Малой

Мазур Степан Александрович

— А при чём здесь мир людей?

— А где по-твоему ифриты и джины работают чаще всего?

Демонёнок задумался, затем кивнул. Все логично. Бесы, черти, демоны, джины, ифриты и даже церберы с некоторыми пауками и змеями — явно посланники ада на Земле. И никто в здравом уме не станет с ними иметь дел, кроме факиров и тех, кто мечтает стать супергероем от укуса паука.

— Я слышал, что однажды, в маленькой деревне, где люди жили в страхе перед тёмными силами, один смелый юноша по имени Аминь решил призвать Королевского ифрита. Юноша был тщеславен. Он сам мечтал о славе и бессмертии и желал,

чтобы его имя осталось в веках. Аминь собрал все необходимые атрибуты: свечи, благовония и древние руны, а затем с замиранием сердца произнёс заклинание призыва.

В тот же миг из пламени и дыма перед ним возникла иллюзия самого Королевского Ифрита. Её глаза сверкали, как раскаленные угли, а голос звучал, как гром в пустыне. Всякий немедленно бы бросился на колени и начал умолять расторгнуть заклинание, но не Аминь.

«Ты призвал меня, смертный. Для чего?» — спросила копия и её улыбка была полна коварной хитрости.

Ведь даже иллюзия знала, что ифриты не исполняют желаний. И всякому столкнувшемуся с ними грозит лишь смерть. Но Аминь не слишком различал джинов и ифритов. И не ведая о коварстве, ответил: «Я хочу бессмертия. Хочу стать легендой!».

Иллюзия, усмехнувшись, произнесла: «Я могу обессмертить тебя в мгновение ока, но за это ты должен отдать мне свою душу. Ты будешь жить вечно, но никогда не сможешь покинуть этот мир, где тебя будут поминать. Ты согласен, Аминь?».

Юноша, охваченный жаждой славы, согласился. И могучая иллюзия произнесла заклинание, а Амин почувствовал, как его тело наполнилось силой. Следом он упал на колени и немедленно умер. Но в помещение забежал его отец и осознав, что произошло, произнёс молитву. А в конце добавил — Аминь, желая поучить сына.

Эту молитву расслышала дочь. И уже прощаясь с братом на его похоронах, повторила её, закончила громким «Аминь!». Это расслышали местные жители и тоже в тот же день начали заканчивать все свои молитвы одним и тем же словом — Аминь. А через несколько дней это вошло в привычку по всей стране, затем по всему свету.

Так Аминь стал бессмертным, но после смерти понял, что его постжизнь превратилась в бесконечные страдания. Он был привязан к земному миру, не имея возможности покинуть его, пока звучит «Аминь!». А Королевский Ифрит, наблюдая за страданиями юноши, не мог сдержать смех и так громко смеялся, что сам Люцифер пришёл проверить всё ли в порядке и застал его разговор с Аминем.

«Ты думал, что сможешь обмануть судьбу, но именно ты стал жертвой своего желания!» — произнесла Иллюзия, исчезая в облаке чёрного дыма, пока душа Аминя отлетела в ад.

Но Люцифер тут же подхватил её и швырнул обратно. Потому что всякий раз, когда на земле кто-то говорил «Аминь», Королевский Ифрит так громко смеялся, что мешал спать даже самому глуховатому демону. А все демоны чихали и кашляли, мешая уже друг другу.

Вернувшись неприкаянной, бесплотной субстанцией, что не может найти способ вернуться в давно истлевшее тело, Аминь с тех пор лишь бродил по Земле. И по сей день проклинает всякого ифрита и джина, которого найдёт. А ещё больше он ненавидит Люцифера. Тогда как сам юноша стал предупреждением для всех, кто осмеливался мечтать о том, что не предназначено для смертных… Вот такая история.

Даймон задумался, а затем

сказал:

— Так может сам Люцифер и отравил ненавистного ему Королевского Ифрита на уровень выше, когда обнаружил эту шалость?

— Королевский Ифрит определённо достал своим бессмертием даже Люцифера, — охотно кивнул Гог. — Но мне кажется, что весь секрет в том, что он не захотел делиться секретом бессмертия ни с кем. Потому любое существо в аду кроме него — долгоживущее, но всё же смертно. И в грядущем столкновении ада и рая победить может кто угодно. Никто не выживет, кроме… него.

Оба путника приблизились к тёмному замку и теперь Даймон мог рассмотреть бессмертное существо во всей красе. Оно хмурилось, водило бровями, дёргало усами и уже какой век отращивало могучую бороду, но при этом Королевский Ифрит не мог сказать и слова. Так как распашные ворота и были его ртом. Не видел Даймон и его рук или других частей тела.

— Как же вы его победили, если он бессмертен? — не понял демонёнок, с опаской подходя к воротам.

— О, это уже отдельная история о плене, смекалке, силе и взаимопомощи. Но в основном — смекалке. Смотри! — заявил Гог и распахнул ворота во всю ширь.

Сначала Даймон не увидел ничего необычного. Но едва сделал шаг вовнутрь, как за голову схватился от неожиданности! Сначала потолок и пол слились в одну плоскость, потом первое же помещение-вестибюль уменьшилась в размерах и весь дворец предстал перед гостем, как на ладони.

— Это игры с пространством! — воскликнул демонёнок, не в силах сразу привыкнуть к причудам быстро меняющейся геометрии мира вокруг.

— Ещё какие. Так двумерное пространство держит руки и губы ифрита, а трёхмерное так плотно слило тело и замок Магога, что одно без другого уже не существует. И чтобы Королевский Ифрит никогда не смог освободить себя, мы раскидали его разум, силы и магическое возможности по многоуровневым пространствам. А их там столько, что никто не знает в точности — сколько. Да и отсюда не видно.

— Умно, — кивнул демонёнок и вдруг почувствовал хозяина этого дворца, как и всё живое этого уровня, ведь на время он сам стал частью замка, ифрита, а заодно и всего, что их касалось вокруг.

Тут же ощутилось незримое присутствие Магога. Показалось, что он заметил Даймона. Так же демонёнок успел засечь другой источник силы на этом уровне, который казался намного больше. Но следом словно потолок обрушился на голову!

— Держись, это ментальная атака! — крикнул Гог откуда-то из-под пространства.

Даймон на миг ощутил себя стоящим не полу в одном из покоев Магога, но рядом с Колуном на кровати, в то же время он был и рядом с Марой, и с Малым, и с Пуксом. Не удавалось только дотянуться до родителей. И до Ленки. Хотя бы ради того, чтобы узнать, что с ней всё хорошо и она вернулась на землю после похищения и освобождения.

В этот момент на него уставилась из точки сливающихся пространств пара умных глаз. А весь ум на зрачках написан вместе с магическими росписями силы.

— Как ощущеньице? — участливо спросил Гога, вжимаясь в стену от этих глаз тоже. От них веяло силой, от которой лучше было держаться подальше. — На глаза не обращай внимания. Они могучие, но ничего не могут нам сделать. Так как… ни к чему не подсоединены.