий настороженным прищуром окинул гонцов:
— По какой надобности?
— Не ведаем!
— Ладно, приеду!
— Велено немедля с нами ехать! Воеводы и дьяк ждут!
Вторушка Савельев спрыгнул с коня, подошел к Григорию и громко сказал:
— Мы люди подневольные, нам велено без тебя не быть!
Подойдя вплотную, прошептал:
— Челобитная на тя пришла, на седмице уж вторая… За караул хотят взять, тюремного дворского к съезжей призвали…
Григорий скрипнул зубами и крикнул:
— Щас поедем!
Вбежал в дом, надел лазоревый кафтан, шапку с собольим исподом, сунул за опояску кинжал в ножнах, выбежал во двор, вскочил на неоседланного жеребца и галопом понесся по улице, беспрерывно подгоняя коня голенищами сафьяновых сапог. Гонцы едва поспевали следом.
В подъем на Воскресенскую гору взлетел, не убавляя ходу, проскакал через наполовину уже поднявшийся сруб новой башни проездных ворот, соединившей также наполовину поднятые тарасные стены городьбы и направил коня к съезжей избе, на крыльце которой стояли воеводы Щербатый и Бунаков с дьяком Патрикеевым. За спиной Щербатого дети боярские Васька Былин с Митькой Белкиным шептались…
Григорий резко осадил коня и прокричал, глядя на Щербатого:
— Чего звал?
— Тюрьма по тебе плачет! От всего города на твои воровские дела челобитье! Ступай на тюремный двор своими ногами, либо силком уведут!
— Ах ты, падла, воеводишко драный! По своей воровской челобитной меня в тюрьме сгноить хочешь! За все ответишь, тварь!
Подрез спрыгнул с коня, взбежал на крыльцо, выхватил из ножен кинжал и замахнулся на Щербатого. Тот побледнел
— Как ты смел на государева воеводу руку поднимать?! — крикнул Былин и ткнул Григория кулаком под ребро. Кривясь от боли, Подрез прорычал:
— Это вор-р-р!
— В тюрьму его! — пришел в себя Щербатый. — Филон, помоги! — приказал он пятидесятнику Климентьеву.
Держа с двух сторон Григория под руки, Былин и Белкин повели его к тюрьме. За ними шли Климентьев и тюремный дворский Татаринов.
— Братцы! — кричал всем встречным на улице Григорий. — По воровской воеводской челобитной страдаю безвинно! Сей вор скоро и вас всех изведет!..
Перед тюремными воротами он неожиданно выдернул правую руку из рук Белкина, присел, выхватил из-за голенища нож с плоской костяной ручкой и ударил им Ваську Былина. Тот успел отпрянуть, но острие ножа цепануло плечо, рассекло камку кафтана и оставило на теле кровавую линию.
Григорий в полупоклоне подался вперед и закрутил перед собой ножом:
— Взяли, воеводские жополизы!
Но тут к нему, выхватив саблю из ножен, подскочил Климентьев и дико заорал:
— Брось нож! В куски изрублю!
Григорий выпрямился, посмотрел с ненавистью на Климентьева и швырнул нож на землю.
— Зря, Филон, не рубанул черта! — держась за плечо, сказал Васька. — Митька, обыщи-ка борзого!
Белкин ощупал кафтан, штаны Григория и нашел за голенищем левого сапога еще один нож.
— Воистину Подрез окаянный! — покачал головой Климентьев.
Глава 19
Его втолкнули в тюремную избу. Григорий, сделав шаг от порога, остановился, ничего не видя после солнечного света. Когда глаза привыкли к сумраку, он увидел перед собой лохматого мужичонку, ощерившегося беззубой ухмылкой. Это был тюремный сиделец Степка Солдат.
— Братцы, у нас новый сиделец! — обратился он радостно к двум мужикам, сидевшим на лавке у проруби оконца, в кое только кошке пролезть.
И Григорию:
— Плати, парень, влазное!
Григорий ударил его снизу по бороде:
— Вот те мое влазное!
Степка отлетел к нарам и закричал:
— Мужики, обычай не уважает! Поучить надо!
— Ладно, Степка, не связывайся: то ж Гришка Подрез!.. Себе дороже будет!
— Че сразу драться-то? — обиженно пробормотал Солдат. — По обычаю влазное от новичка положено!