Малая земля
Шрифт:
— Ну вот еще… — нахмурился Сергей, отвернулся и стал смотреть на море.
Последние минуты особенно томительны. Они приближают тот миг между жизнью и смертью, при ожидании которого в тоске сжимаются сердца у самых храбрых людей. Над морем нависла напряженная тишина, разговоры затихли. Было слышно, как ветер полоскал невидимый вымпел, поднятый на мачте, и с издавна привычным шумом билась о борта вода.
Дубровин поднялся на мостик и распорядился занять боевые посты. Через минуту на палубе показался командир группы. Он могуче потянулся и произнес:
— Ребята,
— Сейчас начнется, — тихо сказал Дубровин.
И в тот же миг вся бухта вдруг осветилась, над морем и горами загрохотало. Гул артиллерийской канонады нарастал с каждой минутой. При вспышках снарядов стал виден берег Мысхако.
Неожиданно где-то впереди раздался страшный скрежет, взметнулись огненные полосы. На какое-то мгновение Дубровин оторопел.
— Тьфу, черт, это же Терновский из своих «катюш» палит, — проговорил он.
С флагманского корабля передали сигнал идти к берегу.
— Полный вперед! — скомандовал Дубровин.
Взревели моторы, и катер рванулся, вспенивая воду.
Корабли летели к огневому валу. Сейчас решали минуты, а может, и секунды. Через десять минут артиллерия перенесет огонь дальше от берега метров на триста, к этому времени десантники должны быть уже на суше, Дубровин понимал, что при малейшей задержке все может пойти по-иному. В этот напряженный момент он забыл о брате и обо всем на свете, мысли сосредоточились на одном — предстоящем бое.
На полном ходу катер подлетел к береговой черте, К самому берегу он не мог пристать из-за мелководья. Десантники наготове стояли у бортов.
— До скорого свидания! — крикнул командир группы Дубровину.
— Ни пуха ни пера!..
Сергей вскочил на мостик. Братья обнялись и расцеловались.
— Действуй, как моряк, — глухо проговорил Иван,
— Вот это разговор другой, — отозвался Сергей и побежал к борту.
Десантники стали спрыгивать а воду. Дубровин видел, как Сергей, держась за штормовой конец, спустился с левого борта, окунулся по пояс в воду и быстро побежал, держа в правой руке автомат, а в левой гранату. И в этот момент Дубровин почувствовал, что, может быть, видит брата последний раз. Вернется ли? А если случится страшное, что напишет старший брат матери? «Теперь я понимаю чувства наших отцов и матерей, пославших своих детей на войну», — подумал Дубровин.
Ракеты осветили берег моря. Прожекторы, словно гигантские огненные мечи, разрезали темноту. Море закипело, зловеще засвистели мины, разрывы вспыхивали на волнах, вздымая вверх воду. Десятки светящихся трасс, окрашенных в синий, красный, белые цвета, потянулись к кораблям. По десантникам, бежавшим к берегу, в упор открыл огонь вражеский пулемет. Несколько человек упали в воду.
— Комендоры! Подавить! — яростно крикнул Дубровин, готовый сам броситься к орудию.
Терещенко уже стрелял по огневой точке. После четвертого снаряда пулемет замолк. Дубровин заметил, как Сергей вылез на берег и бросился к пулеметному гнезду. Затем он потерял его из виду. «Эх, забыл сказать ему, — пронеслась
Когда все десантники вышли на берег, Дубровин распорядился дать задний ход. Катер стал разворачиваться. Два снаряда разорвались около кормы. Комендоры не прекращали стрельбу по огневым точкам врага.
К Дубровину подбежал механик.
— Один мотор вышел из строя, — доложил он.
— А второй?
— В порядке.
— Добро. Отходим.
Слева прошел катер старшего лейтенанта Крутеня. Дубровин знал, что на этом катере находился Куников и его штаб. «Значит, Куников уже на берегу», — успокоенно подумал Дубровин.
Корабль благополучно вышел из зоны обстрела Дубровин сошел с мостика и спустился в моторное отделение.
— Повреждение серьезное? — спросил он механике.
— Ремонт понадобится.
— А еще один рейс выдержим?
— Безусловно.
Дубровин ощущал в груди прилив необычайной энергии. Все шло хорошо! До рассвета он сумеет перебросить еще одну группу десантников.
8
«Морской охотник» ошвартовался у причала девятого километра, поблизости от катера Крутеня.
— Как успехи? — крикнул Крутень Дубровину.
— Отличные. А у тебя?
— Тоже. Куникова и его штаб высадил. Здорово ты ответил английскому корреспонденту!
— Ты это о чем?
— Известно о чем. Правильно сказал. Пусть почувствует союзничек. Ламанш форсировать не могут. Вояки!..
— Откуда тебе все известно?
— Матросское радио…
На катера стали грузиться новые десантники.
Предстояло перебросить на другой берег бухты еще пять отрядов моряков. В каждом отряде насчитывалось по сто пятьдесят человек. Командовали ими опытные морские офицеры Ежель, Жерновой, Ботылев, Дмитряк, Лукашев. Все пять отрядов должны были влиться в отряд Куникова.
Дубровин услышал, как Крутень выговаривал кому-то:
— Нельзя, нельзя. Оставь ты ее. Послушай, Жерновой, жена должна слушаться мужа. Иначе что же это такое? Ах, Ольга, Ольга, какая ты упрямая!
«С кем это он завелся?» — заинтересовался Дубровин.
Минуту спустя Крутень подошел к борту, и Дубровин окликнул его:
— Что случилось?
— Да ничего особенного, — с досадой ответил Крутень. — Командир отряда Жерновой не может сладить с женой. Ты же знаешь его, боевой моряк. А тут слабину допустил.
— Не понимаю.
— Жена его Ольга Букреева, из Анапы девчонка. Санинструктор отряда. Хочет в десант.
— Ну и что же?
— Да нельзя ей. Она в интересном положении. Разве можно рисковать? Жерновой не смог ее отговорить. Я пытался. Куда там! Слышать не хочет. У нее отец был буденновец, гитлеровцы расстреляли его. Мстить хочет. Такое вот дело…
Он отошел от борта и стал кричать десантникам:
— Быстрее, быстрее, ребята! Замерзли, что ли? Ничего, согреетесь, с ветерком прокачу до горячего места. Все погрузились? Толково! Отдать концы!