Макорин жених
Шрифт:
сети. Не сама, а через других Платонида настроила Егорову мать. Это было нетрудно, потому
что старухе и самой хотелось, чтобы сын забыл Макору и женился на другой. Мать чаще и
чаще стала заводить разговоры с сыном о женитьбе. Называла и прихваливала Параню, девку
видную, дородную и не без приданого.
О Паране Егор слышал и от других, сном-делом не ведая, что это не без Платонидиных
наветов. Незаметно для себя он стал подумывать о ней. Параня, Параня!
сравнишь, и Егора совсем к ней не тянет. Но старики, может, и вправду врут, что поживётся –
слюбится.
Встретится Параня на улице, поклонится чиннехонько, потупит глаза, покраснеет. И на
посиделках случайно ли, нет ли довелось Егору сидеть рядом с ней и раз и два. Иногда и
сама Параня заходит в Егорову избу то за дрожжами для стряпни, то за утюгом. А то соли
взаймы попросит: «Уселись ужинать, хвать – а соли-то и нет». Иной бы удивился: пришла за
солью, дома ужин ждет, а она с Лушей ленты перебирает битый час, броши примеривает, на
Егора ласково поглядывает, не спешит домой. Егору невдомек девичья хитрость, он сам
хитрить не умеет и других на свой аршин меряет.
Недавние холостяки-приятели, теперь уже женатые мужики, иногда при встречах,
бахвалясь прелестью семейной жизни, в шутку жалеют Егора, сочувствуют ему и намекают,
что одна только в небе луна, а невест – полон насест. Егор привычно отшучивается, говорит,
что не питает к женатым зависти. А невест найдется, стоит лишь поискать... Так говорит, а
сам думает о Макоре. Может, свата к ней послать? У самого ничего не выходит, так не
поможет ли сват?
4
Егор пришел к Анне Прохоровне, Митиной матери. Помялся у притолоки, походил по
избе, прислонился к печному кожуху. Анна Прохоровна чистила картошку. Через плечо она
оглянулась на позднего посетителя.
– За делом каким-то, чую, Егорушко...
Он водил ладонью по печной щеке, горячей, неровной, переступал с ноги на ногу.
– Дело небольшое, Анна Прохоровна. Не сходишь ли ты свахой? Жениться задумал.
От неожиданности Анна Прохоровна уронила картофелину, повернулась на стуле.
– В добрый час, в добрый час, Егор Павлович! От хорошего человека и свахой быть
хорошо. К кому идти-то, сокол?
Она ждала, что услышит ответ: к Паране. Ещё вчера об этом был разговор с Егоровой
матерью, и та прямо называет Параню невесткой. Да и Анне Прохоровне казалось, что
Параня – самая пара Егору. А он ответил:
– К Макоре.
Анна Прохоровна закашлялась, стала искать в ведре недочищенную картошину, поджала
губы.
– А мать-то как, Егорушко, согласна?
–
– То так... Приданое-то просить ли? Да много ли просить-то? – не без насмешки
спросила сваха.
– Три воза соломы да фунт пелёвы, – пошутил Егор. – Не с приданым жить, Анна
Прохоровна, ты о нём не пекись. Так сходишь ли?
– Что делать, схожу уж. Не чужой ты, как не уважить...
Огрофена сразу поняла, зачем пришла соседка, не по будням принаряженная, не по-
всегдашнему чинная.
– Заходи-ко, заходи, соседушка. Садись да хвастай, – захлопотала Огрофена.
Анна Прохоровна отвесила поясной поклон, ответила:
– Пришли не гости гостить, не беседки сидеть. Нам велено доброе слово сказать, о
хорошем спросить.
– Спроси-ко, не куражься, ответ дадим, не покуражимся.
Пока они так вот, по старому обычаю переговаривались, в избе появилась Макора.
Увидев принаряженную гостью, стоящую, опираясь рукой на голбец, она всё поняла,
покраснела и вопросительно посмотрела на мать. Та кивнула дочери, мол, уйди в кут. Макора
пожала плечами, но послушалась матери. Сватовство продолжалось. Макора сидела за
занавеской и боялась, что не выдержит, засмеётся. Её сватают, дикость какая! Но когда она
услышала имя Егора, будто кто её подстегнул, не могла усидеть на месте.
– Он сам вас послал, Анна Прохоровна? – тихо спросила она.
– Сам, Макорушка. Кто же ещё пошлет, – ответила сваха, потеряв тот торжественный
тон, коим было начато сватовство. Огрофена делала дочери знаки, но та не обращала на них
внимания. Еле сдерживая себя, она подошла к свахе:
– Скажи ему, Анна Прохоровна, так... Скажи ему... «купцу» вашему... Как это в
сватовских прибаутках говорится? «Не по купцу товар, не по товару купец». Так вот и
передай...
С непокрытой головой, резко стуча каблуками, Макора выбежала из избы. Огрофена
сокрушенно зажевала губами.
– Что с ними сделаешь, с нынешними девками! Сами себе хозяйки.
Анна Прохоровна тоже пригорюнилась, села на приступок.
– Своевольные стали. К добру ли, не знаю.
– Жить-то им, сватьюшка...
Обе старухи долго судачили о житье-бытье, о новых, совсем не понятных порядках.
Сватанье так и не состоялось.
Анна Прохоровна жалостливо смотрела на Егора, принеся ему отказ. Старалась утешить.
– Ты не горюй, Егорушко, не клади близко к сердцу. Я тебе такую высватаю, век будешь
благодарить. Найду невесту, что телом добра, лицом баска, а в мужний дом не в рямках1