Люди на болоте. Дыхание грозы
Шрифт:
прибита только до половины. Потолок тоже не был закончен:
в проемы меж балками серо обозначалось низкое, мутное небо.
Василь привел Володю. Попробовал работать: отмеривая ореховой палкой,
отрезал с братом несколько досок на потолок. Поставил доски у стены, на
козлы, чтоб можно было доставать сверху. Приказав брату остаться, полез
наверх, начал втаскивать доски. Хотел заложить проем. Руки, все тело плохо
повиновались; подтягивая одну
удержался, чтоб не свалиться наземь, - доска, уже высоко поднятая,
выскользнула и полетела вниз.
Ребром торца косо прошла рядом с Володькой, стукнулась о лагу.
– Чуть не по плечу!
– отозвался паренек странно весело.
Василь рассердился. Подавляя запоздалый страх за Во
лодьку, бросил неласково:
– А ты не стой там!
– Дак она же не ударила!
– Не стой!
– повысил голос Василь.
Он сел, свернул цигарку. Закуривая, угрюмо приказал:
– Иди домой.
– Совсем?
– Сказано.., совсем.
– Больше пилить не будем?
– Иди!
Василь докурил, посидел еще молча, устало, плюнул вдруг злобно и стал
слезать. Больше сюда он уже не заходил.
3
Иногда приходили соседи, знакомые. Первым заглянул Зайчик. Сначала
болтал о чем придется - про жито, про молотьбу; Василь слушал молча, не
смотрел на него: чувствовал, что все это - подход пока, что пришел не ради
этого.
– Сплетничают, - как бы ответил на его мысли Зайчик.
Посоветовал весело: - А ты, братко, не обращай внимания!
Не слушай! Не всегда же оглядываться да слушать всех!..
– Василь глянул
исподлобья: Зайчик, показалось, смотрел добродушно.
– Когда ето и пожить,
как не смолоду. Пока хватка да сила молодая!.. Я, братко, - дробно,
по-дружески захихикал, - в свою пору такой же был! Не зевал, где ухватить
можно было! Не зевал! Любил, братко, сладкого мяса отхватить!.. Смак знал
в етом!
– Опять захихикал: - Теперь рад бы, дак нечем!
Пососал трубочку, заговорил без смеха, с уважением:
– Ганна, братко, - девка! Ето не то что твоя Маня!
Я, брат, со стороны вижу!..
– Будто рассуждая вслух, поприятельски
похвалил: - А и ты ж приглянулся чем-то! Видишь - жила-жила с етим, с
Корчиком, а не ужилась!
К тебе потянуло!.. Нашла же что-то в тебе, чего у Евхима нет! Чем-то
больше полюбился! И, поживши столько с Корчом, не забыла! И, скажи ты, рук
его не побоялась! Ничего не побоялась, вот баба! Норовистая, с характером!
Бабы, они все, черти, понимают - кто да что. У каждой свой
А только ж терпят! И вида не подают, что не по нраву!..
А ета ж, твоя, не утерпела! И перед кем, перед Евхимом! Норовистая! ..
Полюбился, значит, крепко! Бьет ее дурень етот по чем попало! Вся в
синяках! А не ползает перед ним, не гнется!..
– Зайчик глянул остро: - Что
ето будет у вас теперь? Сам поп, видать, не разберет.
– Василь не скрывал,
что говорить не желает, но Зайчик не отступал: - Что ты ето делать
думаешь? Правда ето, что сойтись сговорились?
– Василь так глянул, что
Зайчик будто повинился: - Я - ничего. Я только так - говорят все. Как,
скажи ты, знают, точно!.. Не хочешь говорить - не надо, я разве заставляю
тебя!..
– Пыхнул трубкою и вновь повел свое: - Мелют все, на всех
задворках Как точно знают. А чего ж, если на то пошло - оно можно и
сойтись! Баба не кобыла, сказать, а и он,а ж что-то значит!,.. И без
доброй бабы в хате как не хватает чего-то! Так что и баба стоящая нужна!
Василь почти не смотрел на него и старался не слушать, однако все, что
ни говорил Зайчик, чутко отзывалось в душе, бередило, тревожило. "Как
нарочно приперся, чтоб добавить еще! Мало без него думок было!.." Соскочил
вдруг со стенки засторонка, взял метлу, начал, не обращая внимания на
Зайчика, подметать на току.
– Ат, как там ни есть, не жалей, братко!
– посоветовал вдруг Зайчик.
Тоже соскочил с засторонка: собрался, видно, уходить. Весело плюнул сквозь
зубы: - Коли на то пошло, поживился - и доволен будь! Другие ето - от
зависти! Особенно бабы! От зависти и плетут! На что моя - и то съела б,
как заметит, что на которую глянул! А раньше было!..
– Он зашелся от смеха.
Затем пришел Андрей Рудой, в ситцевой рубашке, в кортовых, в полоску
штанах, в опорках, чисто выбритый. Спросил, сколько намолотил, но Василь
только неприветливо буркнул, что не мерил. Рудой, будто не заметил
неприветливости Василя, похвалил: жито уродилось неплохое, если сравнивать
с другими куреневцами. Конечно, в других странах собирают-больше, только с
теми мы пока не ровня. Скрутил цигарку, тоненькую, узкую с одной стороны и
пошире с другой, - все время что-то говорил про кислую почву, про то, что
советует добавлять в нее наука.
– У нас ето будто диво какое, - заговорил поучительно и как бы свысока,
– будто событие несусветное, что человек завел себе, так сказать,