Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам
Шрифт:
— Всё нормально. Это совсем не личная информация. Я… э-э… по жизни занимался тем, что работал в библиотеке. Книги коллекционировал, изучал их.
Дина уже, казалось, не слушала, а увлеченно рассматривала его зубы. Богомир смутился и замолчал.
— Ой, прости. Я случайно засмотрелась. Я такая — постоянно всех рассматриваю. Не могу оторваться. Королева мне говорит: «Больше пяти секунд не гляди на говорящего». Я обычно в голове считаю: раз, два, три… а потом забываю и засматриваюсь. А ты себе такие зубы нарочно придумал? Или Игра их тебе подобрала?
— Что? Я не знаю. — Богомир
— Я бы по-другому сделала. Цвет слишком белый — такого в жизни не бывает. Нужно немного желтого, к тому же клыки не заострены. Неудобно жевать. Так… — Дина отвела взгляд вверх. — А мои слова сейчас были скорее дружеским советом, вроде: «К твоим занавескам подошел бы фиолетовый диван»? Или неконструктивной критикой, вроде: «Ты всё сделал неправильно!»? Или конструктивной критикой: «В целом хорошо, но есть недочеты»? А? Наверное, скорее критика. Черт… Ой! — Дина вздрогнула, зрачки ее расширились. Богомир шарахнулся от девушки в сторону. — Я при тебе плохое слово сказала. Прости. И еще эта критика неконструктивная. Что-то я сегодня… прости.
— Да, всё нормально, просто… — попытался ее успокоить Богомир.
— Что просто? — взорвалась Дина и вцепилась ему в плечи ногтями. — Не щади меня! Скажи всё, как есть. Я испортила разговор?
— Нет, — прошептал Богомир. — Просто… ты слишком взволнованна.
— Взволнованна? — испугалась Дина. — Это так плохо, да? А мне нужно быть какой? Веселой, да? Прости, пожалуйста. Я просто немножечко… ой…
— Не извиняйся так часто, — не выдержал Богомир и отцепил от себя руки Дины. — И всё нормально.
— Прости, что я так много извиняюсь. Я сильно тебя этим раздражаю, да? Я из другого культурного сообщества и не привыкла вести себя так, как вы ведете. То есть не вы, а мы. Мы же все… ой, что я несу? — Она закрыла лицо руками. Вздохнула. — Будет лучше, если мы будем просто стоять и молчать? — Дина уставилась на него желтыми глазами.
Богомир ответил, что предпочитает болтовню, и странный разговор продолжился. Как ты поел? Когда ходил в туалет? Так что тебе снилось? «Ты снилась! Ты!» — хотел закричать Богомир, но сдержался. Он не был уверен, что это Дина пугала его в кошмаре. Но…
Хаокин, как спец по чертовщине, объяснил Богомиру: чтобы создать целый мир в коробке от нардов, нужно много энергии, поэтому Игра, скорее всего, контролируется мощным демоном или духом. Богомир не рассказал об этом другим игрокам. Он подозревал, что демоном может быть кто-то из них. Например, Дина.
А ты можешь назвать все числа? Почему нет? Ты здесь учился считать? А кого-нибудь уже учил?
Богомир всё еще не мог понять, куда его ведут и что творится в голове у этой девушки. Он шел подавленный и словно выпал из реальности. Порой ему казалось, что всё происходящее — сон. Тогда Богомир осторожно, как бы скрывая от себя, щипал свою руку.
…Есть много духов. Демон Страха одним прикосновением поглощает души. Несколько столетий назад его заточили в пещеру. Демон Коварства. Сильно поднялся от сделок с людьми. Дух Отваги. Часто приходит к герою в образе возлюбленной. Демон Лени — жив. Демон
— Какой еще Демон Коварства? Живет себе спокойно, никто его и пальцем не тронет — не посмеет. Ищи тех духов, которых пленили давно. От которых только и легенды остались…
— Если написано, что умер — не обязательно, что его нет. Духов нельзя убить. Люди проводили обряды, после которых демоны сгорали. Но никому еще не удавалось уничтожить искру души. Поэтому демоны возвращаются. Вот и придумали для них ловушки. А ты попался в одну из таких, и демон спокойно сосет из тебя энергию.
Как Нечто во сне. Как Дина. Богомир глядел на эту странную, словно с другой планеты, девушку и пытался понять, демон ли она. В какой-то момент Богомир для себя решал: «Да, это так. Дина не человек». Он знал, что нужно доверять инстинктам, а во сне они буквально кричали: над тобой сейчас нависло Нечто ужасное и убивает тебя.
Но уже через мгновение Богомир сомневался. Разве Дина (Дина!) могла выдумать столь удивительный мир? Богомир с Серым побывал уже на многих уровнях Игры и видел такое... Да Дине и в голову не пришла бы подобная модель мира! Или Дину кто-то надоумил? Серый? Они соучастники. И Богомир почти верил в их заговор, но…
Вот не чувствовал он, что Дина высасывает его жизнь. Нет, конечно, Дина тревожила его. Рядом с ней Богомир замыкался в себе, мысли превращались в кашу. Но вот Дина пришла сегодня такая непонятная — и всё же он идет за ней. И всё же он хотел идти за ней.
…А духи — странные существа. У них нет памяти. Они живут настоящим и не помнят своего прошлого. Становясь джинами, жуткие демоны забывали, кто они такие, были послушными. Правда, сколько бы люди ни пытались, переделать саму суть духа им не удавалось. Даже творя добро, зло остается злом, хоть и не знает об этом.
Этот факт пугал Богомира. Раз эти бестелесные создания так внушаемы, духом Игры может быть кто угодно. Даже сам Богомир. И хотя он уже сотни раз мысленно разложил всю свою жизнь по косточкам, он не мог точно сказать, что его воспоминания не выдумки.
На пороге дворца стояли Король с Королевой. Пройдя весь путь до них точно в дреме, Богомир наконец очнулся: глаза раскрылись, а на лице возникла такая по-детски счастливая улыбка, что Король засмеялся. Королева позвала всех смотреть свой сад. А Дина не такая уж непредсказуемая: просто вела Богомира туда, куда он и так собирался идти.
Вообще его не интересовали эти цветочки да кустики, но изучить клетки других игроков нужно. Поэтому Богомир напросился в гости к Королю с Королевой под предлогом увидеть их сады и залы. Король снисходительно усмехнулся — он раскусил план новичка, но промолчал. А у Королевы прямо глаза загорелись.
Игроки бродили по саду. Очертания его Богомир смутно припоминал, но сад теперь стал иным — Королева полностью его переработала, хотя каким-то образом и оставила прежним. Снова золотые рыбки. И снова их чешуя сверкала из-под воды, только реже. И вода уже не стекала со ступеней, а наполняла озерцо. Посреди фонтана красовалась статуя, только не забавного купидона, что так нравился Королю, а какой-то «розовой курицы» — страуса.