Льются слова, утекая в песок...
Шрифт:
Море встречало её волнами, которые скользили к ногам и разбивались о берег, приятными, холодноватыми капельками немного уменьшая её боль. И только там Таня плакала…
Где-то далеко пели её сёстры. Таня слышала это, и слёзы начинали литься пуще прежнего – но когда она возвращалась к себе в комнату, она умывалась и ложилась спать, и только принц замечал, что у неё почему-то чуть красноватые глаза, и только её Глеб спрашивал у неё, всё ли в порядке и не случилось ли что-то непоправимое – но Таня отрицательно качала головой и говорила…
Ничего
О, как хотелось ей рассказать принцу обо всём, что только она думала! Наверное, она была бы для него не таким-то уж и плохим собеседником, ведь она не глупа, отец учил её… Но у неё не было такой возможности.
Это оказалось кошмаром, в котором он был единственным минутным пробуждением, каким-то счастьем…
Он знал, что её звали Таней. Это имя угадывалось как-то в шуме ветра… Он догадался спросить у неё, а она прошептала одними губами… И после кивнула, когда он наконец-то угадал.
Больше его ничего не интересовало.
Как и обычно, сейчас он вновь проскользнул в её комнату без стука – Таня разрешала входить просто так, потому что была уверена, что всё равно позволит Бейбарсову войти.
– Доброе утро, - улыбнулся он. – Помнишь, я вчера обещал показать тебе сад? Пойдём?
Она кивнула и потянулась к самым прекрасным туфелькам, которые только были у неё. Её задаривали столь великолепными одеждами, такими прекрасными предметами, о которых могли только мечтать остальные, но обувь казалась Тане самым лучшим из всего, что было.
Прохладные, на каблучке, они позволяли не прикасаться к отвратительной земле, которая резала её ноги и доставляла такую боль. Ходить в туфлях тоже было очень больно, но не до такой степени – и Таня улыбалась, и её походка была воздушной и лёгкой.
Она вновь позволила приобнять себя за талию, зная, что Глебу будет приятно идти рядом с ней, и спокойно шагала с Бейбарсовым вперёд. Ей хотелось говорить с ним, но она не могла…
И тут она увидела сад.
Этот сад был в тысячи раз прекраснее, чем тот, который она столько раз видела там, под водой.
Благоухание цветов поражало её, а вместо рыбок, которые так наскучили Тане в подводном мире, тут носились мотыльки, прекрасные, великолепные и попросту завораживающие своим идеальным танцем.
Но лучше всего тут были цветы.
Они не походили на то, что она прежде видела в своём мире – тут не было ничего настолько грубо-зелёного, отвратительно-бурого или в каких-то подобных тонах, нет! Тут всё казалось настолько утончённым, настолько идеальным, что у неё просто перехватывало дух.
Когда Таня заметила куст с теми цветами, которые когда-то случайно упали с корабля, она буквально ринулась к нему.
Прекрасные, алые цветы…
– Тебе тоже нравятся розы? – спросил Глеб.
Таня не знала, как точно называются эти цветы, но кивнула, приблизительно поняв, что именно он имел в виду.
– Мне тоже, - согласился Бейбарсов. – Они прекрасны, - на его лице вновь
Таня согласилась. Глеб подвинулся, и она присела рядом с ним, осматриваясь и вслушиваясь в прекрасное пение птиц. Ей тут очень нравилось – Гроттер получала настоящее удовольствие от того, что находилась именно тут, в этом до такой степени реальном и прекрасном мире, что просто захватывало дух.
Как же тут легко дышалось! Она пробовала нырнуть под воду, но там было совершенно не так. Теперь она не могла дышать морем – оно отталкивало её и прогоняло, и девушка не имела сил даже достаточно долго держаться на плаву.
Нет, тут, в саду, ей было намного более прекрасно, чем там, в отвратительном и ужасном море, которое так душило её! Она думала прежде, что море её любит, что будет пытаться помочь ей спокойно дышать и спокойно жить, но получилось всё наоборот. Море ненавидело её до такой степени сильно, что Таня не знала, куда ей сбегать. Она боялась всего вокруг и пряталась от него, а море появлялось совсем рядом и заставляло вновь возвращаться в прошлое и вспоминать о том, как она предала его и позабыла даже о том, как вообще плавать…
Бейбарсов потянулся к кусту и сорвал один цветок, а после, задумавшись на мгновение, вдруг осторожно поправил прядь Тани и заколкой прикрепил к её волосам розу.
– Нет, - вдруг отрицательно покачал головой он. – Чёрная подойдёт тебе лучше!
Он вскочил на ноги, и Гроттер хотела броситься за ним, но не смогла, потому что боль оказалась сильнее её…
А потом он вернулся.
Великолепный цветок, только чёрный, словно его глаза, Глеб осторожно прикрепил к причёске Тани. Гроттер удивлённо улыбнулась – да, наверное, этот цветок будет идти ей намного лучше…
– Ты просто прекрасна, - улыбнулся принц. – Тебе нравится?
Она кивнула. Гроттер не видела ещё себя, но знала, что её Глеб никогда не пожелает ей совершенно ничего плохого, и она может совершенно не волноваться. У него всегда всё получалось просто идеально, до такой степени прекрасно, что она была поражена… О боги, ну почему она не может сказать ему ни единого слова, почему не может потянуться к нему…
– Как жаль, что ты молчишь, - вдруг промолвил Бейбарсов, обнимая её и притягивая к себе. – Ты, наверное, могла бы рассказать много чего интересного.
Девушка лишь пожала плечами.
Она не знала сейчас, что ответить, потому что не могла разговаривать – но если бы могла, то рассказала бы ему о море, о том, как она жила там… Она рассказала бы о том, как ей нравится здесь и как сильно она любит его, и они навсегда были бы вместе! Но почему ведьма отобрала у неё голос? Почему не красоту, не длинные рыжие волосы, а именно голос, когда он ей до такой степени нужен?
– Почему ты плачешь? – удивился Глеб, стирая мелкие слезинки с её щеки. – Таня, не плачь! Когда-то ты обязательно заговоришь!